Пиратика - Танит Ли

Свин тявкнул, проворно юркнул под стол и забился под стул Соленого Уолтера. Планкветт, снимавший пробу с напитков, вспорхнул на плечо к Артии.

— Восемь шакалов, — отчетливо проговорил попугай.

Девушка в зеленом очаровательно улыбнулась.

— Разрешите представиться, — сказала она. — Меня зовут Малышка Голди. А это мой первый помощник, мистер Зверь, и второй помощник, мистер Гнус.

— Здрассьте, — хором сказали помощники. Артия встала. Она оказалась на дюйм выше девушки в зеленом и немного крепче сложением. Зеленые глаза, гладкие, как стекло, в упор смотрели на Артию. Спокойное море, полное акул… Эбад тоже встал.

— Я ее знаю.

Малышка Голди кивнула.

— И я тебя знаю, Эбад Вумс.

— Кто она такая? — спросила Артия, не сводя глаз с Голди.

— Дочь того самого гнусного мясника, Золотого Голиафа.

Артия порылась в памяти и увидела палубу маминого корабля и черный парусник с черепом и костями, нарисованными на черных парусах. Черный корабль несется на них. Он называется «Враг», и командует им Золотой Голиаф. Он убил Молли!

Но это было в спектакле. Они ввели в пьесу персонаж по имени Золотой Голиаф, но никогда не встречали его в жизни. Откуда им было его знать?

В зеленых глазах Малышки Голди промелькнул острый, как лезвие, и быстрый, как вздох, блеск. Она взглянула на Эбада, который назвал ее отца мясником.

— Спасибо за комплимент, сэр. Верно, он не оставлял в живых никого, кого мог пустить на корм рыбам. Мой папа любил водных животных.

— Он мертв, правда? — выпалил Соленый Уолтер.

— Да, он погиб, — ответила Малышка Голди. — У берегов какой-то гнилой страны пал от руки негодяев, называвших себя Королевским военно-морским флотом Франкоспании. Как видите, смерть отнюдь не героическая.

— Чего ты хочешь? — спросила Артия.

— Пожалуй, я присяду, — сказала Малышка Голди и, не дожидаясь приглашения, опустилась в кресло напротив Артии.

Феликс, уронив голову на стол, дрожал всем телом.

— Эй, ты чего? — ткнул его Дирк.

Феликс поднял голову — и все увидели, что он хохочет, как безумный. Не произнеся ни слова, он встал и выбежал из таверны.

— Перейдем к делу, — сказала Голди. — У вас есть то, что мне нужно.

— И что же это?

— Карта.

Один за другим все вскочившие на ноги пираты вновь опустились в свои кресла. Остались стоять только мистер Зверь и мистер Гнус за спиной у Малышки Голди.

— Какая еще карта? — спросила Артия.

— Как, разве ты не знаешь?! Ну и бестолковая же ты, детка…

Артия перегнулась через стол и коснулась очаровательной щечки Малышки Голди острием кинжала. — Я спрашиваю, что за карта?

—  Та самая, которую вы прятали в каком-то театре, то ли в Ландоне, то ли в Гренвиче. Вумс спрятал ее много лет назад, потом откопал и принес тебе. Вот какая карта.

— Это сценический реквизит, золотая моя малышка. Для спектакля.

— Ты так думаешь, детка? Ничего подобного. Это настоящая карта острова сокровищ. На ней показан самый неведомый, самый желанный остров за всю историю пиратства. Остров Сокровищ.

Лицо Артии потемнело. С него исчезло всякое выражение. В мыслях она как наяву слышала Планкветта, без конца повторявшего: «Остров Сокровищ». И потом: «Карта и всё прочее… Пляж коттеджа. Десять миль вверх».

— Она пропала, — сказала Артия. — Очень жаль.

— Как пропала, так и найдется. Ничего она не пропала, наглая ты лгунишка. Она где-то у тебя!

— Ничего подобного.

— Врешь, у тебя!

Артия отвела кинжал и при этом легонько, но больно шлепнула Малышку Голди по другой щеке.

Малышка Голди вскочила, а в следующее мгновение произошло нечто неожиданное. Для других — но не для Артии, вовремя догадавшейся, в чём дело. Малышка Голди схватилась за подол своей зеленой юбки и с треском разорвала ее сверху донизу. Под ней на Голди были надеты тонкие черные брюки и сапоги, на поясе висел внушительных размеров кортик. В мгновение ока Малышка Голди выхватила его и замахнулась на противницу.

Артия ловко уклонилась от удара, вскочила и выхватила шпагу.

Стол с грохотом перевернулся. Во все стороны полетели стулья. Рванулся в сторону Свин; вместе с Дирком, Уолтом и Черным Хватом он побежал искать укрытия. Эбад тоже отскочил прочь; скрестившие клинки девушки едва не отсекли ему нос.

— Стойте! Да остановитесь же! — вопил Эйри.

Но сталь билась о сталь, и девушки не обращали на него никакого внимания.

Они танцевали по залитому солнцем полу «Понюшки табаку», и остальные завсегдатаи почтительно расступались перед ними, забиваясь в сравнительно безопасные углы между стульями и стенами.

Клац! Лязг! Клинки скрещивались, бились друг об друга, соскальзывали. Летели искры.

Малышка Голди дралась играючи, как кошка. Но Артия сражалась как очень большая кошка, грубее и решительнее.

Пораженный ужасом Феликс следил за поединком со двора таверны.

Казалось, девушки готовы убить друг друга. Потом один из клинков взвился в воздух — высоко, слишком высоко — и, описав плавную дугу, упал наземь, вонзившись в доски пола. Это был кортик Малышки Голди. В то же мгновение Эбад подскочил к нему и ухватился за рукоять.

— Ну, что? — спросила Артия Стреллби. — Что будем делать дальше?

Дальше они предпочли смыться.

Потому что по лестнице, подобно лавине в горах, с грохотом спустился сам хозяин таверны «Понюшка табаку».

Это был чернокожий великан семи футов ростом, могучий и широкоплечий. Весь его наряд состоял из широченных полотняных штанов и кожаного фартука, из разрезов которого, словно ветви векового дуба, торчали изукрашенные изысканными татуировками плечи и мускулистые руки, стянутые многочисленными браслетами сусального золота. Сверкали его глаза, сверкали татуировки, сверкали даже зубы, белоснежные, если не считать одного переднего — золотого с вделанным в него крохотным бриллиантом. Звали великана Тибоа Синджон Табак.

Он заговорил, и голос его рокотал, как огромный барабан.

— Негодяи! Что вы сделали с моей таверной, изверги! Столы вверх тормашками! Стулья переломаны! Посетители огорчились! Слушайте меня. Вы заплатите за ущерб, причем чистым золотом. А иначе вы никогда больше не переступите порог этой обители рома и добра, ни для дела, ни для безделья, ни для выпивки, ни для карт. А если откажетесь платить… — Тут Тибоа Синджон Табак ухмыльнулся. Он был огромным и страшным, как грозовая туча. — Если не заплатите, отведаете моего кулака, а потом я искрошу вас в шаурму, сложу эту шаурму в мешок и брошу в самые глубочайшие глубины самых темных вод Синей Индеи. Там вы и останетесь. Но души ваши вечно будут бродить и стенать, не находя покоя, по подножиям Караибских островов, пока не протрубят для вас трубы Страшного Суда. А там уж вас признают теми, кто вы есть — гнусными возмутителями спокойствия, — и настигнут вас самые страшные муки ада, и будут они терзать вас во веки веков.