Нижние уровни Ада - Хью Л. Миллс-младший

быть, нашли проклятый радиоузел АСВ на конце этого провода или они просто поджидали нас в засаде!

Оказавшись под плотным огнем в лоб, я инстинктивно заложил еще один жесткий вираж вправо. К счастью, у меня еще было сорок-пятьдесят узлов скорости, чтобы вытащить оттуда наши задницы. Однако мой последний правый разворот вернул нас в другую завесу вражеского огня, снова хлестнувшего с противоположного конца долины. Кроме того я вынудил прекратить Кэрриса его заход с ракетами на цель, потому что оказался прямо перед ним. Ему пришлось отвернуть нос, чтобы не накрыть меня.

Я выпустил очередь из минигана, Фаррар по прежнему устраивал им ад, его М60 раскалился. Он высунулся из вертолета, присел под хвостовой балкой и стрелял из М60 по целям позади нас.

Вырвавшись как летучая мышь из ада, я ушел из зоны поражения засады.

— Врежь им! — вопил я Карриссу, — Врежь по ублюдкам! Я ушел… Я ушел!

— Ты сбросил дым? — спросил Каррисс.

— Черт — пробормотал я и оглянулся на Фаррара. Его глаза были с бильярдные шары.

— Лейтенант, сэр, я туда ни за что не вернусь. Если собираетесь туда вернуться, можете меня просто сбросить.

Я переключился на Кэррисса.

— Нет, мы не сбросили дым.

— А-а-а-а, Один Шесть, я кажется засек откуда ведут огонь. Я собираюсь зайти и выпустить несколько ракет. Что там у тебя внизу?

— Я никогда не видел раньше вражеского радиоузла, Три Восемь, но думаю, я один нашел. Пока вы выгружаетесь, я начну набор высоты по спирали.

— Принял, Один Шесть. Открываю огонь.

Я наблюдал, как Каррисс прервался для захода.

Когда я набрал полторы тысячи футов (прим. 450 м) высоты, я заметил, что у меня проблемы с вертолетом. Проверяя приборную панель, я увидел, что мой датчик температуры газов на выходе турбины (ТВТ) перешел в желтый сектор и приближается к красной, почти на 749 градусах по Цельсию. Давление и вращающий момент были низкими и падали. Было очевидно, что несколько вражеских пуль прошли через компрессор моего двигателя. Я не мог больше оставаться в воздухе.

Так как Каррисс вышел из захода по цели, я сообщил ему, что должен вернуться в Куан Лой и посадить машину. Не было никаких сомнений, что я получил кучу попаданий.

Он хотел сопровождать меня обратно на базу, но я предложил ему остаться у радиоузла АСВ и вызвать артиллерию и ударную авиацию. Каррисс спорил, но я заверил его, что уже вижу «полосу плантации» (наше прозвище взлетно-посадочной полосы Куан Лой) и что я действительно думаю, что смогу дотащить «Вьюна». Он вернулся к цели устроить там что-нибудь грандиозное.

Когда вертолет благополучно сел на плантации, Фаррар и я насчитали девятнадцать пулевых пробоин в машине. Лопасти несущего винта были прострелены. Нос был прострелен. Днище было прострелено. Хвостовая балка была прострелена и четыре пули прошли через отсек борттехника, любая из них могла пройти через Фаррара.

Проклятие, думал я, ползая под днищем «Вьюна», у нас чуть задницы не отстрелили! Еще раз я был поражен способностью маленького OH-6 подвергнутся такому избиению и все равно суметь вернуть нас на базу в целости и сохранности. Но было очевидно, что в таком состоянии этот вертолет не сможет летать.

Фаррар все еще рассматривал четыре отверстия рядом с его сиденьем и я видел, что его руки тряслись. Его голова тоже тряслась, но когда он увидел меня, то начал смеяться.

Я посмотрел на свои собственные руки. Все мое тело дрожало, как лист. Мы оба стояли на асфальте, неудержимо дрожали и смеялись.

Фаррар испортил момент.

— Сукин Вы сын, сэр. Вы знаете, когда вы так делаете, кого-то могут убить.

Я обнял его за плечи и мы пошли посмотреть, не сможем ли мы поймать «Хьюи» до дома.

Я был командиром взвода «Изгоев» меньше месяца, с каждым днем приобретая все больше уверенности в своих вертолетах, своих способностях разведчика и своих разведчиках. Но стресс тоже нарастал. Хотя в меня стреляли почти каждый день, я так никогда к этому и не привык. Но, как правило, разведчик находил врага, когда в него стреляли, а найти врага было нашей основной задачей.

Армейские штаты предписывали иметь десять разведчиков во взводе. Однако, шесть, возможно восемь, это все, что мы обычно имели. Типичный боевой налет за месяц составлял от 130 до 160 часов для каждого пилота-разведчика. Это означало, что каждый разведчик летал в среднем по пять часов ежедневно. Ежедневно. Тридцать дней в месяц!

Это было тяжело — летать под постоянным давлением, постоянно в страхе — и это шло на пользу. Это была постоянная игра, попытка предугадать действия противника. Это было постоянное беспокойство — о вашем вертолете, вашем борттехнике, об изучении вашего вертолета-разведчика настолько хорошо, чтобы выжить.

Взвод воздушной разведки работал везде, где это требовали тактические интересы в районе действий 1-й пехотной дивизии. В течении примерно десяти дней, в начале июня 1969-го, «Изгои» были призваны обеспечить прикрытие разведкой расчистки местности бульдозерами для открытия дороги Сонг Би, официально известной как Шоссе N1.

Изначально дорожное полотно было построено французами в ходе их почти столетней оккупации Вьетнама. Шоссе N1 начиналось у Пху Куонга (к западу от нашей базы в Фу Лой) и шло, в основном, на север, вдоль западной оконечности военного округа «D». Этот путь вёл через Заугольную деревню и Клейморный угол (еще одна прозванная американцами достопримечательность, называемая так за то, что здесь образовывался гигантский перекресток, где шоссе 2а, 1а, 16 все вместе сходились к востоку от Лай Кхе), через мост реки Сонг Би, к северу от Клейморного угла, через Фуок Винч и Донгсоай и наконец к Сонг Би, где-то южнее камбоджийской границы. С высоты узкая красная грунтовая дорога выглядела как змея цвета ржавчины, ползущая по джунглям, каучуковым плантациям и вьетнамским деревьям.

На протяжении восьмидесяти-девяноста километров джунгли теснились прямо у дороги с обеих сторон, что ставило любое военное или гражданское движение под постоянное наблюдение противника и возможное нападение из засады. Чтобы открыть дорогу Сонг Би для наших конвоев снабжения и гражданского сообщения, 1-му саперному батальону пришлось отправить роты расчистки и убрать джунгли примерно на двести ярдов (прим. 180 м) с обеих сторон дороги.

Работа «Изгоев» заключалась в том, чтобы идти впереди бульдозеров, прикрываемых танками и бронетранспортерами, и искать вражеские мины, бункеры и паучьи норы. Бульдозеры могли выдержать серьезные повреждения, но БТР были слишком слабо бронированными и не слишком хорошо выдерживали мины. Разведвзвод работал на этой боевой задаче под