Огюст Монферран - Ольга Чеканова

Выгрузке колонны и перекатыванию ее от набережной к Дворцовой площади зодчий посвятил несколько рисунков. На одном из них это событие трактовано как жанровая сцена, происходящая в присутствии большого количества людей: разнообразные типы петербургского населения, интересные детали городского ландшафта, бульвар вдоль здания Адмиралтейства, на дальнем плане берег Васильевского острова со зданиями Биржи, Кунсткамеры, Ростральных колонн и Князь-Владимирского собора на Петроградской стороне.

Торжественное зрелище, каким был подъем колонны с помощью специальных лесов, нашло отражение в нескольких литографиях [63]. Среди них лист «Вид платформы и расположенные на ней войска во время подъема колонны», подробно передающий происходившее: под платформой огромный наклонный настил из досок, покрывавший всю площадь, поднимается в центре на уровень высоты пьедестала; левая часть листа занята изображением огромной массы деревянных лесов, почти полностью скрывающих внутри ствол колонны. Фоном картины служит здание Главного штаба, арка которого и пропорции нижней части имеют искаженный вид из-за настила, почти перекрывшего первый этаж.

Монферран подробно описывает подъем колонны и в заключение приводит слова Николая I, обращенные к нему: «Монферран, Вы обессмертили свое имя». Четыре последних листа в альбоме Монферран посвятил изображению колонны, уже установленной на площади. Они даны в определенной последовательности. На первом листе — общий вид колонны с парадом войск, заполнивших пространство Дворцовой и прилегающих площадей. Выбранная автором точка обзора от угла Миллионной улицы (ныне ул. Халтурина) позволяет видеть всю систему центральных площадей города и далекую перспективу, которая замыкается зданием Новой Голландии. Вертикаль колонны, являющаяся главным акцентом композиции, поддерживается устремленным ввысь шпилем Адмиралтейства. В этой работе Монферрана-художника особенно подчеркивается роль колонны в организации пространства Дворцовой площади, ее градостроительное значение, которое, конечно, Монферран-архитектор хотел показать в первую очередь.

Вид северного портика Исаакиевского собора. Литография Бенуа по рисунку Монферрана. 1845 г.

На следующем листе Александровская колонна изображена с северо-восточного угла площади с расстояния всего в несколько метров, что позволяет детально рассмотреть памятник и почувствовать глубину пространства площади, раскрытого в сторону арки Главного штаба. Третий лист почти полностью занят огромным объемом арки Главного штаба, через которую со стороны Б. Морской улицы (ныне ул. Герцена) просматривается силуэт колонны, несколько смещенной с главной оси и потому изображенной не полностью. Фоном для нее служит здание Зимнего дворца и ярко освещенное небо; на переднем плане — уличные сцены. И, наконец, на четвертом, последнем, листе альбома — снова панорамное изображение с колонной в центре Дворцовой площади. Примечательно, что Монферран включил в композицию этого листа здание Исаакиевского собора, еще не построенного в те годы, когда издавался альбом, но изображенного здесь так, как если бы он существовал. В данном случае позиция Монферрана-художника и автора двух уникальных сооружений понятна — это желание показать, какое ответственное место займет в центре столицы Исаакиевский собор, в какую четкую композицию организуются все три здания: собор, Александровская колонна и Адмиралтейство.

Пейзаж. Литография по рисунку Монферрана. 1836 г.

В альбоме помещены также литографированные листы с изображением четырех барельефов для пьедестала колонны. Их отличают виртуозность рисунка, тщательность исполнения и сложнейшие композиционные комбинации. Аллегорические фигуры рек и многочисленные воинские доспехи прорисованы так же мастерски, как фигура ангела с крестом и бронзовые украшения; профили пьедестала, гирлянды, вал, база и основание статуи выполнены на отдельных листах. Рисунки барельефов для пьедестала интересно сопоставить с другими рисунками, не включенными в альбом и являющимися, очевидно, подготовительными к этой работе. Это беглые рисунки пером, представляющие собой композиции из оружия и воинских доспехов, некоторые снабжены авторскими комментариями, как бы приоткрывающими процесс поиска автором окончательного решения. В законченном варианте поиск завершится созданием произведений, которые впоследствии достойно украсят пьедестал.

Серия рисунков Монферрана, представленная в альбоме 1845 г., содержит литографированные проектные чертежи Исаакиевского собора, выполненные Монферраном в 1825 и 1835 гг. и явившиеся результатом переработки проекта, утвержденного в 1818 г., а также рисунки и акварели. На одном из рисунков собор изображен таким, каким он был на модели А. Ринальди [63]. На другом — Исаакиевский собор в законченном виде, но уже по проекту Монферрана, что было, очевидно, главной задачей автора. Это своеобразная архитектурно-бытовая композиция, в которой городская среда с гуляющей на Сенатской площади публикой, элементы оформления зданий — вывески, витрины, балконы с цветами и другие детали переданы с той непосредственностью, которая сообщает особую достоверность изображаемому. Еще на одной акварели — вид Исаакиевского собора со стороны Манежа. Собор расположен под небольшим углом к улице и потому северный портик слегка развернут. Поражает тщательность проработки всех архитектурных деталей собора, домов, а также сцен городской уличной жизни.

Рисунки воспроизводят многие строительные процессы, происходившие как на самой строительной площадке, так и в карьере в Финляндии, где вырубались в гранитных каменоломнях стволы будущих колонн, показана их обработка на месте и перевозка в Петербург. Монферран рисует и русских рабочих-строителей. Изданные во Франции, альбомы были своего рода отчетами зодчего о строительстве собора, и в этом случае этнографические подробности представляли несомненный интерес для французского и западноевропейского читателя. Так, на одной из акварелей, как явствует из подписи Монферрана, изображен групповой портрет рабочих, которые строили Александровскую колонну. Сюжет другой акварели под названием «Рабочие на барже с известью» (на палубе плывущей баржи обедают пятеро рабочих) Монферран сопровождает таким текстом: «Пища их доброкачественная и здоровая, состоит главным образом из различных каш, свежего мяса, капусты и рыбы. Из напитков они употребляют настойку на ячменном брожении. Мне неоднократно доводилось принимать участие в их трапезе, и, признаюсь, редко где едал лучший суп с таким вкусным мясом» [63]. Рисунки, представленные в графических сериях, интересны с исторической точки зрения как одно из немногих изображений труда и быта русских, а точнее петербургских, рабочих в искусстве первой половины XIX в.

В альбоме 1845 г. преобладают архитектурные композиции, но несколько листов, не связанных непосредственно с проектом, представляют собой архитектурный пейзаж. Своеобразная архитектурная фантазия — рисунок двух пилонов, оставшихся после разборки собора, построенного по проекту Ринальди. Могучие устои и гигантская арка с частично разобранной кладкой и фрагментами сохраненной отделки интерьера по композиции и общему настроению напоминают работы Пиранези с блестящими перспективными видами древнеримской архитектуры [63].

На одной из литографий изображен северный портик собора, строй монолитных гранитных колонн которого создает торжественную архитектурную перспективу, оживляемую расставленными между колоннами группами изысканной петербургской публики.

Две литографии имеют конкретные даты: 1838 и 1846 г. На них изображены этапы строительства собора: на первой собор возведен только до барабана купола, на второй — уже целиком опутанный лесами.

Говоря о графических работах Монферрана в альбоме 1845 г., посвященном строительству Исаакиевского собора, нужно отметить некоторые расхождения между изображениями отдельных фрагментов собора и тем, что было осуществлено в натуре. Н. П. Никитин в своем исследовании приводит целый ряд таких несовпадений. Так, сравнивая проектные листы чертежей и рисунки, приведенные в альбоме, с архитектурой здания, он приходит к выводу, что это было вызвано необходимостью, часто вынужденной, перед которой Монферран постоянно оказывался, выполнять настойчивые и непрофессиональные требования Николая I[69]. Но были и свои причины, заставившие зодчего полностью отказаться от первоначального замысла и ограничиться исправлением тех недоработок, которые имели место на первой стадии его работы по проектированию и строительству собора. Монферран любил несколько приукрашивать свои листы, прибегая к перспективным сдвигам или сокращениям в построении композиции, т. е. для создания более эффектного впечатления допускал «художественную ложь», а иногда «исправление» того, что ему хотелось бы изменить, хотя это было уже практически невозможно. Было бы несправедливо ставить это в упрек Монферрану — многие архитекторы, в том числе и современные, допускают сознательно перспективное искажение при разработке проектов на стадии эскизного проектирования. Монферран же таким путем достигал интересных художественных результатов, создавая произведения, проникнутые определенным настроением. Подобные искаженные перспективные построения были свойственны его работам, посвященным Исаакиевскому собору и выполненным еще до альбома 1820 г. Такой творческий прием характерен для творчества Монферрана с самого начала его работы в России.