Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 1 - Паркинсон Кийз

— Я дам тебе эту сумму сразу же после того, как Кэри отправится в Европу, если ты заткнешь свою поганую пасть.

— Черта с два! Ты дашь мне эти деньги сейчас, причем — наличными. А потом заплатишь за люкс в «Сент-Чарлзе», где ты так настойчиво собираешься поселить нас с Мейбл. И, разумеется, тебе придется оплатить все наши случайные мелкие расходы в Новом Орлеане.

Наглость этого требования подчеркивалась еще и тем, что, выкладывая свои условия, Бушрод с преспокойным видом оставался сидеть в кресле и чуть заметная улыбка не сходила с его губ.

— Хорошо, — ровным голосом согласился Клайд. — Я отдам все… сейчас… при условии, что ты и твоя жена немедленно покинете Синди Лу и не вернетесь сюда до дня бракосочетания Кэри, а после ее свадьбы покинете это место навсегда. Ты получишь двадцать тысяч долларов и ни цента больше. А это означает, что тебе не стоит подписывать счета в Новом Орлеане, ошибочно считая, что я уплачу по ним как по «случайным и мелким».

С этими словами он подошел к сейфу. Его тяжелая наружная дверца не была заперта, и, открыв ее, Клайд отпер внутреннюю дверцу ключиком, прикрепленным к цепочке для часов. В одном отделении сейфа виднелась шкатулка с драгоценностями. Из другого Клайд извлек черную лакированную коробочку, вынул оттуда несколько пачек банкнот, проверил маркировки на коричневых бумажных лентах, опоясывающих пачки, и швырнул их на письменный стол.

— Здесь десять тысяч долларов, — коротко произнес он.

— Я назвал сумму в двадцать тысяч, — возразил Бушрод и, увидев, что Клайд потянулся к ручке и чернильнице, поспешно добавил: — И никаких чеков. Только наличными!

— Разумеется, ни о каких чеках не может быть и речи, — глядя с откровенным презрением на пасынка, проговорил Клайд. — Ведь чеки возвращаются банком, когда они аннулируются, верно? Неужели ты подумал, что я пойду на такой огромный риск, чтобы твоя мать случайно узнала о чем-нибудь? Но в доме имеется всего десять тысяч, теперь они твои. Я также собираюсь выписать в судоходную компанию «C&L» распоряжение о выплате его предъявителю десяти тысяч долларов наличными. И это будет все. Больше ни цента. И никаких так называемых «случайных» расходов, никаких выплат в будущем.

Теперь Клайд был так же спокоен, как и пасынок. Больше оба не промолвили ни слова. Когда Бушрод повернулся и вышел из кабинета, Клайд так и остался стоять возле открытого сейфа.

С отъездом Мейбл и Бушрода напряжение в Синди Лу тут же спало, вернулась атмосфера гармонии с налетом приятного волнения. Приехал кузен Стэн, и на плантации воцарилось веселье, сдобренное лучшим вином судьи, которое кузен, как всегда, не забыл прихватить с собой. Из Нью-Йорка в личном автомобиле прибыл мистер Стодарт, которому неожиданно взбрело в голову приобрести сахарный завод в Виргинии; а потом он вдруг сделал широкий жест, передав этот завод в собственность жениху и невесте. Когда Мейбл с Бушродом вернулись из Нового Орлеана, они ничем не выдали своего возмущения этим щедрым жестом и до самой последней минуты не только охотно, но и усердно старались быть чем-либо полезными. И вот наконец настал главный день. Рассвет был холодным, но ясным; в воздухе витала бодрящая свежесть, действующая на всех вдохновляюще. Камелии были в разгаре цветения, и когда невеста с подружками уже оделись, Люси водрузила на их головы венки и протянула им букеты, не забыв украсить цветами вуали и корсажи. И вот наконец она послала за бабушкой, чтобы та посмотрела, какие все красивые, перед тем как спуститься вниз. Оставшись с Кэри наедине, она положила руки на плечи дочери и ласково заглянула ей в глаза.

— Не сердись на меня, что я сомневалась в твоей любви к Савою, — проговорила она. — Я просто не вынесу, если ты уйдешь от меня с какой-нибудь затаенной обидой. Со временем ты поймешь, что я хотела тебе такого же счастья в браке, как у меня.

— Я все понимаю, мамочка! Сначала я не понимала, а теперь все, все понимаю! — с чувством ответила Кэри.

Несколько секунд они стояли обнявшись, с повлажневшими от слез глазами. Потом расцеловались. И, уходя от матери, Кэри не нуждалась в уточнении, о каком из своих браков та говорила.

Уже совсем рассвело, когда разъезжались последние гости: танцы и веселье царили почти всю ночь. Особенный восторг и аплодисменты вызвал многоцветный менуэт, ибо такого танца еще не было ни на одной из свадеб в этих краях. Девушки медленно скользили по полу, обмахиваясь веерами в такт музыке, а потом их, словно пушинку, лихо подхватывали партнеры. Сейчас девушкам помогали садиться в ожидавшие их кабриолеты, экипажи и кареты.

Люси, стоя в дверях, с улыбкой махала всем на прощание платочком, пока последние гости не скрылись из виду. Однако Клайд, стоявший рядом, не мог не заметить сильной бледности и других признаков утомления на ее лице. Он обнял ее, нежно прижал к себе и поцеловал в щеку.

— Ну вот, наконец-то все кончилось. А теперь я собираюсь как следует отдохнуть и выспаться и знаю, что тебе тоже не помешает это. — И не успела она произнести слова протеста, как он легко подхватил ее на руки, отнес наверх и с победным видом опустил на пол уже у кровати, возле которой ожидала Люси ее служанка Дельфия. Клайд, уходя из спальни жены, прощально помахал рукой квартеронке и произнес: — Спокойной ночи, Дельфия… вернее, утро… Миссис Бачелор позвонит, чтобы ей принесли кофе. Нет, подожди-ка минуточку. Поставь-ка ячменный отвар около ночника, какой миссис Сердж подарила на прошлое Рождество миссис Бачелор. Горячее пойдет ей только на пользу, и выпить его надо прямо сейчас. А потом миссис Бачелор поспит.

Дельфия понимающе кивнула и удалилась. Когда служанка ушла, ее хозяйка уютно устроилась среди мягких подушек, и, как только дверь закрылась, Клайд вылил в чашечку содержимое небольшого чайника с нарисованными на нем птичками и протянул ее Люси, нежно приговаривая при этом:

— Дорогая, постарайся выпить все, если сможешь. Я знаю, тебе необходимо выпить это.

Чтобы его не огорчать, Люси глоток за глотком с трудом выпила отвар; и, хотя она сразу послушно улеглась, когда он принял пустую чашку у нее из рук, прошло еще довольно много времени, прежде чем он услышал ее спокойное дыхание и убедился, что она наконец уснула.

Сняв ботинки, он взял их в руки и на цыпочках вышел из спальни Люси. Стараясь ступать как можно осторожнее, спустился вниз, прошел холл, где на полу валялись уже увядшие цветы, и вошел в обеденную залу. На столе возвышались пустые бутылки из-под шампанского и лежали печальные остатки огромного свадебного торта, наспех прикрытого на ночь мятой белой скатертью. Только тут он надел ботинки и, пройдя на кухню, приготовил себе кофе. С чашкой в руке добравшись до кабинета, он подбросил поленьев в затухающий камин и отпер письменный стол. Достав из ящика свои гроссбухи, он долгое время сидел, пристально глядя на них, так и не притронувшись к кофе.

Клайд был разорен. Он ни разу не смог отказать Кэри ни в чем, чего бы ей ни хотелось, уверенный, что всегда сумеет дать ей желаемое. Что ж, и она не сомневалась в этом до самого дня своей свадьбы, до того дня, как она покинула его. Ей и в голову не приходило, что Большой Дом уже заложен и что также пришлось заложить будущие урожаи, чтобы построить и обставить ее дом и купить ей приданое. Он сомневался, что она слушала его, когда он рассказывал Стодарту о рискованной авантюре с хлопком. И он радовался, что у нее не было ни тени подозрения насчет состояния его финансов. Она надолго и хорошо обеспечена. Однако теперь ему надо подумать о ее матери — о Люси, которая почти ни о чем его не спрашивала, слепо доверяя ему, а сейчас безмятежно спала, не ведая о том, что над этими доверием и спокойствием нависла очень серьезная опасность.

Разумеется, в столь бедственное положение он угодил не только из-за щедрых трат на Кэри и той роскоши, которой он настойчиво окружал Люси. Несмотря на то, что его Синди Лу было единственным судном, перевозившим за один раз самое большое количество хлопка — более девяти тысяч кип, он слишком медленно и слишком поздно вложил деньги во флотилию, ходившую под флагом «C&L». Время от времени он подумывал о возможности продажи своих барж и буксиров, чтобы брать напрокат другие, когда это может понадобиться. И действительно, он уменьшил количество подобных судов в своем флоте и теперь просто брал напрокат добавочные суда, когда наступал пик сезонных перевозок по реке. Ему даже удалось оплатить из текущих доходов расходы по их эксплуатации. Однако он никак не мог решиться бросить судовладение полностью и не соглашался переделать Люси Бачелор или Кэри Пейдж под баржу, как это было сделано с Софи Пейтон. От природы весьма далекий сантиментам, тем не менее он необычайно гордился этими судами, потому что они были старейшими пассажирскими судами на реке. Им не только удалось избежать обычных бед, вызываемых нежданными препятствиями, столкновениями, пожарами и другими коллизиями; они доказали всем этим циникам и зубоскалам, что те глубоко заблуждались насчет недолговечности пароходов. А теперь…