Тактический рывок - Владимир Михайлович Мясоедов

тех документах, которыми статского советника заботливо снабдило начальство. А там приземление на виду у городских стен, короткая беседа с выдвинувшимся к курьеру патрулем и поездка в карете…Довольно медленная поезда, ибо по улице поперек движения транспорта все время кто-то так и норовил пройтись, а возница вместо того, чтобы давить их или хотя бы огреть кнутом просто натягивал возжи. И, в отличии от командира патруля, не понимал ни русского, ни английского, чем своего пассажира очень расстраивал…Причем до такой степени, что статский советник уже всерьез подумывал наплевать на свои честь и достоинство, начистив рыло тупому смерду. Проблемой бы это не стало, ведь не руками и ногами он же будет его бить, ясное дело…Но кто потом поведет карету? Причем именно туда, куда Салвату и надо?

Дабы хоть немного отвлечься от раздражающих факторов, статский советник крутил головой по сторонам, рассматривая Новый Ричмонд. И пока ему нравилось все кроме климата и пешеходов. Некоторые особенности иностранного города, пожалуй, даже восхищали новизной. Интриговал непривычный облик местных жителей, одновременно и похожих на обычных русских людей, и в то же время сильно от них отличающихся. Будоражили непривычные ароматы южных специй, во множестве идущие от многочисленных уличных забегаловок, попадающихся чуть ли не на каждом ходу. Внушали уверенность в собственном выживании и успешном выполнении порученной миссии многочисленные солдаты, либо патрулирующие улицы небольшими отрядами, либо просто идущие куда-то по своим делам.

— Странная у них какая-то форма… — Решил Салват, наблюдая за тем, как сразу полусотня пехотинцев в полной выкладке бежит куда-то вдаль под выкрики сержанта-инструктора. Или не сержанта. Погон тот не носил, впрочем, как и его поднадзорные. Рядовые, вооруженные короткими ружьями с характерным револьверным утолщением-барабаном, были облачены в мешковатые зелено-коричневые одежды. А вот покрикивающий на них офицер мог похвастаться довольно странным сочетанием блестящей на солнце латной юбки, темной кирасы из лакированного дерева в японском стиле и воистину огромным мексиканским сомбреро. И уже поверх них пятнистую накидку носил. — Некрасивая. В такой не то, что на парад не выйти, в караул заступить и то как-то неприлично…Засмеют! Вот то ли дело наши гусары с их золотым блеском эполет…Хотя на фоне этого убожества и обычные стрельцы с их алыми кафтанами, в принципе, смотрятся очень даже ничего.

При помощи размышлений на отвлеченные темы, Салват пытался подавить некоторую нервозность. Сотрудник дипломатической службы Возрожденной Российской Империи впервые оказался в Индии…Да собственно он и за границу выбрался впервые, поскольку для своей должности уполномоченного ревизора был практически неприлично молод, слаб и незнатен, да и опыта особого не имел. Только вот никто из его более старших коллег не горел желанием ехать на другой конец материка, да вдобавок охваченный гражданской войной между мятежниками и сторонниками англичан. Пугало их не расстояние, обладающие подобающей их должностям мудростью государственные мужи опасались соваться туда, где их статус дипломатов никакого значения играть не будет. А заодно могут проигнорировать благородное имя и возможный выкуп, зарубив сгоряча или вообще использовав как жертву для какого-нибудь темного ритуала. Да вдобавок отправиться на территорию антибританского восстания предстояло почти без багажа и едва ли не в гордом одиночестве. Но Салват решил рискнуть, ибо другого шанса для того, чтобы получить продвижение в министерстве иностранных дел выходцу из не особо богатого провинциального рода татарской знати, в ближайшее десятилетие могло и не предоставиться. Или в ближайший век, а может и два, если не все три. Работа дипломатом, пусть даже и не совсем в статусе полноценного посла, считалась крайне престижной, ибо позволяла за короткие сроки обрасти связями, которые непременно потянут за собою деньги и услуги от достаточно влиятельных персон. И в те времена, когда никто не собирался стрелять в представителя могучей сверхдержавы, желающих устроиться на подобную должность, было хоть лопатой греби.

Карета остановилась возле роскошного дворца, который не мог быть ничем иным, кроме как зданием местной городской администрации, ну или резиденции мэра…А после посланника Возрожденной Российской Империи стражи данного места, которым возница чего-то пояснил на своем дикарском наречии, повели в маленькую пристройку, скромно пристроившуюся в тени основного здания и способную сойти с первого взгляда, максимум, за какой-нибудь сарайчик. Внутри у неё, правда, оказалось неожиданно прохладно, сухо, светло и аккуратно, что на контрасте с удушливым влажным хаосом жаркой улицы было воспринято статским советником достаточно благосклонно. Желание находиться в комфортной атмосфере, вместо того, чтобы плавать в собственном поту, он понять мог. Правда оставалось вопросом, почему регулирующие температуру и состав воздуха чары использовались здесь, а не в более подобающем месте, ведь должен же был иметься во дворце рабочий кабинет или тронный зал…Может защита здания, настроенная теми для кого данное адское пекло вполне себе привычно, конфликтовала с артефактами климат-контроля подобно тому, как его форма воспринимала за угрозу бытовой артефакт?

Внутри непонятно здания почти все свободное место занимали десятки заваленных бумагами столов, за которыми кто-то работал. По большей части это были мужчины и женщины самого заурядного вида, но несколько обладателей уже знакомой зелено-коричневой униформы тоже имелось. На общем фоне весьма заметно выделялась представительница расы змеелюдов, сейчас гневно раздувающая капюшон с характерными для очковой кобры белыми отметинами и грозно сверкающая очками вполне себе обычными, вполне уместно смотрящимися на её почти человеческом лице. Только вот запугать оппонента у неё не получалось несмотря на все старания и длинный хвост, позволяющий грозно нависать над соперником. Какой-то мускулистый чернокожий громила её злобного шипения ни капли не боялся, нагло лыбился как дебил, смотрел собеседнице прямо в декольте и едва ли слюнями туда не капал.

Салвату было немного интересно, чем закончится это необычное противостояние, однако его провожатые не сбавляли шаг, а потому он вынужден был покинуть обитель бюрократии, чтобы уже спустя пару десятков метров очутиться в маленьком кабинете, где практически не имелось свободного места из-за высящихся до потолка шкафов с какими-то папками и большого письменного стола с почти такими же завалами из бумаг, как у клерков на входе. Единственным обитателем сего места в данный момент оказался пожилой людоящер, облаченный очень уж странным образом. В черный фрак и галстук-бабочку, вполне уместно бы смотревшиеся на завсегдатае светских приемов, ажурную и вроде бы женскую золотую диадему, весьма нелепо выглядящую на покрытом мелкой зеленоватой чешуей лбу и костяное ожерелье из чьих-то клыков разного размера и формы.

— Приветствую, вас! — На вполне понятном и четком русском языке, пусть и с шипящим акцентом, изрек данный нелюдь, перед которым лежал небольшой раскрытый блокнот, чье содержимое хозяина кабинета судя по всему