Государь - Александр Мазин

Многочисленные успехи не вскружили голову Фоке. Племянник убитого императора Никифора был настоящим профи и помнил, что военачальник должен быть готов ко всему. То есть, даже зная о том, что Василий сидит и трясется от страха в Константинополе, Фока, тем не менее, предусмотрел возможность попытки форсирования императорскими войсками Босфора и для пресечения оной построил мощное укрепление на Хрисопольском холме[41], оставив там войско, пешее и конное, вполне достаточное для удержания контроля над плацдармом.

Командование этим заслоном он доверил надежному человеку: своему брату, тезке покойного императора, Никифору Фоке. А поскольку Никифор был слеп,[42] то фактическим командующим был назначен некий патрикий Калокир Дельфин.

«Интересно, не тот ли это Калокир, который когда-то стал побратимом Святослава?» – подумалось Духареву.

Положение у Василия сложилось – не позавидуешь. Чрезвычайно удачное прибрежное местонахождение Константинополя (Мраморное море, Босфор, Золотой Рог) спасало город от полной блокады, но единственной лазейкой для снабжения столицы провиантом было Черное море.

Оставив на азиатском берегу изрядную военную силу, Варда Фока отбыл собирать стекавшиеся отовсюду подкрепления, необходимые, чтобы сделать последний шаг: войти в Константинополь, где, кстати, его сторонники кишмя кишели, несмотря на жесткие карательные меры, принятые «приятелем» Духарева логофетом дрома.

Сергея, на всякий случай, тоже взяли под жесткий контроль. При нем постоянно находились гвардейцы императора. Все – наемники и потому люди надежные и преданные. С дружинниками Духарева эти бойцы прекрасно ладили – одного поля ягоды. Однако получи они приказ арестовать или убить Сергея – исполнили бы без колебаний. Но пока у них был приказ – оберегать и защищать спафария. Чем они и занимались. Сергей был не против. Обстановка в городе продолжала накаляться. Цены на продовольствие росли, как бамбук. Стены домов каждую ночь испещрялись хулой в адрес императора Василия. Бунт мог вспыхнуть в любую минуту, и тогда императорские гвардейцы оказались бы весьма уместны.

Кстати, ни сам Духарев с охраной, дворней и слугами, ни его основная дружина, разместившаяся на территории «русского подворья», сложностей с пропитанием не испытывали, потому что снабжались непосредственно из императорских кладовых по нормам «военного времени», то есть весьма щедро.

Голода Духарев не боялся, но – тревожился. Он чувствовал, как напоен угрозой несвежий воздух столицы. Время работало на мятежников. Сергей с нетерпением ждал, когда же наконец прибудет войско великого князя Владимира.

Но как сказано в Евангелии от Матфея: «Ищите, и обрящете, толцыте, и отверзется».

Так и вышло.

Глава шестая. Русь и Рим

Последнюю часть пути воинство Владимира преодолело пешком. Вернее, верхом. В сопровождении представителей императора, разумеется. Ромеи еще помнили, как по этому пути хаживали предшественники Владимира Олег и Игорь.

А помнить было что. Помнить и молиться о том, чтобы русы не забыли, что пришли сюда по личному приглашению императора, а не как обычно. Грабить.

В город Владимирово войско не пустили. Осторожность императора можно было понять: шесть тысяч русов. Этого достаточно, чтобы вынести всю константинопольскую стражу, включая гвардейцев-этериотов. Так что разместили храбрых союзников в тех же казармах загородного дворца, где уже обитали гридни Духарева.

Впрочем, самого Владимира вместе с ближниками – князьями и воеводами, в город допустили, причем – с оружием.

Архонту русов была немедленно назначена официальная аудиенция в Большом Дворце. Немедленно – это по ромейским понятиям, ведь такое серьезное действо следовало основательно подготовить.

Процедура приема иноземных правителей Автократором ромеев происходила по старинному церемониалу, была выверена и расписана до мелочей и разыгрывалась из века в век, независимо от того, чьи ноги были обуты в пурпурные императорские сапоги.

Сначала посольство следовало по мосту через Золотой Рог к Харисийским воротам. Затем – по главной улице – к площади Тавра. Далее, сквозь великолепную мраморную арку, к площади Константина, а оттуда, по широкой, вымощенной плитами улице, мимо увешанных коврами и драгоценными тканями, уставленных золотыми изделиями портиков – через тримуфальную арку – на Августеон, главную площадь империи.

Здесь торжественная процессия останавливалась, чтобы иностранный правитель мог насладиться зрелищем Святой Софии, гигантского ипподрома и Большого Императорского Дворца. Насладиться и проникнуться величием империи.

После поражающей варварское воображение прогулки по столице зарубежного лидера через главные ворота запускали в Большой Императорский Дворец.

То же произошло с Владимиром. Правила есть правила.

То, что архонт русов был последней надеждой Василия Второго, ничего не меняло. Владимира со свитой, невозмутимого (что-что, а держать лицо великие князья русов умеют), со всеми подобающими почестями впустили во Дворец, провели по раз и навсегда утвержденному маршруту: роскошным залам и галереям (где специально для этого случая собирали большую часть богатств Дворца), и наконец вывели в гигантский Тронный зал, где на великолепном троне, в пурпурных туфлях, многоцветном шелке, в золоте и жемчуге восседал сам Автократор Византии в императорской короне, с цепью из огромных драгоценных камней и еще более роскошным скипетром в руке. У трона повелителя величайшей (после падения Рима, разумеется) из земных империй произрастало золотое (вернее, позолоченное) дерево, и золотые механические птицы сидели в его ветвях.

Едва Владимир вступил в зал, как волшебные птицы запели, а золотые львы, охраняющие трон императора, ударили хвостами, распахнули пасти и испустили устрашающий рев.

Сопровождающие Владимира византийцы пали ниц, а трон императора, напротив, устремился ввысь…

– Я бы не отказался войти сюда победителем, – шепнул воевода Претич Сигурду-ярлу, и тот понимающе ухмыльнулся.

– Интересно, эти рычащие штуковины действительно золотые? – задал естественный для нурмана вопрос Сигурд.

Воеводы оживились. Каждый мысленно прикидывал свою долю от дележки таких неслабых кусищ благородного металла.

– Половина лапы меня бы устроила, – пробормотал Претич.

– А мне – вон ту веточку, – попросил Путята. – Думаю, гривен на пять потянет…

– Поклонитесь, – прервал «возвышенные» мечты воевод великий князь. – Все же это повелитель ромеев и мой будущий родственник.

Восемь ближников дружно отвесили поклон. Такой же, каким приветствовали бы своего князя.

Если византийский император ожидал от них большего, то не дождался.

Владимир и вовсе не стал кланяться. Даже не кивнул.

Потом поискал среди имперской верхушки кесаревну Анну. Ему показывали парсуну сестры императора, но рисунок – это одно, а реальность – другое. Художники всегда старались приукрасить тех, кого рисовали. Но тут, пожалуй, вышло наоборот. Феофано, простолюдинка, поднявшаяся до вершин власти, была прекраснейшей из женщин, и дочь унаследовала ее красоту. Владимир ласково улыбнулся будущей невесте, а потом перевел взгляд на рыкающих львов. Изучил их с большим интересом и без малейшего страха – он бы и настоящих львов не испугался, а тут какие-то игрушки. Хм… Золотые игрушки.

Наблюдавший за этой сценой с галереи Духарев (он тоже присутствовал, но не как воевода Владимира, а как спафарий. Типа – на страже безопасности Августа) мысленно усмехнулся. Ох, не стоило Василию кичиться сокровищами! Чужое богатство для воина-варяга – это верный способ поднять ценник на собственные услуги.

Впрочем, было занятно. Тем более что сам прием длился недолго. От силы полчаса. Засим русов выпроводили. Впрочем, Владимир и тут «отличился». Надо полагать, пропустил мимо ушей все наставления церемониймейстера: повернулся к владыке Восточно-Римской империи спиной.

Иных иностранцев казнили и за куда меньшие проступки. Дипломатического иммунитета для чужеземных послов и владетелей в Византии не существовало.

Но вряд ли Владимиру рискнули даже замечание сделать.

После совершенно бессмысленной официальной встречи Владимира попытались отвести к логофету дрома для предметного разговора, но великий князь, получивший от Духарева предварительные инструкции, «министра» послал. Мол, негоже целому великому князю русов общаться с каким-то холопом, пусть даже и императорским. Не по уровню.

И покинул Дворец.

Логофет тут же послал за спафарием Сергием и перехватил Духарева раньше, чем тот присоединился к «свите» своего великого князя.

– Богопочитаемый Автократор повелел нынче вечером архонту и его воинам переплыть через Босфор и напасть на войско мятежников! – с ходу выпалил евнух.