Балтийские стражи - Константин Николаевич Буланов

случаях по причине округления в ту или иную сторону, не мешала захваченным у японцев снарядам спокойно входить в орудия взятые с русского арсенала. И поскольку, в отличие от скорострелок Армстронга сходного калибра, они имели вдвое меньший вес, именно их с кряхтением и матами переместили на Батарейный. Эти две батареи получившие номера соответственно 3 и 4, наряду с 1-й и 2-й прикрывали порт на северном и северо-восточном направлениях, а также обеспечивали прикрытие будущего минного поля от возможного траления.

Еще шесть 120-мм орудий Круппа, что в свое время были сняты с японского корвета, разделенные на батареи N5 и N6, на родных станках были установлены на островке раскинувшемся двумя километрами южнее Батарейного. Он на карте Иениша получил наименование «Орудийный». С этого небольшого участка суши можно было перекрыть разом три проливчика ведущих к порту, а относительно небольшая дальность эффективного огня этих короткоствольных пушек компенсировалась наличием раскиданных в округе островов и мелей не позволявших любому, кто пожелал бы, пробраться к Асэбу с юго-востока, пройти дальше мили хотя бы от одной из двух этих батарей.

Последние две батарея береговой обороны N7 и N8, состояли из четырех полевых 120-мм орудий Круппа и двух наиболее расстрелянных орудий Канэ и размещались на «Тыловом» острове раскинувшимся между материком и Орудийным. Помимо возможности оказать помощь в прикрытии одного из проливчиков батарее N5, они перекрывали подход к Асэбу с юга и служили охраной для все судов и кораблей притулившихся в такой удобной бухточке Тылового, где их невозможно было обнаружить с подходящих к Асэбу судов и кораблей.

Оставшаяся же временно не у дел пара 120-мм орудий Канэ, были надежно укрыты в захваченном арсенале вместе с тремя сотнями подготовленных для них снарядов в ожидании прибытия их будущего носителя. Впрочем, помимо орудий туда же утащили минные аппараты и немногочисленные самоходные мины, что также предполагалось впоследствии установить на «Полярного лиса» и минные катера, как только последние перестанут эксплуатировать в качестве постановщиков мин.

Естественно, справиться исключительно своими силами, как при обустройстве обороны, так и в последующем обслуживании столь большого количества орудий, не имелось никаких возможностей и к делу оказались пристроены не только не занятые в несении караульной службы абиссинцы, но и пленные, как и мужчины из числа жителей города. Те, кто не успел убежать. Пусть поначалу они кочевряжились. Особенно абиссинцы, считавшие, что не дело воинам ковыряться в земле. Но Машкову удалось о чем-то договориться с их командиром, и работа вовсю закипела. Естественно, ничего сложнее копай глубже, кидай дальше, им не доверяли, но сейчас именно вот такая грубая физическая сила как раз и была нужна.

Стоило «Находке» полностью опустошить свои трюмы, как она отдала швартовы и под командованием Протопопова с бывшим экипажем «Владивостока» взяла курс на Норвегию, где ее уже ждали с распростертыми объятиями для перестройки в плавучую китоперерабатывающую базу. Людей и так изрядно задержали с этим вынужденным простоем в Суэце, так что держать их до окончания строительства укреплений Иениш не решился, хоть четыре десятка пар крепких свободных рук были бы не лишними. Да и самому Протопопову следовало дать хоть несколько дней отдыха, прежде чем забирать с немецкой верфи обновленный минный крейсер. Благо, минимальная перегонная команда для последнего уже находилась в Германии, в ожидании окончания работ и прибытия капитана.

Лишь спустя девять дней, когда основной аврал спал, и батареи обзавелись даже проводной телефонной связью протянутой под водой, к городу подошло обещанное подкрепление — две тысячи воинов и три тысячи носильщиков с не подлежащим подсчету количеством гужевого транспорта. Последние должны были забрать все доставленное для абиссинской армии вооружение, чтобы впоследствии, преодолев почти тысячу километров по пустыням, джунглям и непролазным горам, передать их возглавляемым негусом войскам. Они же должны были увести из города на территорию Абиссинии всех пленных, оставив в качестве гарнизона лишь тысячу человек, помимо тех, кто уже находился в городе.

Тогда же не знавшие покоя минеры закончили расставлять мины, и три небольших минных катера, наконец, стали носителями самоходных мин, как им и было положено от рождения. Демонтированные в свое время с «Котака» минные аппараты были закреплены на их носах, превратив малюток в основу минных сил пока еще крошечного флота. Да, они не могли похвастаться большой дальностью хода, скоростью или солидным вооружение, но до прихода «Полярного лиса», как бы смешно это ни звучало, именно этим скорлупкам предстояло наводить ужас на итальянские корабли, появись последние близ Асэба. Конечно, все еще стоявший на разгрузке «Владивосток» виделся куда более приемлемым кандидатом в боевые корабли зарождающегося абиссинского флота, но для него не было, ни вооружения, ни экипажа, так что первенцу флота Менелика II предстояло стать лишь сторонним наблюдателем грядущих событий, встав на якоре в северо-западной части Тылового острова. Встроить же тихоходную итальянскую канонерку в план обороны порта у Иениша так же не вышло по причине отсутствия свободных рук, но наскрести на нее минимально возможный экипаж и поставить в качестве сторожевого корабля перед минными линиями оказалось вполне возможно. Все же, мало какой гражданский пароход мог внезапно решить наведаться в Асэб, где располагалась угольная станция. Пусть большая часть проходящих Красным морем судов и кораблей предпочитали бункероваться у англичан на небольшом острове Перим, что располагался в Баб-эль-Мандебском проливе или в Адене, сюда тоже кто-нибудь порой все же заглядывал. А лишние и тем более невинные жертвы Иенишу были абсолютно не нужны, вот и дрейфовала «Поллюс» в полутора милях севернее Батарейного острова, уходя на ночь в порт.

Однако, еще за два дня до взятия Асэба произошли события, повлекшие за собой принятие итальянским правительством решения о многократном усилении своих сил в Эритрейской колонии и Красном море. 7-го декабря 1895 года абиссинские войска разбили у Амба-Алаге отряд майора Тезелли численностью в 2500 человек, от которого к концу сражения осталось чуть более 200 бойцов и затем окружили эти жалкие остатки вместе с шедшим к отряду подкреплением в недостроенном форте Мэкэле. Получив столь шокирующие известия, в Италии было решено незамедлительно послать губернатору Эритрейской колонии и заодно командующему итальянскими колониальными войсками генералу Оресту Баратьери солидное подкрепление. Если прежде почти все колониальные итальянские войска состояли из солдат набранных из местных племен, над которыми стояли офицеры итальянцы, то теперь всю тяжесть ведения боевых действий было решено возложить на потомков гордых римлян и не менее гордых готов. Подкрепление из 14 пехотных батальонов и 5 батарей горных орудий, всего около 11000 человек, было отправлено из