Страна Дяди Сэма : Привет, Америка! - Билл Брайсон

— Что это такое? — грустно спросил я.

— Все описано в нашей брошюре, — сказал работник компании и протянул мне книжку. — Как правило, вы можете получить сто миллионов долларов в случаях кражи, пожара, несчастного случая, землетрясения, ядерной войны, взрыва болотного газа, падения метеорита, съезда с дороги, ведущих к потере волос и преднамеренному летальному исходу, — при условии, что все это произойдет одновременно, и у вас будут сутки, чтобы записать и отправить отчет о несчастном случае.

— И сколько она стоит?

— Сто семьдесят два доллара в день. А в подарок набор ножей для стейка.

Я посмотрел на других в очереди. Те закивали.

— Хорошо, беру, — сказал я смиренно.

— Хотите купить дополнительную услугу «Не беспокойся о дозаправке» или услугу «Заправься сам дешево»?

— Что это такое? — спросил я в отчаянии, осознав, что ад еще не закончился.

— С услугой «Не беспокойся о дозаправке» вы можете вернуть машину с пустым баком при единовременной выплате тридцати двух долларов девяносто пяти центов. С другим бонусом вы заполняете бак сами до того, как вернуть машину, и мы ставим отметку «Тридцать два девяносто пять» на счете в графе «Прочие непредвиденные расходы».

Я проконсультировался со своими советниками и приобрел услугу, избавляющую от всех беспокойств.

Работник отметил галочкой соответствующую строку в формуляре.

— А автомобильный локатор?

— Что это?

— Мы скажем вам, где стоит автомобиль.

— Возьмите, — с чувством начал убеждать меня ближайший ко мне в очереди мужчина. — Как-то в Чикаго я не взял локатор и провел два с половиной дня, бродя по аэропорту в поисках этой проклятой железяки. Оказалось, она была под брезентом на кукурузном поле недалеко от Пеории.

И понеслось. В конце концов, когда мы разобрались с двумя сотнями страниц и сложными многоуровневыми бонусами, работник протянул мне контракт.

— Просто подпишите здесь и здесь, — указал он. — И поставьте имя здесь, здесь, здесь и здесь и еще здесь. И здесь, здесь и здесь.

— Что я подписываю? — осторожно спросил я.

— Этот документ дает нам право приехать к вам домой и изъять одного из ваших детей или какое-либо хорошее электронное оборудование, если вы не вернете автомобиль вовремя. Этот документ — ваше согласие на принятие сыворотки правды в случае возникновения спора. Этот лишает вас права обратиться в суд. Этот признает, что любой вред, нанесенный автомобилю сейчас или в будущем, будет на вашей ответственности. А это — ваше пожертвование двадцати пяти долларов в фонд Бернис Ковальски.

До того, как я успел произнести хоть слово, он выхватил у меня контракт и положил его на стойку с картой аэропорта.

— Теперь как найти автомобиль, — продолжил он, рисуя на карте, как в детских книжках-раскрасках обычно рисуют загадки с лабиринтами. — Следуйте по красным указателям через терминал А в терминал Д2, потом идите по желтым указателям — и по зеленым — через парковку к эскалаторам сектора Р. Спуститесь по эскалатору до зала прибытия К, сядьте на автобус, идущий по маршруту «Остановка шаттлов — Долина Миссисипи» и езжайте до парковки номер А4–27-Запад. Сойдите там, идите по белым стрелкам через туннель, через карантинную зону и станцию очистки воды. Перейдите взлетно-посадочную полосу 22-Левая, перелезьте через забор на самом крайнем участке и спуститесь к набережной, и вы найдете свою машину, припаркованную на пляже номер 12 604. Это красный «Флаймо». Вы не пройдете мимо.

Он отдал мне ключи и большую коробку с документами, страховками и прочими подобными вещами.

— И удачи вам! — крикнул он вслед.

Естественно, я так и не нашел автомобиль и опоздал на несколько часов к назначенному времени, но, должен признаться, мы получили большое удовольствие от ножей для стейка.

Осень в Новой Англии

Ах, осень!

Каждый год в это время за исключительно короткий промежуток — неделю, самое большее две — здесь происходит что-то удивительное. Вся Новая Англия взрывается цветом. Все те деревья, которые месяцами были темно-зеленым фоном, внезапно вспыхивают мириадами сверкающих красок, и вся природа, как выразилась Фрэнсес Троллоп, «покидает этот бренный мир».

Вчера, сославшись на жизненно важное исследование, я отправился на автомобиле в Вермонт, а затем отправил свои онемевшие ноги на самую вершину Киллингтонпик, на высоту 4235 футов пышного великолепия в самом сердце Зеленых гор. Был один из тех потрясающих дней, когда мир наполнен чистым и пряным совершенством, а воздух настолько прозрачен и ясен, что чувствуешь, будто можно дотянуться, стукнуть его пальцем — и он зазвенит, как винный бокал. Даже цвета были свежими: ярко-синее небо, темно-зеленые поля, листва тысяч сверкающих оттенков. И вправду поражает, когда каждое дерево в пейзаже становится уникальным, а каждый уходящий в даль поворот дороги и закругленный горный склон внезапно и бесконечно расцветают тонкими оттенками, какие только может даровать природа — огненно-алым, сияющим золотым, пульсирующе-терракотовым, жгуче-оранжевым.

Простите, если кажусь по-детски восторженным, но просто невозможно описать столь величественную картину одним словом. Даже великий натуралист Дональд Калросс Питти, человек, чья проза настолько суха, что ею можно натирать полы, абсолютно потерял голову, когда пытался передать чудо осени в Новой Англии.

В своей классической работе «Естественная история деревьев Востока и Центра Северной Америки» Питти на 434 страницы растянул воспевания на языке, который можно с полным правом назвать профессиональным (типичная фраза: «Дуб — обычно массивное и широкое лесное дерево, с чешуйчатой или морщинистой корой и более или менее пятиконечными ветками и соответственно пятиконечными листьями…»), но, когда в конце концов он обратил свое внимание на сахарный клен, который растет в Новой Англии, и на яркое осеннее облачение этого дерева, все изменилось, будто кто-то разогнал всю серость. В потоке метафор, произнесенных на одном дыхании, Питти описывает кленовые цвета как «подобные крику великой армии… подобные языкам пламени… подобные могущественному маршу, который несется на гребнях бушующего моря и своей воинственной песней придает значение всему умышленному диссонансу оркестра». И кажется, будто вот-вот его жена произнесет: «Да, Дональд. А теперь прими свои таблетки, дорогой».

В двух лихорадочных параграфах Питти продолжает в том же духе, а затем резко возвращается к рассуждениям о провисании пазух листьев, чешуйках почек и отвислых побегах. И я его вполне понимаю. Когда я добрался до необычно чистого, увлажненного осенним сиянием воздуха пика Киллингтон, откуда видно все вокруг, я понял, что мне остается лишь раскинуть руки в стороны и броситься вниз под музыку Джона Денвера. (Вот почему нужно забираться на эту вершину с опытным товарищем и походной аптечкой в полной комплектности.)

Возможно, вы читали об одном академике, который предъявил публике ученый аналог цветной диаграммы и объявил тоном первооткрывателя, что листва кленов Мичигана и дубов Озарка достигает еще более глубоких оттенков, но он полностью забыл о тех особенностях, которые делают осенний пейзаж Новой Англии уникальным.

Во-первых, пейзаж Новой Англии демонстрирует антураж, с которым не может соперничать ни один другой район Северной Америки. Белые, залитые солнцем церкви, крытые деревянные мосты, крошечные фермы и скопления деревень идеально дополняют богатые природные цвета. Более того, тут разнообразие деревьев, которого нет ни в одном другом регионе: дубы, буки, осины, сумахи, четыре разновидности кленов и другие почти неисчислимые виды, — и оно представляет собою контраст, подавляющий чувства. В конце концов, что самое главное, осенью здесь наблюдается краткий совершенный баланс климата, со свежими прохладными ночами и теплыми солнечными днями, что ведет все теряющие листву деревья к одновременной, так сказать, кульминации. Так что не совершайте ошибок. В течение нескольких прекрасных дней в октябре Новая Англия — без сомнения, самое красивое место на Земле.

А любопытнее всего то, что никто не знает, почему так происходит.

Осенью, как вы легко вспомните из школьного курса биологии (если не удастся, то из телепередачи «Завтрашний мир»), деревья готовятся к долгой зимней спячке, прекращают вырабатывать хлорофилл, вещество, которое и окрашивает их листья в зеленый цвет. Отсутствие хлорофилла позволяет другим пигментам — каротеноидам, которые также содержатся в листьях, немного покрасоваться. Каротеноиды отвечают за желтые и золотые цвета берез, гикори, буков и некоторых дубов, среди прочего. А вот тут становится интереснее. Чтобы позволить золотым оттенкам блистать, деревья должны продолжать кормить листву, несмотря на то что она уже не делает на самом деле ничего полезного, только висит и выглядит довольно симпатично. Вообще-то дерево должно сохранять энергию для будущей весны, вместо этого оно предпринимает попытки подкормить пигменты, которые радуют глаз простого парня вроде меня, но не делают ничего для самого дерева.