Предсказанная - Татьяна Апраксина

— А ты мог бы рассказать, почему ты такой?

— Какой именно? — с интересом склонил голову к плечу Флейтист. — Почему я так выгляжу? Что-то еще?

— Нет… почему ты такой ответственный за других? Вот — ну, тебе детей хотелось спасти, теперь нас вот себе на шею повесил… — бурно жестикулируя, принялась объяснять Анна. — Зачем тебе это все? Ну, оторвало бы мне голову — возни меньше…

— Некоторые считают, что мы рождаемся из ваших желаний и грез. Быть может, кому-то я нужен был именно таким… Мы еще менее властны над своей природой, чем подданные Полудня. Нам труднее меняться и мы не в силах изменить свою суть. Вот это — в моей сути. Я просто не могу быть иным. То, что ты зовешь ответственностью — не достоинство, как не достоинство твой цвет волос, хоть он и встречается редко.

— Ну, знаешь. Что же, достоинство только то, что делаешь через силу и через не могу? Я вот драться не могу. Мне трудно человека ударить, если без повода. Что, если я буду заниматься мордобоем — это достоинство?

— Едва ли, — улыбнулся Флейтист. — Не думаю, что ты преуспеешь, и даже не думаю, что стоит пробовать.

— Ну вот, о чем я и говорю. Одно дело — выпендриваться тем, что ноги длинные. А другое — делать что-то. Уже неважно, почему. Не можешь не делать или там просто нравится. Важно, что получается, понимаешь? Есть ли от этого польза. А если тратить меньше сил, делать то, что получается, то их больше на эту пользу остается!

— По-своему ты права, — признал Флейтист. — Впрочем, об этом можно спорить всю жизнь. И аргументы больше говорят о том, кто спорит, чем приближают к истине. Твоя позиция называется «прагматизм», и мне она понятна, но позволь мне остаться на своей.

— Не вопрос, — развела руками Анна. — Если тебе так удобно — так зачем я буду чинить не сломанное?

— Именно так, — кивнул собеседник. — Пойдем отсюда, не будем забывать, что мы здесь лишь гости. Мне бы не понравились гости, которые стали бы в мое отсутствие копаться в шкафах.

— Мы пленники… — насупилась девушка.

— Тем не менее, пойдем. Здесь могут быть и менее очевидные ловушки.

Анна вышла первой. Флейтист тщательно прикрыл дверь и задвинул в петли засов. Девушка поискала взглядом Вадима, ожидая, что он опять рассердится за то, что она провела столько времени наедине с другим мужчиной. Но любимый и единственный мирно сидел на краю моста. Заметив Анну, он приветливо помахал обоим рукой. За ночь явно что-то изменилось. Как к этому относиться, девушка пока что не представляла. То ли это добрый признак, то ли — первый вестник равнодушия. Озадачившись, Анна помахала в ответ, но к Вадиму не пошла. После двух эмоциональных встрясок хотелось перекусить, а потом отдохнуть в тишине и одиночестве.

С одиночеством вышли проблемы. У дверей ее поймал Серебряный, и, не говоря ни слова, пристроился за спиной. Впрочем, кое-какая польза от него была — огонек-подсветка помог не свалиться в колодец и отыскать в полутемной зале нужную еду. Плошки, видимо, загорались только когда собиралась вся компания. Но когда Анна соорудила себе пару бутербродов из остатков хлеба, мяса и соленого огурца и отправилась в свою комнату, владетель поперся следом. Это было уже откровенно лишним, и Анна попыталась его выгнать.

— Прости, но это распоряжение Флейтиста, — пожал плечами Гьял-лиэ.

— И что же он сказал?

— Не оставлять тебя в одиночестве.

— Ну, спасибо, блин, огромное! — надула губы Анна.

Бутерброды очень хотелось «зачитать» какой-нибудь книгой. Есть без источника знаний она не любила. Или в компании, под болтовню, или — что гораздо приятнее — в обнимку с книгой или журналом. Под вкусную пищу и скучные книги дочитывались с удовольствием, и какая-нибудь быстрорастворимая каша казалась вполне пригодной для употребления внутрь. Но ни одной книги не было. Вместо книг предстояло любоваться физиономией Серебряного, сидевшего на противоположном краю кровати.

— Расскажи что-нибудь, что ли… — с набитым ртом попросила Анна.

— Что ты хотела бы услышать? Сказку или реальную историю?

— Историю. Причем персонально твою. Откуда ты взялся на наши головы?

— Из полых холмов, — рассмеялся Гьял-лиэ. — Госпожа моя, нет ничего интересного в моей истории. Она длинна, но незатейлива.

— Рассказывай, — потребовала девушка.

— Я родился за три века до бога христиан, и моей родиной была вовсе не Британия. Сейчас та страна называется Швейцарией, а озеро, на берегах которого я впервые осознал себя — Ла-Тен. Через две сотни лет по вашему счету мне пришлось покинуть Галлию. Там было слишком тесно, пришли многие народы. Соперничать с богами римлян я был еще не в силах, слишком юн я был тогда… — Гьял-лиэ переплел пальцы, задумчиво уставился на них, вспоминая. — И тогда я ушел в Британию. Вместе с народом катувеллаунов, тогда они были сильнейшими. Но и они не устояли перед напором римлян, впрочем, это уже не было так важно. Племен, населявших те земли, было много, и не все имена сохранились в памяти людей, а потому — не будем и мы тревожить их покой. То были интересные времена. От побережий, некогда подвластных белгам, я ушел, когда первый сакс ступил на берега Темзы.

— Стоп, — вскинула руку Анна. — Белги — это кто?

— Галльские племена. Катувеллауны принадлежали к ним. Приютом мне стали зеленые холмы Эрина.

— Так ты не настоящий Туата-Де-Данан? — удивилась девушка.

Серебряный рассмеялся, лукаво посмотрел на Анну, потом развел руками.

— Понимаешь ли, Туата-Де-Данан тоже были пришельцами. У народа, который жил вокруг холма Балора, были свои боги, клан Фир Болг. Когда-то они были богами племен белгов. И мы пришли на смену им. Зеленые холмы пришлось завоевывать. Те, кто победил, и стали зваться Туата-Де-Данан. Я же примкнул к ним в самом начале. Так что я — самый настоящий потомок богини Дану, член клана. И — предатель тех, кто породил меня, — еще одна лукавая улыбка. — Битва при Маг Туирэд была поистине грандиозной. Нашим противникам некуда было отступать, да и нам тоже. Сзади нас теснили другие. Из клана Фир Болг уцелели лишь немногие, и им во владение был отдан Коннахт.

— Серебряный, радость моя, а давай поменьше имен и названий? У меня уже голова циркулем идет, когда я пытаюсь понять, кто на ком стоял…

— Что, прости? — Полуночник мгновенно «завис», и Анне показалось, что на лбу у него появилась надпись «приложение выполнило недопустимую операцию и будет закрыто».

— Прошу тебя, рассказывай без подробностей.

— Хорошо. Итак, мы победили, но не стали уничтожать побежденных, ибо уважали их доблесть и отвагу. Позже заключались и расторгались союзы и браки, рождались новые боги. То были славные времена. Мы считали землю общей, хотя два клана не слились в один. Были и битвы, и клятвопреступления. Но мы вместе держали оборону против чужих богов. Так прошли долгие годы. Но оказалось, что истинная опасность была не в иных богах, а в смертных, подданных Полудня. Они называли себя гэлами, и были способны сражаться с нами на равных. Сыновья Мила убили многих. И еще многие навеки ушли… наверное, название Тир-на-Ог не слишком тебя запутает. Это страна вечной молодости. Не знаю, обрели ли ее ушедшие — никто не вернулся, чтобы рассказать об этом. О них больше не слышали, и никто не встречал их. Вот после тех войн и появились полые холмы, сиды. А уже по ним и обитателей стали называть Сидхе. И все же, победив нас, они оказались побежденными. Этот народ никогда не знал своих богов — в том и была причина их могущества, они не отличали Полдень и Полночь, считали всех равными себе. Мы стали их богами. И прошли сотни лет, прежде чем холмы начали пустеть, а Туата-Де-Данан — умирать в забвении. Нас сменяли другие — малый народец, например… Вот и все.