Ица (СИ) - Евдо Анна

По пути к стоянке завязалась несуразная потасовка. Кто-то кого-то не пропустил, слово за слово, и вот уже целая толпа кричит, обзывается и раздаёт оплеухи. Вместе с другими девчонками Аня начала обходить место затора и оступилась, провалившись по щиколотку в грязную лужу. Резко дёрнула ногой, увязла глубже, не устояла и приземлилась на колено в самую жижу. Сквозь зубы сообщила и зачинщикам, и ответчикам, куда им немедленно нужно провалиться, и выбралась на твёрдую землю. Как смогла, отжала штанину и отряхнула приставшие комья суглинка.

Димон оценил её жалкий вид у машины. Вытащил из багажника какую-то тряпицу и подстелил на сиденье. Аня устроилась боком на сухой половине, скинула чавкающую обувь и прикрыла глаза. Живот был напряжен, в груди теснило и словно что-то чего-то ждало, нетерпеливо и с чувством жажды. Она мысленно увидела последний взгляд Егора. Спина прогнулась под незримыми пальцами и тепло его ладони растеклось от спины в ноги.

Они заехали еще в пару мест — на минутку — и только потом добрались до конечного пункта назначения. Многие ребята уже вернулись. Ажиотаж разлился в воздухе, как будто накал эмоций и атмосфера на взводе приехали сюда вместе с ними. Все были взбудоражены соревнованиями и стычкой по завершении.

Аня двинулась в сторону дома, но вспомнила, что в бане всегда есть халаты. Ей нужно будет что-то накинуть на себя, пока она прополощет мокрые джинсы. Размышляя, Аня резко сменила направление и вскрикнула от внезапной боли, которая прожгла её бедро. Ничего не понимая, уставилась на свою ногу и тут же услышала «Пуля, прости! Ты же шла в дом!» К ней подбежал парнишка, которого, благодаря вечно взъерошенной шевелюре, называли Воробьём. Он виновато заглядывал ей в глаза и нервно сжимал в руках рогатку.

— Я не хотел. Сорвалось.

— Да ладно. — Аня взмахнула рукой, останавливая поток его извинений. — Проехали.

Она потёрла зудящее место и пошла за халатом. Выбрала лёгкий короткий вафельный вариант. Войдя в дом, столкнулась с лохматым стрелком.

— Ань, — позвал он, — сильно прилетело?

Ей же дико хотелось снять грязные сырые штаны. Она повела плечом.

— Я же сказала — проехали. Давай больше не будем об этом.

— Не будете о чём? — За её спиной раздался голос Егора, раздражённый и напрямую предвещающий скорый разбор полётов.

Светлокожий пацан побледнел ещё больше и выпалил:

— Я случайно попал в неё камешком.

И тут же отхватил звонкий подзатыльник. Аня развернулась к Егору и положила ладонь ему на грудь.

— Всё нормально.

Он прикоснулся тяжёлым взглядом к её лицу и аккуратно убрал руку с груди. Посмотрел на Воробья.

— Ты бы лучше специально отрабатывал попадать колесом в нужное место. На выход. — Мотнул головой и обратился к Ане: — С твоим «нормально» разберёмся попозже. — И вышел из дома.

Парни потянулись следом. Аня наконец попала в ванную комнату. Она умылась холодной водой, чтобы остудить напряжение, поселившееся внутри и томящееся там уже несколько часов. Застирала штанину, очистила обувь. Накинула халат поверх своей футболки, плотно запахнула его и подвязала пояском.

С веранды раздавался гул голосов. Аня не хотела никому мешать, поэтому осторожно приоткрыла дверь и на цыпочках тихо вышла из дома, чтобы развесить вычищенные джинсы и высушить отмытые кроссовки. Егора что-то заставило повернуться к открывшейся двери. Он полыхнул по Ане взглядом. Скулы заострились. Она и сама была не рада перетянуть на себя всеобщее внимание, которого ей хватило сегодня сполна. Она шагнула к ступенькам с крыльца. Егор стремительно её перехватил и затащил обратно в полумрак и прохладу дома. С грохотом захлопнул дверь.

— Что за расхаживание голышом? — процедил он, придерживая её за плечи.

— В лужу наступила, замочила обувь и штанину. — Аня дёрнулась вывернуться.

— Чей это халат? — он сжал её крепче.

— Без понятия. Один из тех, что висят в бане. — Она вдруг рассердилась и толкнула Егора. — И я не голая! Он мне до колен достаёт.

— То все и пялятся на твои ноги, — Егор оттеснил её к стене у лестницы.

— Может, запрёшь меня и паранджу наденешь? — гневно вскинулась Анька.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Понадобится, и запру! — прорычал Егор.

— Я тебе не зверюшка… — голос сорвался, она замолчала и снова попробовала вырваться.

Он вдавил её в угол, наваливаясь всем телом.

— Прекрати, я не хочу причинять тебе боль и, тем более, наставить синяков.

— Тогда отпусти и не придётся делать ни того, ни другого. — Она саданула по его голени.

Егор издал нечленораздельный горловой звук и впился в её губы, сминая и раздвигая их. Целовал её бешено, забирая дыхание и пресекая малейшие попытки сопротивления. Аня вся натянулась струной, а потом её сердце забилось птицей, пробивая безумный напор и отдаваясь эхом в его собственной груди. Он оторвался от неё, шумно втягивая воздух. Она тяжело дышала сквозь налившиеся малиновой сочностью губы. Глаза заволокло сизой пеленой, ноги отказывались держать.

— Ты не зверюшка. Но я всё равно в ответе за тебя, — вытолкнул из себя хрипло. — Потому что я так хочу. Потому что выбрал тебя. — Встряхнул её за плечи. — Потому что крышу мне сносит от того, сколько в этой головёшке ненужных мыслей. — Положил ладонь на её темя и погладил. — Потому что, люблю я тебя.

Она вдруг обвила руками его шею, вжалась в него каждой клеточкой и всхлипнула в губы. Он оторвал её от пола, поднял и понёс на второй этаж. Дверь захлопнул и вжал Аню в стену, задирая подол халата. Она сверкнула глазами, останавливая его руку. Он резко приподнял её, сжимая ягодицы.

— Егор, — прошипела ему в лицо, — ты с ума сошёл!

— Ты меня с ума точно сводишь! ИЦА! — трусики её поддел пальцами.

— Ица? Что ещё за кликуха? — а сама извилась вся, и тем самым ещё больше его завела.

— Дев-ица, упрям-ица, красав-ица — моя ИЦА! — прихватил губами кожу на её шее и сдвинул бельё в сторону.

Она вцепилась в его волосы, сильно, больно.

— Егор, не здесь же!

— Здесь и сейчас, — подсадил её на себя.

Она почувствовала его кожей и подтянулась, упираясь в его плечи.

— Голышом, без всего? Нет. — Вдавила пятки ему в бёдра и попыталась выпрямиться, сбегая от него вверх.

— Я хочу тебя с того самого момента, как ты вышла на дорогу и просто заявила свои права на меня. — Он плотнее впечатал её в стену. Она заёрзала, и он почувствовал, как, в итоге, она опускается на него. Замерли оба.

— Я прослежу. Я выйду. Успею. Обещаю, — он выдыхал каждый слог ей в губы. — Анюта, впусти меня. Или меня разорвёт на ошмётки.

Она обняла его, и он пропал. Притягивая её ближе к себе, чтобы не набить синяков и не содрать кожу на нежных лопатках, используя стену как опору для себя и погружаясь в неё, в своё личное бесконечное удовольствие, необходимость и желание.

Она снова упёрлась ступнями в его ноги, чуть приподнимаясь и посылая стон прямо ему в рот. Он отпустил её, потому что сам был на грани, потому что обещал.

— Ань, давай подберём тебе таблетки, или поставим укол, или ещё что-то, — пробасил в её плечо, когда она обвисла на нём, — только бы ощущать тебя всегда вот так, до конца.

Немного прихрамывая, Егор довёл Аню до кровати. Оба выплеснули накопленное внутри и были опустошены. Они присели. Он вытянул левую ногу и помассировал её.

— Разболелась? — Аня протянула руку и начала аккуратно сдавливать его бедро по всей длине.

— Раздражает, — отозвался Егор.

Продолжая манипуляции с ногой, второй рукой Аня погладила его по плечу. — Что случилось?

— Двух кандидатов хотят слить. Но за одного я точно поборюсь. — Он накрыл её пальцы ладонью. — Аня, погостишь у своих недельку?

Она помолчала.

— Это из-за того вежливого и гадкого, который не говорит, что думает на самом деле? Хоть и промолчал, а всего перекосило, когда напомнила, как он чуть не свалился на старте.