Сборник научной фантастики. Выпуск 36 - Кир Булычев

– Ты точно выяснил, что она должна была остаться там жива?

– Точно, здесь не может быть сомнений. – Георгий вторично развернулся на 180 градусов, опять оказавшись лицом к экрану.

– Так как это делается, Георгий? В смысле – интенсифицировать генопрограмму, да? Поподробнее.

Анна откинулась в кресле, стала стирать со щек остатки слез.

– Вычисляют достаточно точно на основе наших с тобой анализов – крови и еще некоторых – структуры индивидуальных генов уже у нее. А потом определяют собственные частоты некоторых хромосомных наборов-комплексов и посылают в пространство модулированные этими частотами радиосигналы, к которым только у нее окажется восприимчивость. Как они говорят, избирательное резонансное поглощение. У них уже были опыты с положительными результатами.

– Понятно. Ну так как ты предлагаешь поступить в условиях такой, как ты сказал, альтернативы? Когда им нужен ответ?

– Завтра, Анна. – Он опять положил ей руки на плечи.

Две пары глаз впились в экран. А с экрана на них устремилась третья, такая им обоим нужная пара голубых, широко раскрытых, удивительных детских глаз.

Александр Бирюк. Клад

Было уже за полночь, когда с Райкиным приключилась неприятность: ему в глаз попал кусочек штукатурки.

– А черт! – выругался он.

Поначалу Гриша, обдиравший противоположную стену, не придал этой реплике значения и продолжал сыпать на пол куски почерневшей от времени штукатурки, пока не обратил внимания на то, что в углу, где работал Райкин, наступило странное затишье.

Гриша обернулся. Райкин стоял на табурете и, придерживаясь за стену рукой с зажатым в ней шпателем, пальцем ковырял в глазу.

– Что случилось? – спросил Гриша.

Райкин недоуменно пожал плечами:

– Дрянь какая-то в глаз попала, – растерянно ответил он.

– Промой водичкой.

Но оказалось, что тереть или промывать глаз было бесполезно. Таким способом вытащить осколок было нельзя. Он впился в зрачок и не позволял Райкину моргнуть.

– В глазную скорую надо, – заключил Гриша после осмотра. – Там тебе помогут в две секунды.

– Скорая? – с надеждой спросил Райкин. – Где это?

Гриша разъяснил ему, как добраться до глазной скорой помощи, я выразил желание сопровождать приятеля. Однако Райкин отказался.

– Работай… – простонал он. – Времени терять нельзя.

Грише очень не хотелось оставаться в час ночи в большой пустом квартире, но поделать ничего было нельзя, и, проводив Райкина на улицу, он продолжил прерванное занятие.

За неделю им предстояло произвести ремонт в трехкомнатной квартире, хозяева которой отправились иуда-то на курорт, предоставив строителям свободу действий. Деньги предложили немалые, доплачивали за скорость, поэтому приходилось работать и по ночам. Любая задержка была некстати.

Гриша затушил окурок и подошел к стене.

Было так тихо, что слышен был гул взлетающего самолета в далеком аэропорту. Изредка с улицы доносился шум проезжающею автомобиля, а с моря – заунывный гудок маяка. Окно выходило во внутренний двор, и свет лампочки откуда-то из подъезда отражался в темных окнах противоположного дома.

Гриша вздохнул, присел на корточки и, потихоньку увеличивая темп работы, принялся сковыривать со стены куски старой штукатурки.

Так прошло минут двадцать, пока он не принялся за самый угол. Он отодвинул табурет, на котором до своего ранения стоял Райкин, и провел шпателем по стене.

Вдруг от этого прикосновения штукатурка отлетела вместе с большим куском камня, и в образовавшемся углублении Гриша заметил узкую щель.

Щель была наполовину забита раскрошившимся цементом, и, немного в ней поковырявшись, Гриша заметил бок кирпича, весь в трещинах, а над кирпичом – другую щель, более узкую и сверху почти незаметную. Гриша пригнулся к самому полу, чтобы получше разглядеть, что там находится, но свет от лампы в щель не проникал.

Гришу вдруг охватило возбуждение. Он десятки раз слышал про клады, вмурованные в стены старых домов. Надеясь неизвестно на что, Гриша схватил топор и принялся расширять отверстие.

Ночь больше не пугала его. Он забыл про страхи. Во рту пересохло, но ему и в голову не приходила мысль о том, чтобы хотя бы на секунду оторваться от своего занятия и напиться воды. Он работал как одержимый и вскоре добрался до кирпича, который при каждом ударе по нему отзывался чистым звонким звуком, сомнения в происхождении которого не могло быть: за ним пустое пространство.

Перед тем как приняться за кирпич, Гриша машинально огляделся и посмотрел на часы. С того момента, как он обнаружил щель, прошло не более пятнадцати минут. Сердце его тревожно билось.

Он подумал, что не выдержит разочарования, если за кирпичом окажется банальная водопроводная труба или что-то вроде нее. За пятнадцать минут в его голову прочно въелась мысль о богатом кладе, который он должен обнаружить. На всякий случай Гриша прикинул, как распорядится найденными драгоценностями, и даже засомневался, стоит ли делиться с Райкиным?

Гриша решил так: если Райкин не успеет вернуться к тому моменту, как он заметет следы, то, пожалуй, знать о кладе ему необязательно.

Проклятый кирпич долго не поддавался. Гриша дрожащими руками бил по нему топором, тщетно пытаясь не очень шуметь. Несколько раз он выглядывал за окно, стремясь удостовериться в надежной толщине стены, и каждый раз убеждался в том, что кирпич не вывалится наружу. Было ясно, что за кирпичом скрывается вместительный тайник.

Наконец побежденный кирпич всхлипнул и исчез во внезапно открывшейся дыре. И тотчас Гриша увидел то, что он жаждал увидеть на протяжении всех последних минут.

Из темноты ясно выступали очертания верхней части металлического цилиндра величиной с пятикилограммовую банку из-под томатной пасты. Гриша побледнел от радости. Он схватил цилиндр, но увы! Дыра была слишком узкой, для того чтобы вытащить добычу наружу. Тогда Гриша принялся расширять отверстие, ежесекундно прислушиваясь, не возвращается ли Райкин.

Работа продвигалась медленно. Топор не был приспособлен для подобных дел. К тому же приходилось работать на корточках в самом углу, что не позволяло как следует размахнуться. Гриша схватил молоток, но от него толку было еще меньше. Руки дрожали. Гриша суетился, проклиная свою неловкость на чем свет стоит. Банка с запрятанными в ней сокровищами звала и манила и в такой же мере затрудняла работу. В мозгу неотступно крутились мысли о свалившемся богатстве, что сбивало с толку, мешало сосредоточиться.

И вот наступил момент, когда по всем расчетам банка должна была протиснуться в дыру. Скорчившись в неудобной позе, Гриша обхватил ее обеими руками, пытаясь извлечь на поверхность, но вдруг услышал в глубине дыры неясный шорох.