Не было бы счастья... - Сандра Мэй

Вы думаете, я планировал это убийство, а я вовсе его не планировал. Я никогда не был святым, но крови я не проливал. Никогда! Когда Рон упал, я испугался, что Шерилин слышала выстрел. Я должен был срочно придумать что-то, чтобы переложить вину на нее, чтобы она не могла обвинить нас с Дженни. Я быстро увел Дженни в машину, а сам поднялся к Шерилин, взял ее платье и окунул его в кровь Рона. Все сработало, представляете? Даже лучше, чем я мог бы это придумать заранее. Только вот Дженни…

Она тоже умерла в ту ночь, моя Дженни. Ее душа умерла. А тело продержалось еще три года. Наверное, надо было ей позволить сделать это. Покаяться и пойти в тюрьму. Наверное, так было бы лучше. Теперь неважно. Я слишком сильно ее любил, чтобы позволить сделать это тогда, а потом — потом я выполнил ее последнее желание, и теперь ее душа должна успокоиться. Как вы думаете, Дженни ведь не стала бы настаивать, чтобы я непременно шантажировал губернатора, верно? Она просто хотела, чтобы Шерилин вышла на свободу.

Серкис впервые повернулся к Брэнду, и безумие выглянуло из его неестественно светлых глаз

— Я выполнил ее желание. Я освободил Шерилин. Секрет губернатора похоронен в могиле Дженни, а губернатор освободил Шерилин. Теперь моя очередь…

Брэнд не успел среагировать. Вялый и расторможенный Барри Серкис вдруг весь подобрался каким-то неуловимым образом, потом его исхудавшая рука молниеносно метнулась к полотняной сумке, валявшейся на стуле рядом с ним.

Еще через долю секунды грянул оглушительный выстрел.

Брэнд нетерпеливо посмотрел в иллюминатор и снова откинулся на спинку кресла, тщетно пытаясь успокоиться. Они только что дозаправились в последний раз, и теперь им остался последний отрезок пути до Остина.

Вообще-то ему полагалось бы чувствовать облегчение, но Брэнд изнемогал от нетерпения. Пойти к пилоту, сказать, чтобы прибавил газу? Уже ходил. «Сессна» идет на пределе возможностей своего двигателя.

Он мысленно похвалил себя — в тысячный раз — за решение арендовать самолет. Если бы не маленькая «сессна», Брэнду не удалось бы удрать от мексиканской полиции, денег на откуп у него уже не осталось, а если бы они его задержали, то либо арестовали бы по подозрению в убийстве Барри Серкиса, либо отобрали бы диктофон и пистолет, который он унес в качестве вещественного доказательства.

Когда телефон стал брать Остин, Брэнд набрал номер своего давнего приятеля, детектива из полиции Остина и попросил его проверить, на чье имя зарегистрирован пистолет 22 калибра, такого-то номера. Пришлось коротко рассказать о случившемся, и тогда на том конце повисла напряженная пауза. Наконец приятель смог заговорить.

— Какого черта ты забрал пушку, Брэнд? Не могу поверить, что ты это сделал!

— Ты отлично знаешь, что иначе этот ствол мог исчезнуть среди прочих вещдоков, и уж мы-то в любом случае его не получили бы, а значит, не смогли бы доказать, что из этого оружия застрелили Рональда Арбетнейла.

— А почему ты так страстно хочешь это доказать?

— Потому что я влюблен!

— О Господи! Ладно, помогу, чем смогу, во всем, что касается этого международного юридического кошмара, но с любовью разбирайся сам. В этом деле я могу только молиться за тебя.

— Спасибо, до связи!

Звонок Биллу много времени не отнял. Брэнд распорядился срочно созвать пресс-конференцию возле Капитолия и обеспечить прямой эфир, а также проследить, чтобы Шерилин Стенхоуп обязательно посмотрела его выступление по телевизору.

— Но, Брэнд, она собирается уезжать из города…

— Значит, свяжи ее. Приклей к стулу. Возьми в заложники Аманду. Умри — но сделай.

Брэнд откинулся на спинку кресла и задумался.

Что за секрет, способный свалить Веллера, унес Серкис в могилу? Насколько же коррумпирован нынешний губернатор!

На секунду им овладел охотничий азарт: выяснить бы и прижать Веллера публично! Однако тут же перед глазами встала Ширли, ее усталые, грустные глаза, и Брэнд подумал: пусть секрет Веллера останется секретом. Главное — Ширли, ее честное имя, ее свобода и их общее счастье.

Билл посмотрел на часы — в шестой раз, поправил галстук — в третий, улыбнулся репортерам — в тысячный. Воздух аж звенел от нетерпения, переполнявшего внушительную толпу пишущих и снимающих журналистов, разместившуюся на ступеньках капитолия.

Билл давно работал с этими людьми, научился угадывать их настроение и потому знал, что потребуется совсем немного времени — и нетерпение сменится апатией, ожидание — раздражением. Тогда пиши пропало…

— Эй, Иглстоун, это очень мило, что ты позвал нас прогуляться возле Капитолия в этот солнечный денек, но мог бы хоть насчет сэндвичей предупредить!

— К черту сэндвичи, Иглстоун должен нам ящик хорошего вина!

— А Мэрфи будет? Если нет, то мы уходим. Нам надо перегонять картинку для вечернего эфира…

Билл уже собирался ответить, как вдруг знакомый голос за его спиной произнес:

— Мэрфи будет. Он уже здесь.

— Опаздываешь, Крутой!

— Можно подумать, с вами такого никогда не случалось.

— Ну ладно, я же дождался…

Брэнд оглядел толпу репортеров и возвысил голос.

— Я прошу у вас всех прощения за опоздание.

Билл интимно шепнул ему на ухо:

— Не хочешь воспользоваться моим пиджаком?

— Зачем? Ах, это… Да, несколько… грязновата.

— И ярковата. Не каждый выдержит зрелище пляшущих по экрану галлюциногенных цветочков с твоей рубахи. Тебя никто не будет слушать, все будут смотреть только на нее.

— Ладно, давай. Эфир прямой?

— Обижаешь! Но они не пустят тебя в него, пока не удостоверятся, что ты не гонишь пустышку. Кстати, почему так важно попасть именно в прямой эфир? Парламентский час будет посвящен тебе…

— Потом.

— …Я вернулся всего лишь несколько минут назад и привез с собой неоспоримые доказательства того, что Шерилин Стенхоуп Арбетнейл невиновна. Она не убивала своего мужа, Рональда Арбетнейла, и была несправедливо осуждена за преступление, совершенное другими. Она провела за решеткой три года, и все это время правосудие направлял по ложному пути ее собственный адвокат, Барри Серкис, пытавшийся отвести подозрения от настоящей убийцы — его жены, Джейн Серкис…

Повторюсь: я привез неоспоримые вещественные доказательства невиновности миссис Арбетнейл, включая магнитофонную запись полного признания Серкиса, сделанного им перед смертью, а также пистолет 22 калибра, из которого рукой Джейн Серкис был в ту ночь застрелен Рональд Арбетнейл. Несколько недель назад из этого же пистолета застрелилась сама миссис Серкис, не вынеся тяжести содеянного…