Приемыш. Противостояние (СИ) - Геннадий Ищенко

— А прямой наводкой из них стрелять можно?

— С треноги нельзя, но если положишь на что‑нибудь трубу, то почему нет? Во время войны катюши вроде бы лупили прямой наводкой по танкам.

— Берем! — решительно сказала Ира. — Если сегодня вытяну к нам Воронцова, сразу и закажу.

— Только учти, что толк будет, если их относительно много, — предупредил Игорь. — И снарядов нужно больше брать. В таком оружии снаряд — это главное, остальное — так, труба… И хранить нужно где‑нибудь подальше от жилья, это тебе не патроны, если рванет, мало не покажется.

— А у меня арсенал забит оружием под завязку, — озабоченно сказала Ира. — Я даже большую часть оружия переместила в подвал замка, а в арсенале теперь в основном боеприпасы.

— Это же сколько всего нужно было накупить! — поразился Игорь. — У тебя же арсенал по площади чуть меньше, чем футбольное поле!

— У твоего мужа, Аглая, мания преувеличения. Ладно, поговорю с Павлом насчет постройки склада для снарядов.

— А золота рассчитаться хватит?

— Золота у меня до фига, — пренебрежительно ответила Ира. — Благодаря тем каторжникам, которых привели из Ливены, можно увеличить добычу вдвое. Передам, чтобы за увеличение добычи им улучшили питание, будут работать, как миленькие. А если еще раз в месяц к ним возить женщин из портовых веселых домов, золото вообще рекой потечет. Ладно, вы только что вернулись, а я вас уже загружаю делами. Идите устройте своих амазонок и отдыхайте.

Друзья ушли, а она отыскала и активировала амулет связи с генералом Кордоем. Генерал откликнулся сразу.

— Слушаю вас, ваше величество!

— Послушайте, Грас, нужно сегодня же начать перебрасывать наших наблюдателей на всю границу с Сенгалом. Если их будет мало, возьмите сколько нужно, маги вам выдадут амулеты. Оставьте только кого‑нибудь проследить за той группой, о которой мне говорили. И давайте возвращайтесь сами. В Сенгале нет достаточных сил, чтобы противостоять Урнаю, а принять нашу помощь они пока не хотят. Урнай, может быть, удовлетворился бы Зартаком, но на границах нигде не написано, что дальше уже наша земля. Поэтому одну из трех армейских групп, которые мы приготовили, нужно использовать, если кого‑нибудь понесет на нашу территорию, а двумя другими перекрыть Урнаю обратную дорогу, перебить всех, кого сможем, и отобрать всех пленников. Я рассчитываю, что все это вы возьмете на себя. При необходимости разрешаю использовать гвардию. У гвардейцев уже достаточно пулеметов, это может пригодиться. И возьмите несколько снайперов из числа моих дружинников. Я предупрежу своего капитана. Но это только тогда, когда вы будете знать точно, что предстоит драка. Они вам помогут быстро выбить магов, чтобы избежать пакостных сюрпризов: кто их знает, что у них еще осталось в запасе.

Поговорив с генералом, она вызвала канцлера.

— Лен, вы где, в кабинете? Можно к вам зайти поплакаться?

— А что, Лаш для этого уже не подходит?

— Он на меня сердит. Обругал за то, что пошла во дворец Сандера всего с тремя автоматчиками, а не притащила туда еще всю дружину, да и армию в придачу. А когда он сердит, плакаться как‑то не тянет.

— Ну приходи. У меня как раз ничего срочного нет, так что могу тебя выслушать. Только подожди, я сейчас переодену рубашку, на ту, которую хотел отдать прачкам в стирку. Они с нее заодно отмоют твои слезы и сопли.

— Соплей не будет, так что можете не переодеваться. К вам можно пройти прямо в кабинет?

— Проходи уже, торопыга. Я все никак не могу привыкнуть к твоему новому способу перемещения, когда ты возникаешь без всяких врат. Это еще не приплюсовали к твоей божественности?

— Нет, — ответила Ира, появляясь в кабинете канцлера. — Я этим способом при посторонних стараюсь не пользоваться. Хотя к хорошему привыкаешь быстро, и пару раз я по этой привычке уже возникала кое–где, но то ли не заметили, то ли не придали значения.

— Они не заметят, — с сомнением сказал канцлер. — Хоть нашими стараниями у тебя остался очень куцый двор, твои придворные с тебя не сводят глаз и все замечают, а потом многое из замеченного разносят по городу. И ничего с этим не поделаешь, это заложено в природе человека. Ладно, хотела плакаться — плачься.

— Мне плохо, Лен! Сейчас каждую минуту в Сенгале гибнут люди, и я могла бы это предотвратить, но не стала. Как королева я поступила совершенно правильно, но как человек, как женщина… Там ведь страдают и дети, в том числе и малыши! Я пытаюсь отвлечься, заниматься делами, но эти мысли все равно постоянно лезут в голову, и никуда от них не деться.

— Ну и глупо! — ответил канцлер. — Это твоя страна? Какое ты вообще имеешь право влезать в их дела? Мало ли что ты можешь! Этим людям, которых сейчас убивают, вдолбили в головы, что все зло в мире от чужих, в том числе и от тебя. Если те, кто там правят, выполнят твои требования — это одно, а если они решат пожертвовать частью населения — это совсем другое, и делать нам в таком случае в Сенгале будет нечего. И я склонен согласиться с Лашем, что, скорее всего, тебе откажут. Вот у тех людей, которых ты отобьешь у кочевников на обратном пути, к тебе будет совсем другое отношение. А если ты их после этого еще и пригреешь, большинство после этого в Сенгал и золотом не заманишь. Да и у остальных после этой войны должно измениться отношение к тому, что им говорят те, кто правит.

— Все это сильно ослабит кайнов. В противостоянии с империей…

— Ни слова больше, иначе я в тебе разочаруюсь! Кто тебе сказал такую глупость, что сильный Сенгал поможет в борьбе против империи? Или сама придумала? Это королевство было нам враждебно изначально и то, что его король прекратил нам гадить, по большому счету для нас ничего не меняет! Его население относится к прочим кайнам с враждебностью, которую в них воспитывали сотни лет, и за несколько лет никто, даже сам Сандер, положение не изменит. Его просто не поймет народ и не поддержат маги и дворянство. Это ты у нас привыкла действовать без оглядки на то, как к твоим действиям относятся дворяне. Ты знаешь, что действуешь для общего блага, а тратить свое время и силы на убеждение тех, кто в силу предрассудков или недостатка ума не в силах принять твоих нововведений, не хочешь. А мне ведь действительно пришлось перед герцогами извиняться! Так нельзя, Рина! Тебя любят в Тессоне и Зартаке и многое прощают. А вот в Сардии тебя только терпят, потому что за нами сила. Тебе на руку играет и то, что у нас за всю историю не было еще ни одной королевы, которая реально бы правила королевством. К королевам у знати всегда было почтительное, но в то же время и снисходительное отношение. Поэтому к тебе сейчас все присматриваются, и каждый определяет для себя, каково это жить под управлением женщины. Вот ты бы, например, наплевала на Сандера и ввела войска выбить из Сенгала кочевников. А ведь это мероприятие по–всякому может повернуться. Хорошо, если все обойдется благополучно, а если нет? Их там все же очень много, страны мы толком не знаем, на что еще способны их маги — тоже. Сильных магов у тебя немного, а сама ты не разорвешься. Вот и представь, что мы понесли большие потери. Если такое случится у нас, тебе никто слова не скажет. Война есть война, на ней всякое бывает, тем более, что противника многократно больше. А вот больших потерь при защите Сенгала тебе не простят. Не только сенгальцы не любят прочих кайнов, это чувство у нас взаимное. И что дальше? Конечно, в твоих руках все вооруженные силы, которые, благодаря клятве, будут тебе беспрекословно подчиняться. Но хорошо ли это — править силой? Ты многое хочешь внести в нашу жизнь, многое изменить, и для этого тебе нужна не только любовь простого народа, но и уважение дворянства. Это все‑таки не твой мир, и простой народ здесь почти ничего не решает. А чтобы тебя уважало дворянство, ты должна сама уважать дворян. Я не говорю, что нужно мириться со всеми и на каждом шагу идти на уступки, но пренебрежения тебе не простят и при случае отыграются. А ты до сих пор очень плохо знаешь тех, на ком держится твое правление. Я понимаю, что раньше этим занимался Аниш, но теперь‑то это твое дело! У тебя все‑таки, несмотря на загруженность, начало появляться свободное время. Приходи ко мне, но не плакаться, а учиться тому, как и с кем себя следует вести. Правда, я смогу тебе дать рекомендации только по Тессону и Сардии, но по Ливене тебя может просветить Лаш, а по дворянству Зартака можешь обратиться к графу Стефу Дарому. Он относится к тебе с огромным уважением и безусловно поможет. Ну, девочка моя, не нужно плакать! Я тебя люблю и говорю все это для того, чтобы ты не делала ошибок, которые потом будет очень трудно исправлять. Самое трудное — это исправить у кого‑нибудь скверное представление о себе, если оно уже сложилось. Ну чего ты плачешь?