Корсары по крови - Павел Береговой

Напор новых викингов оказался столь сокрушителен, что никто не в состоянии был устоять перед нами. Схватка следовала за схваткой, экипажи «Вегейра» и других кораблей, которым покровительствовали сами боги Асгарда, неизменно выходили победителями. Мы захватывали богатую добычу, при этом неся не очень большие потери в людях, но, что самое важное, от битвы к битве становились всё более сплочённой и опытной боевой дружиной.

Я уверен, что несокрушимой верой в собственные силы наделяла новых викингов святая реликвия, копьё Одина. Наши воины безоговорочно уверовали, что это действительно он, тот самый Гунгнир из легенд.

Его хранитель, Тарна, не сразу открылся пришельцам из-за горизонта, не сразу явил нашим взорам священное оружие. Жрец племени, передавший ему реликвию накануне ухода в первое плавание, и сам воин, коему довелось стать главным хранителем Гунгнира, были из прямых потомков древнего конунга. Того норманнского храбреца, что возглавлял дружину, некогда влившую кровь северных людей в жилы тропических островитян. Называя фрегат «Вегейром», мы ещё не знали, насколько точным, подходящим будет подобное имя для нашей флагманской «ладьи».

Что это было, как не божественное знамение?!

Жрец Тэйкеху на поверку оказался весьма здравомыслящим стариком. Он безоговорочно принял наше верховенство и доверил дальнейшую участь племени решениям пришлых воинов. Впрочем, наши намерения полностью соответствовали его представлению о лучшей доле для соплеменников. Сам он в силу почтенного возраста не мог выходить в море, однако на берегу распоряжался повседневным бытом островитян. Я по привычке звал Тэйкеху жрецом, хотя старик был скорее вождём, принявшим на себя обязанности духовного предводителя.

Кому же ещё пристало исполнять эту миссию, как не прямому наследнику бесстрашного конунга, что доставил копьё на этот далёкий островок, отделённый от Старого Света тысячами миль открытой воды! Богам виднее, раз они несколько веков назад вручили это оружие тому славному викингу и отправили его за океан, в закатную, а затем в южную сторону.

Быть может, здесь должна была возникнуть новая земля обетованная? На долгие века раньше открытий генуэзца Христофоро Колона и флорентийца Веспуччи. Свободная от влияния повсеместно распространившейся иерархии святых отцов, воздвигших на свои знамёна распятого Христа и объявивших себя единственно возможными посредниками между душами человеческими и божественными Небесами.

Но обитатели Асгарда вполне могли изменить намерения. Людям дано лишь предполагать, располагают же — небесные покровители…

У нас, викингов Нового Света, даже появилась собственная сага, в которой повествовалось о том, что несколько веков назад викинги постепенно сошли на нет в Европе вовсе не случайно. Это свершилось по той причине, что Гунгнир, исстари знакомый по легенде о верховном повелителе Асгарда, уплыл за океан. И удача оставила северных людей Старого Света. Они растворились, смешались с другими народами или измельчали, утратили былой дух, благодаря которому держали в страхе большую половину Европы.

Появление этой саги, сочинённой Томасом Хэнсоном, весьма способствовало единению наших людей. Чтобы побеждать, воинам необходимо во что-то верить. Скандинавские предки подавляющей части викингов нашей дружины верили в своих небесных покровителей, в их обиталище Асгард и в Валхаллу, куда отправляются души воинов для вечной жизни. Наши славные парни искренне поверили в то, что им выпала судьба подхватить святое копьё, выпавшее из рук некогда ослабевших предков.

Лично я неоднозначно относился ко всему этому, но моё доверие языческим святыням крепло день ото дня. Напротив, вера в Искупителя, распятого на кресте в Иерусалиме, слабела…

Ведь для человека сутью бытия становится именно то, во что он поверил, разве не так?

И вопросом, является ли это копьё истинным орудием божественной воли, я уже не задаюсь. Чем бы ни было оно, именно этот древний железный наконечник в локоть длиною, насаженный на древко, сменявшееся время от времени по мере истлевания древесины — воодушевлял нас на беспримерные деяния.

И страх покинул воинов островной дружины, чтобы лететь впереди наших кораблей и угрожающе предупреждать о приближении новоявленных викингов.

Известия о свирепых и неустрашимых корсарах в старинных шлемах, вооружённых не только огнестрельным оружием и саблями, но и копьями, луками и мечами, распространялись по всему Карибскому морю. Достаточно быстро количество наших «драккаров» возросло до восьми, мужчины аборигенного племени островных потомков викингов считали за величайшую честь пополнять команды ладей, уходивших в походы. Но мы не торопились увеличивать флот ещё больше. Кому-то необходимо оставаться на берегу, чтобы вместе с нашими женщинами содержать гавань и селение в порядке.

Да и мужчин скандинавского происхождения, исстари склонных к морским скитаниям, не так уж мало встречалось в экипажах захваченных судов, а какой же истинный «северный человек» откажется от предоставленной ему возможности ощутить себя викингом? Подлинного вооружения предков на всех уже давно не хватало, и за право обладать хоть чем-нибудь из унаследованного оружия шло самое настоящее состязание отважнейших и сильнейших.

Если бы меня тогда спросили, зачем нами была избрана подобная стезя, я бы, не колеблясь ни мгновения, ответил:

— Потому что иной дороги у воина быть не может. Наша судьба — морской викингр. Драккар может рассохнуться и развалиться, если долго пробудет на берегу. Вместе с ладьёй умрут и викинги дружины.

Издревле ведомо: кто никуда не плывёт — тому попутных ветров не бывает.

И на всём острове Дракона не нашлось бы, пожалуй, ни одного человека, который не согласился бы с этими словами.

Если духом викингов в действительности наделило нас именно оно, это искусно выкованное железное оружие, долгие века бережно сохранявшееся на затерянном в карибских водах острове, — значит так тому и быть. Мы обрели своё легендарное священное копьё. И для нас оно превратилось в святыню ничуть не меньшую, нежели для нынешних обитателей Старого Света крест, на котором некогда распростёрся Христос, распятый римлянами.

Миновало всего лишь несколько месяцев после того, как судьбоносная буря забросила наши корабли к острову предков, но этого срока хватило, чтобы мы из вполне заурядной, безвестной пиратской ватаги превратились в настоящую грозу морских путей и островных побережий. Угрозу, возникавшую внезапно, словно из ниоткуда, наносившую разящий удар и вновь исчезавшую в никуда.