Боец 8: лихие 90-е - Валерий Александрович Гуров

Бой на основных спортивных принципах, но без них. Ребята, ну вы прежде чем нас здесь собирать, хотя бы между собой договорились бы как-то!

Чем больше я слушал собравшихся, тем отчетливее я видел, что они ни хрена не поняли в том, что было им показано в видеозаписи. Каждый из них был, несомненно, мастером своего дела, но человеку своего времени всегда сложно понять нововведения из будущего. Винить их в этом было бессмысленно, тем более, что уж я-то точно знал, что пройдет совсем немного времени — и этой «простой дракой без правил», как они это сейчас называют, заинтересуется весь мир. Но вот попробовать объяснить им суть нового для них явления я был просто обязан.

— Уважаемые коллеги, — начал я, взяв слово и подождав, пока реплики остальных участников дискуссии затихнут. — Поскольку я являюсь одним из инициаторов турнира и авторов его концепции, то хотел бы внести некоторую ясность. Да, на первый взгляд может показаться, что это — действительно бои без правил. Но на самом деле эти бои преследуют главную цель: бойцы должны показать все лучшее, на что они способны. Именно поэтому сюда включаются элементы разных видов боёв: у кого-то будет лучше работа ногами, кто-то будет сильнее именно в борьбе и так далее. Чем больше инструментов будет в арсенале бойца, чем больше способов продемонстрировать свое мастерство и одолеть соперника — тем больше у него будет шансов показать именно то, в чем он силен.

Мастера боев слушали меня внимательно. Кажется, они постепенно начинали понимать смысл того, что мы с Грейси безуспешно пытались втолковать им до сих пор.

— Второе, — продолжил я. — Мы собираемся биться не в закрытом зале для своих, а на большой площадке, куда придет множество зрителей. Эти зрители купят билеты, которые будут стоить, думаю, далеко не двадцать центов. Значит, они будут хотеть увидеть впечатляющее зрелище, и мы должны им это зрелище обеспечить.

— Они туда идут в первую очередь за адреналином, — возразил Ларри. — За зрелищами обычно идут в цирк. Или в кино на блокбастер какой-нибудь.

— Верно, — согласился я. — Но какой адреналин можно получить, если смотреть, как где-то очень далеко впереди два бойца, кажущиеся с места двумя муравьями, стоят и пытаются, например, удушить друг друга? Да издалека не поймешь — борются они или обнимаются!

По кабинету прокатился легкий смешок. Видимо, некоторые живо представили себе второй вариант.

— И именно поэтому, — не останавливался я, — должно быть эффектное зрелище. Вот ты, Ларри, сказал уже про кино, так вот это действительно работает как в хорошем боевике: всем понятно, что если на экране дерутся два парня, то кто-нибудь из них обязательно победит, а в следующем фильме может победить другой. Но чтобы зритель включался в действие и сопереживал героям, режиссер и сценаристы ставят их в различные драматические ситуации, а операторы и монтажеры обеспечивают динамичную картинку. В результате банальное махалово смотрится так захватывающе, что оторваться решительно невозможно.

— Ну и что ты всем этим хочешь сказать? — нетерпеливо спросил Ларри Голд. Видимо, как представитель атлетической комиссии, он был сильнее всех заинтересован в деталях грядущего шоу.

— Я хочу сказать, — я внимательно посмотрел на него, — что для того, чтобы все вышеперечисленное обеспечить на должном уровне, нам и необходимо выработать свод правил. Эти правила должны позволять бойцам постоянно находиться в нужной форме, а зрителям предоставлять возможность увидеть захватывающее зрелище.

— Ты что же, собираешься так и прописать: «драться красиво и зрелищно»? — недоуменно переспросил Ларри.

— Конечно, нет, — успокоил его я. — Но вот, например, если ударить человека в пах, работать он уже не сможет. Каким бы крутым мастером ты ни был, если получишь по яйцам, ты на некоторое время вылетишь не то что из боя — из всей окружающей реальности!

— Это верно, — согласился Милс Лейн. — В таких ситуациях везде дается время на восстановление. У нас, например, в боксе это пять минут. Человек в такой ситуации действительно не может продолжать бой, ему нужно прийти в себя.

— Вот именно, — согласился я, — Удар в пах будет эффективным в настоящей уличной драке, когда от победы зависит твое имущество, здоровье или сама жизнь. Но когда на тебя смотрят зрители, получить по яйцам значит как минимум обмануть их ожидания. Поэтому одним из главных пунктов я бы сделал запрет на удары в пах.

— Я поддерживаю Сергея, — сказал Грейси. — Предлагаю записать эту мысль.

Все зашуршали лежащими перед ними бумажками и записали первый пункт правил. Я невольно улыбнулся: со стороны эта сценка сильно напоминала школьное занятие, где ученики записывают нужные фразы за учителем. Впрочем, в отличие от классной работы, здесь в «скрижали» заносилось только то, что не вызывало возражений у каждого из собравшихся.

— Сюда же, — продолжил я, — можно отнести запрет на выдавливание глаз и удары по кадыку. Кроме того, я бы точно запретил бойцам кусаться и тянуть соперника за волосы, если есть такая возможность.

— Так это вообще-то очень эффективные приемы, — подал голос Джонни Рэдолл. — Какого черта их нельзя-то? Что это за бои без правил, если половину приемов запрещают использовать?

— А у тебя в карате разве можно таскать людей за волосы? — уточнил я. — Наша задача — создать максимально комфортные условия для всех спортсменов, чтобы каждый боец мог продемонстрировать лучшее, что у него есть, а не забить насмерть соперника любыми способами на первой же минуте.

В результате наших прений в списке предполагаемых правил нового вида спорта появился первый десяток пунктов.

— А у меня вот какой волрос, — задумчиво произнес Миллс Лейн. — Как мы собираемся отсчитывать нокдаун? Допустим, в боксе он считается при прикосновении тремя конечностями. А здесь же предполагается еще и борьба, и джиу-джитсу…

— А нет никаких нокдаунов, — отозвался я.

— Это как? — вытаращил глаза Миллс.

— А вот так, — ответил я. — Смотри: если после пропущенного удара ты оказываешься на полу, то можешь попробовать защищаться оттуда. Если принимаешь решение этого не делать — останавливаешь бой. То есть главное условие для остановки боя — неспособность защититься от получаемого удара.

— Хм, — Ларри сосредоточенно делал какие-то пометки на своем листке бумаги, — а вот в этом, по-моему, есть здравое зерно. Ну, по крайней мере, прослеживается логика.