Тайны темной стороны - Таисий Черный

мы сидели на кухне, в которой не было ни одного окна, и дым ее сигареты постепенно наполнял все огромное пространство под потолком, понемногу, нехотя протискиваясь в отдушину. После долгой беседы, я стал понимать, что начинаю выигрывать, и это был первый случай, когда я не очень-то этому радовался. Предстояла большая битва, ибо ЭТО вцепилось в нее основательно и так просто оно еще никого не отпускало.

– У тебя все получится,– сказал я,– только будь настороже, как говорится, и не изменяй себе…Что-то в этот момент щелкнуло во мне и я добавил, – Катарина…

Она посмотрела через дым как-то несобранно и спросила:

– Откуда ты знаешь, что я родилась в день святой Катарины?

Я этого не знал. Я опять «вспомнил» Висмар25. Я его и раньше почему-то вспоминал, но все как-то мельком, вне контекста, как теперь говорят. С тех пор прошло больше трех веков, а она почти такая же… Только, конечно, не так сильна, как была тогда. Как трудно было ее одолеть, и как легко она могла уничтожить целую деревню, отвоевывая для себя лес и гору…

Она ушла от меня на подъеме, она поверила, что сможет подняться и все стерпеть, что сможет простить тех, кто целенаправленно и хладнокровно уничтожал, втаптывал, размазывал… Тогда она поверила в себя и, видимо, стала опасной для другого, назовем его условно – темного мира, который вцепился в нее не на шутку, пустив когти под самое сердце.

Ее «предупредили». Когда она возвращалась домой, ее попросту избили, бросили на морозе, отобрав сумочку и опустошив карманы. Я затаил дыхание. Вот сейчас она сломается и скажет: «Где же был твой Бог?» Однако этого не произошло, она встала, молча, вытерла слезы и двинулась дальше. У нее получалось, она шла медленно и упрямо. Мне было интересно, я помнил ее и точно знал, зачем мы встретились. Чего я боялся в тот период больше всего? Да почему именно в тот период? Вообще чаще всего, я внутренне опасаюсь одного и того же. Я долго не мог толком объяснить чего именно, и вот как-то судьба меня столкнула совсем с другой женщиной.

В какой-то момент, обессилев, я сел и закрыл лицо руками, а та другая стояла надо мной и говорила:

– Я расскажу тебе притчу, только ты не обижайся, ладно? Один человек точно знал что хорошо, а что плохо. Он ходил и устраивал всем их дела, и вот однажды он проходил мимо болота и увидел, что кто-то там хлюпает. Жалость взяла того человека. И тогда он проложил к тонущему гать. Затем стал вытягивать его к берегу. В конце концов, он истратил все свои силы и выпачкал всю одежду так, что она уже была ни на что не пригодна, а когда он все же выволок это существо на сухое место, он возликовал над своей победой. А существо, как ты думаешь, что сказало?

– Не знаю, – если честно мне вообще не был интересен тот ответ, или быть может, я его просто знал.

Существо сказало:

– Зачем ты меня вытащил? Ведь я там живу. Смешно, да?

– По-моему, не очень, – ответил я тогда, поскольку убил на подобное «болото» больше, чем полгода.

С тех пор я стал обходить «болота» стороной. Я понял, что как в природе, так и среди людей, болота – это особый мир, в который лучше не лезть. По крайней мере мне. Я немного побаивался «болота» и в этот раз, я почему-то был все время уверен, что она сломается, что остановится на полпути, и тогда все, что я смогу сделать – это лишь собрать кучку пепла, который останется кому-то на память или же – в назидание. Однако она не только не сломалась, но смогла преодолеть тяжелейшее испытание, о котором написала, совершенно ничего не подозревая, некоторое время спустя:

– …Вот прошло уже некоторое время с тех пор, когда я пошла вперед, ведомая силой Мира и твоими советами. Я по-прежнему слепа и мне очень требуется твоя поддержка, оттого и пишу тебе сейчас. Собственно, в этот раз мне нужен не столько совет, сколько оценка того, что я сделала.

У меня есть Оля. Замечательное существо, совсем тинэйджер, с удивительно тонкой живой душой. С детства летает во снах, хотя и наяву с ней происходит тоже немало странного. То вдруг люстра начинает со свистом вращаться, то кто-то по ночам стаскивает одеяло, или, например, мама, которая мирно спит за стеной, вдруг входит в комнату и, напевая что-то под нос, начинает подметать. Оля ко всему этому привыкла и уже не обращает внимание. С родителями отношений нет, они ее не понимают, они устали от ее экзальтированности и им проще предположить, что ребенок не совсем здоров. Несмотря на это, она запросто «забирает» их болезни, а потом болеет сама. Родители же не видят этого, или не хотят, и все течет своим чередом. Как ты думаешь, нормально ли это? Мне почему-то кажется, что нет.

Раньше она говорила о том, что чувствует Бога в своей жизни, ей нужна была молитва, а теперь, я даже не знаю что ей нужно. Как-то она заявила мне, что не нуждается ни в какой религии, ни в Боге, что все, что ей интересно находится в ней самой, однако, тогда я усмотрела в этих словах всего лишь гордыню. С тех пор я перестала относиться к моей подруге как к маленькой девочке, которой все хочется простить. Теперь я увидела в ней человека, который делает выбор “не туда”.

Кстати, с тех пор у нее появилась одна особенность – она не может войти в церковь, ей там становится плохо.

И вот недавно Оля пришла и сказала, что у нее обнаружили опухоль груди. Я знала, что этим закончится, поскольку она недавно «забрала» опухоль у матери и вот теперь такое. Именно в этот день я поняла, что Оля – это и моя борьба. Я сказала, что нельзя опускать руки, что всего можно избежать, чтобы она наплевала на запреты ходить в церковь, которые получает во снах непонятно от кого, вроде как от инопланетян, мол, «хуже будет». Сказала, что надо самому себе сделать «хуже» – обливаться, голодать, проводить немалое время в молитве и духовном размышлении, следует, наконец, принять крещение.

Голодать она согласилась сколько угодно, а от церкви и крещения отказалась наотрез. Все время пыталась затеять дискуссию о недоказанности существования Христа, о существе Бога и тому подобное. Мне тогда стало с ней очень трудно. То, что было раньше