2. Идеальное Дело - Роман (Крысь) Хаер

— Идет. Ну что, я пошел? — несмело выдавил я. Что-то в присутствии Джины я чувствовал себя не в своей тарелке.

— Иди, грымский, — посмеиваясь, сказала оркитянка, я развернулся и пошел к своему столику, провожаемый хихиканьем ее подруг.

— О чем говорили? — заинтересованно спросил Хоб, когда я плюхнулся на стул.

— Пари предложили, кто поймает больше рыбы, тот выиграл. Тот, кто проиграл — оплачивает совместную вечернюю пьянку, — ответил я задумчиво. Провести вечер за одним столом с Джиной, любуясь красавицей, было для меня одновременно и испытанием и удовольствием.

— Вот хитрые, заразы! — радостно пискнул гоблин. — Не на того напали! Ты, надеюсь, отказался?

— Да нет, согласился, — задумчиво сказал я, искоса поглядывая на красавицу.

Гоблин посмотрел на меня круглыми глазами, и вдруг стал надуваться. Его коричневая физиономия потемнела (хотя казалось — куда уж темнее) и мне на секунду показалось, что он сейчас взорвется. Потом Хоб с трудом выдохнул, схватил со стола стакан с водой и быстро начал пить маленькими глотками. Допив воду, он еще раз взглянул на меня красными от злости глазами, еще раз выдохнул сквозь плотно сжатые зубы и, наконец, выдавил из себя:

— Тим, ты кретин.

— А в чем дело?

— Ты хоть договорился, где будем праздновать? — спросил гоблин, чуть успокоившись.

— Нет, — удивленно сказал я.

Сцена с накаляющимся до красной отметки гоблином повторилась. Клапаном опять послужил стакан воды, который я быстро налил из кувшина и протянул Хобу, в этот момент невероятно похожему на небольшой паровой котел с ножками.

— Сто золотых монет, — горестно сказал гоблин, как только смог говорить.

— Ничего себе, — вырвалось у меня.

— Это еще если повезет, — чуть не плача сказал Хоб.

— Как это?

— Рядом с Джиной сидит оркитянка Лина, та, что поменьше, — расстроено сказал гоблин. — Она чемпион по рыбной ловле уже лет пять.

Я посмотрел на столик девушек, и встретил три довольных взгляда. Феминистки заранее праздновали победу. Лина, оркитянка с большими клыками, подмигнула мне (явно заметив мой разговор с Хобом) и послала воздушный поцелуй.

— Так они нас потащат в «Золотого Окуня», — горестно продолжил Хоб. — Там есть вина по десять золотых за бутылку. А пьют они больше чем ездовые волки.

«Да, похоже, я попал — как рыбка в котел», — пронеслось в моей голове первая умная мысль за весь вечер. Ну, вот почему, как только мне понравится какая-нибудь девушка — я сразу влипаю в крупные неприятности? Это что, такой закон природы?

— Я в это дело влез — я все и оплачу в случае проигрыша, — угрюмо сказал я гоблину.

— Грымские все такие дураки? — обиделся на меня Хоб. — Нас двоих вызвали, а гоблины моего рода никогда не прятались за чьей-то спиной! Я тебя сам в компаньоны пригласил.

Мы с Хобом пригорюнились, жуя кусочки вяленой рыбы. Может быть, гоблин просто жадничал (не осуждаю, кстати — я и сам домовитый), а вот мне для детективного расследования, заказанного зулусским бароном, необходимы были деньги, и большая часть взятого с собой золота сейчас грозила уплыть из рук, ни на шаг не приблизив меня к цели. Я взял примерно двести золотых, из которых двадцать пять уже ушло на билеты.

От тяжелых дум нас отвлек удар гонга, звонко прозвучавший на всю таверну. Огромный огр в шляпе, положив на стойку бара молоток рядом с подрагивающим медным колоколом, оглядел притихшую таверну и растянул свой жуткий рот в клыкастой улыбке.

— Время «рыбной кружки»! — проревел огр, и в зале появились четыре ловких тролля в кожаных передниках, каждый из них нес на огромных подносах просто невероятное количество кружек с темным элем.

Буквально через пару минут все посетители таверны сжимали в руках полулитровые кружки с душистым напитком, и ждали команды от огра.

— Пусть повезет сильнейшим! За удачу! — провозгласил тост авторитетный огр-рыболов, и опрокинул кружку (в его огромной трехпалой руке похожую на пластиковый стаканчик) в рот. Все вскочили на ноги и стали пить темный эль. Напиток был очень ароматный, и я забыл обо всем, пропуская через свою сухую глотку живительную влагу. Те, кто допивал кружку, ставили ее на стол с громким стуком и сразу выходили из таверны. Я и оркитянки допили одновременно, мы обменялись взглядами и они заторопились к выходу. Гоблинка за их столиком пила эль не спеша, хитро поглядывая на Хоба. Мой гоблин-компаньон пил, восторженно прикрыв глаза, и два тоненьких ручейка струились от краев кружки по его щекам.

— Мы будем бороться! — гордо сказал гоблин, громко стукнув дном кружки об стол, допив эль, и посмотрел мне в глаза.

— Уж точно сдаваться не будем! — сказал я и подмигнул своему компаньону. После этого Хоб пошел к выходу, я и Рыжик двинулись следом.

По залу таверны, полному спешащих к выходу клыкастых рыболовов, шел гордый маленький гоблин, высоко поднимая ноги и печатая шаг. За ним решительно шагал джисталкер с двумя удочками в руках, а замыкал шествие рыжий кот, с интересом поглядывая по сторонам. За одним из столиков стояла хорошенькая гоблинка, похожая на куколку-вампирчика, и неспешно попивала эль, ехидно глядя вслед этой процессии.

Работа 9. Рыболовная

Ловля рыбы в мутной воде — это

искусство плюс информированность.

Покинув здание таверны, гоблин решительно пошел в противоположную от больших ворот сторону и мы с Рыжиком двинулись за ним. Все в крепости спешили к небольшой трехметровой двери в западной стене, являющей собой явный контраст с помпезным восточным входом, через который я попал в крепость. Гоблин тоже направился в западную сторону.

— Хоб, мне в кузницу надо, ты не забыл? — сказал я своему компаньону по рыболовству.

— А, точно! — остановил свой порыв к воде гоблин и свернул к небольшому домику, в котором не составляло никакого труда опознать кузню.

Войдя в дверь вслед за моим проводником, я обнаружил в небольшой комнатке довольно серьезную мастерскую. В углу стояла наковальня с прислоненным к ней огромным молотом, поднять который смог бы разве что огр или светлокожий варвар. Угольная печь пыхала жаром и механические кузнечные меха, сделанные по передовым местным технологиям, меня даже удивили. На верстаке лежали самые разнообразные кузнечные приспособления, а у печи шеренгой стояли молоты ручками вверх, как солдаты по росту. По всей стене тянулись полки, заполненные всякими железками, а у печки стоял огромный табурет, на котором сидел грустный огр.