Назад в СССР: 1986. Книга 6 - Максим Гаусс

— С-сука… — процедил я. Само собой, поговорить с ним наедине теперь не получится. У Пащенко ко мне давние счеты, да и мне есть, за что ему в морду дать. Еще раз.

Правда, наша последняя с ним встреча получилась довольно жесткой — я тогда руку серьезно порезал. Теперь-то я не удивлен, как этот отморозок выпутывается из передряг. Хорошо иметь такого дядю. Хорошо, что Генка предупредил меня об этом заранее.

Оба вышли из здания, направились в столовую, которую обычно посещал майор.

Стоять на морозе и ждать, пока они там свои вопросы уладят, было неудобно. Февраль, все-таки. Однако других вариантов у меня попросту не было, поэтому отыскал ближайшую к зданию столовой лавочку и усевшись, принялся ждать.

Решил вскрыть конверт, что передал мне Матвеев.

Обнаружил на нем какой-то знак, похожий на иероглиф. Честно говоря, его назначения я не понял. Но наверняка, он нанесен не просто так.

Надорвав его закоченевшими от холода пальцами, я вытащил наружу два сложенных документа. В первом, видимо сам Петр, настоятельно рекомендовал Привалову с самые кроткие сроки прекращать всю служебную деятельность и сваливать из города. Там были указания куда ехать и к кому обращаться. Имелись и деньги — тысяча долларов, это около семисот пятидесяти рублей. Судя по всему, подобный инструкции осуществлялись не в первый раз. Надо же, а майор-то личность своеобразная — погряз в коммерции. И это в СССР, а что бы с ним было в девяностые?

А что во втором документе, я посмотреть не успел.

Неожиданно Пащенко вышел из столовой, отчего дверь протяжно скрипнула. Пнув подвернувшуюся под ноги шишку, он прошел мимо меня. К счастью, отморозок не обратил на меня никакого внимания — я намеренно опустил голову вниз, закутавшись в шарф. Он бурчал себе под нос что-то нечленораздельное, но я расслышал, что Миша упомянул дядю, причем недобрым словом.

Оп-па… А в чем же дело?

Быстрым шагом, иногда поскальзываясь на льду, бандит направился в сторону речного вокзала и скоро пропал из виду. Ну и хрен с ним, до этого отморозка мне нет никакого дела, главное, чтобы к Юльке не лез, да и мне на пути больше не мешал. Хотя, не скрою, меня очень заинтересовало, какие у них с Приваловым были дела? Зная Мишу, дело пахнет керосином…

Сам я в столовую не пошел, решил дождаться пока оттуда выйдет Привалов. Так и оказалось, через минут шесть-семь он некоторой ленцой выбрался из здания, достал сигарету и закурил. По наглой, одутловатой морде читалось — сытый и довольный жизнью индюк, раздувшийся от осознания собственной важности. Определенно, таких как он, в девяностых годах двадцатого века, будет полным полно.

Докурив и не удосужившись даже бросить окурок в урну, он двинулся обратно на работу. Тут-то я и покинул свою лавочку, тихонько заходя к нему со спины. Хотел окликнуть, но тот внезапно обернулся сам и замер, мгновенно узнав мое лицо.

— Савельев?! — с некоторым подозрением пробормотал он. Во взгляде читался нескрываемый страх — уж не знаю, что он там себе на воображал, но его растерянное поведение сбило меня с толку. Я интуитивно потянулся рукой к карману, где у меня лежали ключи…

Это действие испугало его еще больше.

Майор затрясся как осиновый лист. Даже кошелек выронил.

— Рады меня видеть, товарищ майор? — изобразив людоедскую улыбку, произнес я. Двинулся к нему. — А я все мечтал вас встретить за забором…

Привалов попятился. Едва не поскользнулся на льду.

— Савельев, что ты задумал? — испуганным голосом произнес майор.

— Да так… — процедил я, добавив в голо стали. — Хочу призвать вас к ответу.

— За что?

— Как за что? — искренне удивился я. — За качественно проделанную работу. Выпихнуть меня из армии! Вы же выполнили задачу, так? И денежку за это получили, верно?

— Ты ничего не докажешь! — тявкнул он, испуганно озираясь по сторонам.

— А мне и не нужно ничего доказывать! — я помахал перед ним конвертом. — Знакомый же знак. Верно?

Привалов определенно разглядел нанесенный на конверт знак. Он точно его знал.

Выражение его лица изменилось.

— Как? Нет, не может быть!

— Может! — уверенно заявил я. — Петр уже дает показания, а здесь его письмо, которое вам должен был передать водитель. Не удивило, что его уже два дня как нет?

Майор выглядел неважно. Его трясло.

— Кстати, обернитесь.

Он неуверенно оглянулся и увидел приближающийся сзади патруль милиции. Самый обычный патруль, появившийся в нужное время, в нужном месте.

— За вами уже идут, товарищ майор! — жестко заявил я. — Откуда думаете у меня этот конверт? Его изъяли у вашего куратора, при задержании. А я выступаю как свидетель. И поверьте, загремите вы надолго!

Привалов внезапно побледнел, лицо округлилось еще больше. Глаза вылезли из орбит, он захрипел. Схватившись рукой за грудь, он внезапно согнулся пополам и осел на землю. Похоже, что сердце от стресса прихватило…

С одной стороны, майор был нужен мне для допроса, с другой — очевидно же, все их общение с Петром шло именно так, через конверты. Вряд ли он их сохранял — зачем ему улики против самого себя. С другой же… Толку мне от него? Он Клыка и в глаза-то не видел. Пусть подыхает, свинья коррумпированная…

И все же… Я человек, а не скотина. Не могу я так с человеком, каким бы он дерьмом не был!

— На помощь, помогите! — заорал я махая руками, чем привлек внимание патруля. — Человеку плохо! Нужна скорая…

* * *

Чем закончилась история со спасением Привалова, я не узнал. Милиционеры вызвали скорую помощь, но я не стал дожидаться приезда машины и ушел. Со стороны патруля ко мне вопросов не было никаких — я просто пешеход, проходивший мимо и увидевший, что нужна помощь. Смысл меня задерживать?

Бесспорно, переданный мне Матвеевым конверт сыграл свою роль, но совсем не так, как я рассчитывал. Майор настолько перепугался, что его возьмут за жабры, что перенервничал и тупо свалился с сердечным приступом. Рыльце-то в пушку было. Хотя, что пушок, там целая плантация была…

Через два дня позвонил Андрей.

— Леха, привет. Какие новости?

— Здорова Андрюх! Да, в общем-то, ничего существенного. Мы тут вместе Гришей еще одного диверсанта разобрали. Я думаю, это тот самый киллер, который напал на тебя в подвале, когда ты за бандой наблюдал.

— Серьезно? И где он?

— А все, нет его. Помер, — хоть курсант и не мог этого увидеть через трубку, но я демонстративно пожал плечами. Для убедительности.

— Вы его,