В поисках любви - Барбара Картленд

— Конечно! Марина, милая, вы слышали? Жорж-Анри едет за помощью.

«Он назвал меня милая», — подумала Марина, пытаясь приподняться.

— Марина? Вы меня слышите? — вновь встревожился сэр Питер.

— Да, слышу. Питер, мне очень хочется пить, у вас есть вода?

Не успела Марина договорить, как пыль забила ей горло, и она закашлялась.

— Марина! С вами все в порядке?

— Да, но дайте, пожалуйста, воды.

Голова сэра Питера исчезла — он кинулся к лошади.

«Слава Богу, что я взял воду», — сказал себе, снимая кожаную флягу с седла Нерона.

Подбежав к траншее, сэр Питер осторожно бросил флягу Марине.

— Спасибо! — прокричала она, вытаскивая пробку и делая глоток.

Вода была невкусной, но девушку это не волновало. Ее мучила жажда.

— Жорж-Анри скоро вернется, — прокричал в траншею сэр Питер.

Марина крепко прижала к себе флягу с водой, надеясь, что так и будет. Она плохо себя чувствовала, к тому же очень болела нога.

— Вы в порядке? — в тысячный раз за десять минут спросил сэр Питер.

— Насколько это возможно, учитывая, что я, кажется, сломала ногу.

— Не волнуйтесь, помощь скоро прибудет.

Но прошел час, а ни Жоржа-Анри, ни спасательного отряда нигде не было видно.

— Что же он так долго! — вздохнул сэр Питер, изо всех сил стараясь подбадривать Марину. Он видел, что девушка плачет, и это разрывало ему сердце.

— Милая, они скоро приедут, обещаю! — прокричал он затихшей Марине. Чем больше проходило времени, тем меньше она говорила.

— В котором часу темнеет? — донесся ее дрожащий голос после долгого молчания.

— О, еще не скоро, — солгал он, глядя на солнце, быстро исчезающее за горизонтом, и молясь, чтобы спасательный отряд быстрее подошел.

Наконец сэр Питер заметил вдалеке группу людей на лошадях.

— Они здесь! Дорогая, они здесь! — крикнул он.

— Слава Богу, — донесся слабый голос Марины.

Сэр Питер подбежал к лошади Жоржа-Анри, когда тот спешно спрыгивал на землю.

— Тебя так долго не было!

— Прошу прощения, мы искали доктора, но того не оказалось поблизости. Я оставил сообщение, что срочно нужна его помощь.

— У тебя есть веревки и шкивы?

— Мои люди привезли все необходимое, не переживай, — уверил Жорж-Анри, успокаивающе похлопывая друга по плечу. — Я так понимаю, мисс Фуллертон очень много для тебя значит…

— Кажется, сам я понял это только сейчас, — задумчиво ответил сэр Питер.

— А мы, французы, гораздо быстрее понимаем такие вещи, — добавил Жорж-Анри с улыбкой.

За считанные минуты люди Жоржа-Анри наспех соорудили подъемный механизм, используя в качестве рамы доски, закрывающие траншею.

— Осталось недолго, Марина, — успокаивал девушку сэр Питер.

В траншею спустили канат с прикрепленными к нему кожаными ремнями, и Жорж-Анри попросил Марину обвязать ими талию.

— А теперь крепитесь, — крикнул он, — может быть больно, когда мы потащим вас наверх.

Марина поморщилась, когда люди потянули за канат и ремни стали поднимать ее наверх. Яма была довольно узкой, и у девушки затекло тело от долгого неудобного лежания на дне в одном положении.

С большим усилием Марину подняли из траншеи, грязную, залитую слезами и явно страдающую от боли.

Сэр Питер не стал ждать, пока Марине помогут освободиться от ремней.

Он бросился к девушке и прижал к себе, целуя ее волосы и называя «милой» и «дорогой».

— Вы в безопасности, — прошептал он, нежно обнимая Марину. — Обещаю, я никогда больше не выпущу вас из виду!

Марина смотрела в лицо сэра Питера и видела в его взгляде тревогу и нежность. Он любит ее!

Жорж-Анри тактично попросил своих людей оставить Питера с Мариной наедине, понимая, что это важный момент для них.

— Дорогая Марина, я только теперь понял, что люблю вас. Кажется, я полюбил вас в тот самый день, когда мы впервые встретились в доме Альберта, но боялся, что вы никогда не обратите на меня внимания. А потом, когда вы написали мне из Парижа, надежда разгорелась в моем сердце.

— Я была так глупа, — ответила Марина, положив голову ему на плечо. — Все это время я не видела того, что у меня под носом. Я тоже виновата: не понимала, кем вы для меня стали. Я люблю вас, Питер. Я так сильно вас люблю!

— Тогда могу ли я надеяться, что вы согласитесь быть моей женой? — спросил сэр Питер, затаив дух. Его рука гладила щеку девушки, вытирая слезы, которые вновь начали струиться по ее лицу, — на этот раз слезы радости.

Сердце Марины замирало от счастья. Девушка с трудом верила тому, что говорил ей сэр Питер.

Но в душе она знала, что он искренен.

— Я буду вашей женой, — ответила она после небольшой паузы. — Ничто в мире не сможет сделать меня счастливее.

— Марина, милая…

С этими словами он поцеловал ее в губы, поцеловал нежно, с той самой любовью, которая создала этот мир.

Вокруг молодой пары раздался гром аплодисментов. Марина и сэр Питер в изумлении оглянулись и увидели, что Жорж-Анри и его люди стоят вокруг, улыбаясь.

— Я вижу, что это несчастье помогло большому счастью, — сказал Жорж-Анри, который выглядел таким же счастливым, как и сэр Питер. — Но пойдемте, нужно возвращаться домой. Скоро стемнеет, а в этих холмах водятся волки.

Марина испуганно ахнула и еще крепче прижалась к сэру Питеру.

— Вы не говорили мне про волков!

— Моя дорогая, я не хотел пугать вас. Но не бойтесь, теперь вы в безопасности. Люди Жоржа-Анри вооружены и доставят вас домой в целости и сохранности.

Марину осторожно посадили на спину черной и крепкой на вид лошади, а сэр Питер сел сзади.

— Я никогда больше вас не оставлю, — пообещал он, трогая коня.

Было уже темно, когда группа вернулась в дом Жоржа-Анри, встреченная тревожными возгласами, шумом и суетой.

Марину сняли с уставшей лошади, и сэр Питер на руках понес девушку в дом.

Там, к огромному удивлению Марины, ее ждали месье и мадам Соланж, а также Моника и Элен.

— Марина! — закричали они, вскакивая с кресел, когда ту внесли в комнату.

— Вы! Здесь! — отозвалась она и тут же расплакалась от огромного облегчения.

Вскоре прибыл доктор и поспешил к Марине. Элен как всегда хлопотала и суетилась, но была вынуждена отойти в сторону, пока девушку осматривали.

— Сломана лодыжка, — объявил доктор, после чего туго забинтовал место перелома. — Вам необходим месяц покоя и никаких больше прогулок верхом, — заключил он.

После ухода врача Моника подошла к лежащей на диване Марине и вручила ей сложенный лист бумаги.