Тропы Подземья - Артемис Мантикор

Сайрисом смотрели на все это действо с высоты острова, и мои глаза с трудом различали внешний вид обоих. Подробности охоты мне пересказывал Сай — я видел лишь размытые точки. Зато я отлично запомнил запах и звук лавового животного. Ифрит пах точно так же, как и волшебный огонь.

А затем огненная жидкость стала попадаться и нам.

— Огненная вода, что сжигает своим прикосновением… — в благоговении прошептал я при виде берега первого попавшегося нам на пути огненного озерца.

— Да, в лаву руки совать я бы не стал, — по-своему понял мои слова будущий ворон.

Мельхиор таит в себе множество загадок и помимо истории Дочерей Смерти.

На берегу мы нашли сильно пострадавшую статую неизвестной Аши, если я правильно сумел прочитать имя. Сайрис тоже ничего не знал ни о ком с таким именем и сразу же махнул рукой, сказав, что встречал множество таких статуй, посвященных «всем, кому только не лень».

Я попытался определить древнюю расу, к которой она когда-то принадлежала, пользуясь обширными знаниями легенд моего народа. Человек сказал, что во множестве таких историй лежит зерно истины, которое вполне может привести к реальным приключениям.

И я не сумел. Разве что добавил к своим сомнениям касательно древних еще и расы архона, и нава, о которых узнал от будущего ворона впервые.

В наших сказках никогда не говорилось о происхождении самих богов. Значит ли это, что таинственное существо из истории Сайриса может быть настолько древним? Тем же вопросом задавался и он.

Там же, у статуи, мы заночевали. Спать не особо хотелось, хотя человек уверял, что в этом месте даже дозор выставлять не нужно, и мы оба можем на время забыть о проблемах и как следует выспаться.

Но раз не нужно сторожить и выгадывать крошечные часы сна, почему бы не прогуляться?

Корнецветы где-то высоко под сводами пещеры тоже имели свой ритм. Титаническое древо чувствовало свет на поверхности и передавало его нам. Или же наоборот, накапливало его, чтобы по ночам разливаться собственным светом в Подземье. Близко к поверхности корни не подходили, а потому я знал лишь о том, что такая связь есть.

Не хватало музыки. В голове играла мелодия, выискивая путь наружу, но будить союзника я не стал. Или кто он мне теперь? Мы не так долго знакомы с будущим вороном, но мое мнение о нем сильно изменилось. От кардинальной, непримиримой ненависти, когда я каждую секунду выискивал уязвимости и слабые точки до… до чего? Могу ли я назвать его другом?

У меня никогда не было настоящего друга. Для сиин я всегда был слишком далек от музыки. Сейчас уже ближе, но все равно я не смог бы отказаться от приключения. Окажись я сейчас в Геотерме, и пару дней я бы счастливо играл на хаани, но затем все равно принялся смотреть в сторону темных провалов.

Сейчас, когда, я осознал собственную силу, я бы попробовал себя на одном из наших спусков в Подземье. Вдруг найду дерево или металл?

Мелодия нашла выход в постукивании по стволам деревьев вокруг. Я впитывал в себя запахи и звуки леса. Подняв пару упавших веток, я принялся настукивать ими с новой силой. Думаю, я удалился достаточно от лагеря, чтобы не разбудить человека.

Все сиин одинаково владеют правой и левой рукой. И это не врожденное качество, а результат нашего образа жизни. Ежедневная игра на разных инструментах приносила свои плоды. Это же умение плюс высокая ловкость давали большой потенциал в фехтовании парным оружием. Почти все сиин-рейнджеры используют именно такое.

И по той же причине абсолютно все сиин умеют играть на простых барабанах с натянутой кожей. Это даже не считается за отдельный музыкальный навык, хотя истинное мастерство не так просто достигается и на нем. Здесь дело скорее в том, что это единственный инструмент, который можно изготовить в Геотерме из подручных материалов, и он ничем не будет уступать собранным из настоящей древесины. Единственное ограничение было лишь в том, что не так много охотников обладали навыками качественной разделки. Слишком много запретного цвета и запаха смерти. Однажды я проходил мимо места, где сушилась кожа. До сих пор помню ту вонь.

Со всеми же остальными инструментами всегда вставал вопрос материалов — метал и древесина. В геотермальном оазисе не было деревьев.

К концу четвертого дня пути мы спустились еще ниже. Сайрис сказал, что время для путников мантии течет иначе. Это была лишь его догадка, но я никуда и не спешил.

От света было так ярко, что глаза постоянно болели и приходилось щуриться. Стало так жарко, что захотелось снять с себя не только одежду, но и саму кожу. Человек убедил меня убрать в инвентарь хотя бы хоори, и подал мне пример, раздевшись едва ли не до одних штанов.

По его словам здесь, в самом низу Вечнозеленой, где от изумрудной зелени практически ничего уже и не осталось, монстры были такими, что никакая защита от них не спасет. Не важно, сколько на тебе брони, если снаружи ее будут нагревать до трехзначных температур.

Ифриты стали для нас привычным зрелищем, и даже я больше не вздрагивал при их появлении. Существа действительно не интересовались нами, если не нарушать их личное пространство, или крошечную аггро-зону, как говорил Сайрис.

Ещё я заметил странное существо, похожее на морского конька, которые обитали на самом глубоком водном дне в окрестностях геотермального оазиса сиин. Безобидное на вид существо показалось мне даже забавным, но скрытый уровень у него над головой заставлял задуматься о многом. Мой спутник сказал, что на самом деле их сила — чуть выше двухсот, и что из всех встреченных им существ, эти — самые опасные, ибо могут управлять разрушительной огненной магией, почти не имея при этом разума. Даже ифриты предпочитали держаться подальше от этих существ.

Мы шли по утопавших в потоках лавы островах. Удивительно, как на них все еще умудрялась в такой жаре расти трава. Да и деревья никуда не девались, вопреки моим предположениям. Они прекрасно себя чувствовали и тут, рядом с ненормальной жарой.

Более того, в одном месте Сайрис резко притормозил и указал на удивительное растение, что корнями своими упиралось прямиком в потоки раскаленной и смертельно опасной жидкости.

— Хватай, пока можешь. Большая редкость, между прочим. — познакомил меня он.

Кустарник со ставшими привычными мне зелеными листьями был усеян красными ягодками, источавшими вокруг себя ярко-алый свет. Такого резкого и пронзительного алого я никого прежне не видел даже во сне.

Человек