Ад во мне - Вад Макей

Взгляд скользил вокруг, выхватывая жуткие картинки. Я же просто запоминал, чтобы потом предъявить счет и отмерить виновным наказание. Беременная женщина, выпотрошенная, словно рыба, маленький белокурый мальчик с разорванной грудной клеткой, обожженный дед с оторванными руками, еще одна девочка, мужчины, женщины, а на самом верху сваленных в кучу тел сидел младенец насаженный на острую палку. И ни одной души вокруг. Столько трупов и нет душ.

— Где души? — спросил я вслух.

— Здесь был проведен обряд темной магии, — с брезгливостью в голосе ответил Лис, — самый гнусный раздел, вызов демона-потрошителя. Они рассчитались душами за его услуги.

— Какое расточительство, — задумчиво проговорил Хаш, — отдать сорок пять душ за одну услугу! Для низшего хватило бы и двух.

— Кто это сделал? — жестко спросил я, поворачиваясь к эльфу.

— Не знаю, — пожал он плечами. — Они хорошо за собою прибрались.

И тут я ощутил чье-то присутствие, так как совсем недавно почувствовал пустоту на месте душ умерших крестьян. Каким-то приобретенным шестым демоническим чувством. Рядом шумно втянул воздух Геракл.

Мы одновременно бросились к дымящемуся обгоревшему сараю, стоящему в стороне от дороги, но вбежал в сарай первым Гера. Через мгновение он выскочил оттуда, а следом за ним с грохотом обвалилась прогоревшая крыша. Инкуб прижимал к груди перепачканную золой и землей девочку в обгоревшем грязном платьице с дырами, сквозь которые выглядывало покрытое ожогами худое тело. Ее волосы, наверное, когда-то были длинными и рыжими, но сейчас они торчали рваными горелыми клоками, не скрывая глубокой ссадины на затылке, вокруг которой запеклась черная кровь. Жизнь в ней едва теплилась.

Вид умирающего ребенка переполнил сдерживаемую плотину в моей душе. Это была последняя капля. Я озверел. Все остатки моей человечности, поджав хвост, с воплями сбежали в самые глубокие слои сознания, а наружу, хрипя и наполняя меня ненавистью, выбралась мрачная, злобная, кровожадная сущность черта. Игры закончились. Балагур и бабник Вася отодвинулся, уступая место черту Солю. Я признал новую сущность и вдруг понял, что значит принадлежать к доминиону Власти, понял и принял. Отныне в моей воле карать и миловать, подчинять и уничтожать.

Во мне заключен огромный потенциал, осталось только развить его, а для этого придется учиться. Но зато потом я смогу начинать и заканчивать войны, поглощать и порабощать души, давать им шанс на возрождение или уничтожать навечно. Мне суждено стать правой рукой Князя, его кнутом и пряником, судьей и палачом, как для демонов, так и для остальных разумных. Доволен ли я этим? А фиг его знает. Только вот как это воспримет Шура? Странно, почему эта мысль пришла мне в голову? Я перевел взгляд на девочку, испуганно вжавшуюся в инкуба. Что вы творите, люди, если ребенок ищет защиты у демона? Не в силах сдерживаться, я поднял лицо к небу и завопил, выплескивая злость, бессилие и ненависть, жажду крови и разрушения. Мне вторило шипение Белочки. Рядом громко матерился Хаш.

— Вы пугаете ребенка, придурки великовозрастные! — перед моими глазами, уперев руки в бока, появилась Амбец. — Вместо того, чтобы помочь ей, ты закатываешь истерику! Здоровый амбал, а ведешь себя как истеричная старая дева! Это ее зов привел тебя сюда, а ты даешь ей умереть! Баран безрогий!

И она, размахнувшись, двинула меня кулачком по носу. Ого-го! Кулачок с клюквинку, а удар — словно кувалдой огрела.

— Ай! — схватился я за нос. — Все, все, я взял себя в руки!

Парни, замолчав, непонимающе смотрели на придурка, разговаривающего с самим собой. Я уже понял, что кроме меня никто не видит и не слышит это маленькое недоразумение, мой персональный глюк по имени Амбец.

— Присоединись или умри! — пропищало едва слышно из объятий Геракла.

Мы с удивлением уставились на обгоревший клубок на руках инкуба.

— Присоединись или умри! Я хочу присоединиться.

Девочка приподняла головку и, глядя мне в глаза, упрямо повторила:

— Господин демон, возьмите меня с собой! Я хочу присоединиться!

— К чему? — мне было непонятно, что она хочет. Да и откуда в ней силы, чтобы разговаривать?

— Когда на пути Охоты встречается тот, кто жаждет мщения, ему дают выбор — присоединиться к Охоте или умереть, — пояснил Лис.

— Мессир, позволь ей остаться, — неожиданно для меня Геракл опустился на колени и склонил голову.

— Если ты будешь за ней следить, — от растерянности я сразу согласился. — И это… никаких сексуальных домогательств! Она еще ребенок! — пробурчал я. — И ее полечить нужно.

— С этим вопросов не будет, — Гера нежно погладил девочку по голове, — она все-таки женского пола.

— Эй! — угрожающе начал я, подозревая самое худшее, но инкуб глянул на меня с такой укоризной, что мне пришлось моментально заткнуться.

Тем временем Гера просто обнял малышку, укрывая ее своими руками, словно одеялом, и начал осторожно целовать. Я внимательно следил за его действиями, готовый в любой момент прекратить это, если заподозрю хоть малейший намек на сексуальность. Но пока поцелуи Геры ощущались мною как касание хозяина к домашнему питомцу. В воздухе запахло миндалем. Я напрягся.

— Такое редко увидишь, — прошептал мне на ухо Хаш, — инкубы и суккубы крайне редко отдают свою жизненную энергию, точнее, практически никогда. У них это считается признаком слабости. Чаще они забирают чужую. Чем-то эта душа его привлекла, хотелось бы мне знать, чем… — задумчиво закончил он.

Я знал, но это была тайна Геры, и сообщать ее каждому любопытствующему я не собирался. Сам расскажет, если захочет.

Что-то со мною произошло сегодня ночью. Я стал видеть и чувствовать такое, о существовании чего даже не подозревал до сегодняшнего дня. Неужели из-за татушек? Я глянул на руки. Символы на моих предплечьях слегка светились.

— Мы готовы, мессир, — раздался слегка уставший голос Геракла.

Он, улыбаясь, стоял, держа за руку очаровательное зеленоглазое создание лет восьми в черном мальчишеском костюме. Совершенно здоровая девочка с короткими рыжими волосами без улыбки настороженно смотрела на меня, прижимаясь к ноге Геры.

— Это Клавдия, но мне не нравится имя, поэтому с сегодняшнего дня ее звать Лилия. Я беру эту девочку под свое покровительство и клянусь заботиться о ней.

Хаш удивленно присвистнул, но промолчал.

— Лилия, что здесь произошло? — присев на корточки, спросил я у девочки.

— Пришли трое колдунов в черных накидках. Они вызвали к себе старосту и потребовали, чтобы мы принесли пятерых человек в жертву их покровителю. Староста отказался, тогда они убили его, а потом еще четверых. Они нарисовали на площади какой-то рисунок и положили в него всех убитых и долго пели. А потом пришел демон, — девочка перешла на шепот, — не такой, как вы, а страшный. Скользкий, похожий на паука, с красными глазами. Колдуны потребовали от него защиты от преследования, он согласился. Тогда один из них засмеялся и бросил огненный шар в дом старика Кара, остальные тоже начали бросаться огнем. А когда они ушли, демон выскочил из круга и всех убил. А я спряталась в сарае. Демон убил мою сестру, братика, мамку и отчима, но его мне не жалко, он меня не любил, а только дрался, — хмуро закончила она.