Трезубер. Убийца нечисти - Василий Москаленко

Он взялся за ручку, приделанную к клетке сбоку, и потянул ее на себя. Дно выехало. Теперь крыса, по-прежнему остававшаяся внутри клетки, сидела на животе девушки.

– Сейчас я начну нагревать клетку сверху. – Тварк помахал раскаленным кнутом. – Ты видел, как чарокрыса боится пламени. Бедняга захочет вырваться на волю. Чтобы освободиться, ей придется прогрызть пузо Седой. Сперва она прокусит кожу, потом слой мышц и доберется до внутренностей. Иногда такие забавные вещи происходят – крыса может запутаться в окровавленных кишках… Но в конце концов хищник все равно достигает цели. Перегрызает позвоночник и выбирается на волю.

Тварк чуть коснулся кнутом верха клетки. Крыса, ощутив жар, беспокойно закрутила головой, заметалась по клетке. Несчастная девушка, чувствуя, как шесть лап с острыми когтями перебирают по ее коже, замычала, забилась в руках мучителей.

У Сергея в ушах стучала кровь.

– Ты сумасшедший ублюдок! Она не имеет ко мне никакого отношения! Отпусти ее! Хочешь – убей меня!

– Ты так ничего и не понял! – расхохотался Тварк. – Ты у нас храбрец, смерти и пыток не боишься. Но сможешь ли ты наблюдать, как по твоей вине умирает молодая мамаша, которую на свободе ждет ребенок?

На конце кнута вспыхнул маленький огонек. Крыса обезумела и начала когтями рвать одежду, прикрывающую живот девушки. Лицо жертвы исказилось от ужаса. Зрители-песиголовцы весело загоготали.

– Не-ет! – заорал Сергей. – Остановись! Я сделаю все, что ты скажешь! Все!

Тварк, будто не слыша его, продолжал опускать хлыст. Брызнула кровь…

Сергей сорвался с места. Подбежав к клетке, он изо всех сил ударил по ней ногой. Та отлетела в сторону. Крыса рванула прочь и моментально скрылась между камнями.

В следующее мгновение на Сергея навалились несколько песиголовцев. Он оказался буквально пригвожденным к земле. Но Тварк раздраженно махнул рукой:

– Отпустите его!

Когда Сергей поднялся на ноги, песиголовец насмешливо заглянул ему в глаза:

– А ты ведь думал, что переиграл меня, да? Решил врезать дуба, закончить все по-быстрому? Нет! Не получится. Каторги тебе не миновать. Сейчас ты возьмешь кирку, телепортационную сумку и спустишься в шахту, чтобы добывать чаролит. Но перед этим ты хорошо запомнишь лицо Седой. Потому что если вдруг вздумаешь в шахте прыгнуть с обрыва, или разбить себе голову киркой, или отчебучишь еще что-нибудь в этом роде – крыса прогрызет ей брюхо, это я гарантирую. И бедный шестилетний малыш никогда не увидит свою мамашку.

Сергей посмотрел на трясущуюся от страха девушку и понял, что Тварк выиграл. Он не сможет наложить на себя руки и дать ей умереть ужасной смертью. Нет. Он был на крючке, и теперь будет выполнять все, что потребует песиголовец.

Так начался его первый день на каторге. Сергею выдали каску с фонарем и кирку – из какого-то особого сплава, в который входило серебро. Позже он узнал, что драгоценный металл добавляли неспроста, а из-за магических свойств. Даже если серебряной киркой со всей силы ударить по чаролиту, на камне не останется ни малейшего следа, в то время как от легкого прикосновения железа чаролит трескался.

– А что ж ты хочешь, чаролит – он как живой! – заметил один из каторжников. – И балованный, дьявол! У него аллергия на черный металл. Только драгоценные подавай…

Кроме кирки, Сергей получил так называемую «телепортационную сумку». Хотя это была скорее не сумка, а гибрид рюкзака с чемоданом: размером с ящик, в которых перевозят бананы, из пластика, обшитого защитной тканью, с лямками, чтобы носить на спине.

Телепортационная сумка использовалась следующим образом. При находке самородка чаролита шахтер опускал его в чемодано-рюкзак и закрывал крышку. Мгновение – и камень переносился, в смысле, телепортировался на специальный склад песиголовцев. Встроенный в сумку счетчик подводил итог, сколько всего килограммов чаролита добыл каторжник за день.

Простая и эффективная система.

И кирку, и сумку следовало беречь как зеницу ока. За утерю кирки светило наказание в двадцать пять ударов кнутом. А тому, кто утерял сумку, предстояло играть «в кости» по правилам Тварка.

Получив рабочий инструмент, Сергей вместе с кучкой каторжников направился к шахте. Она находилась на краю городка и представляла собой пробуренный в земле колодец диаметром в двадцать метров. Колодец зиял черной бездной и походил на оскалившуюся пасть какого-то чудовища.

В край колодца были впаяны огромные металлические кольца. К ним крепились канаты, исчезающие в недрах шахты, по которым каторжникам и предстояло спускаться вниз.

Сергей кое-как закрепил кирку на спине с помощью лямок рюкзака. Но стоило ему шевельнуть рукой, как рукоять сползла вниз и врезалась в обнаженную рану-клеймо на спине, оставленную кнутом Тварка. Он вскрикнул, сумка упала с плеч.

Один из каторжников шагнул к нему:

– Возьми мой ремень! У меня их два. Повесишь на него кирку. Иначе не справишься…

Он не договорил. Кнут надсмотрщика – не Тварка, а одного из его подчиненных – со всей силы хлестнул его по руке. Каторжник с криком выронил ремень.

– Этому ничего не давать! – предупредил песиголовец. – Все, кто нарушит запрет, будут играть в кости. Все ясно?

– Но он ведь голый… – пробормотал каторжник. – Он ведь умрет там, внизу…

– Умрет, и пес с ним. Зато тогда крысы прохавают дырку в животе Седой. Знатное зрелище будет!

«Хрен будет тебе зрелище, тварь!»

Сергей, стиснув зубы, надел телепортационную сумку на грудь – чтоб не терла рану на спине – и закрепил кирку между лямок. Затем схватился за канат и полез вниз.

Вернее не полез, а поехал. Оказалось, что канат не обычный: он сам спускался вниз, как будто кто-то вверху быстро-быстро перебирал руками. Главное было крепко обхватить его и не соскользнуть: скорость была немалая.

Фонарь на каске выхватывал из темноты шершавые черные стены шахты. Периодически с разных сторон появлялись дырки, ведущие в недра подземелья, но канат опускал Сергея все ниже и ниже.

Наконец спуск окончился. Канат мягко приземлил Сергея точно на каменный выступ, от которого внутрь шел узкий тоннель. Но шахта здесь не заканчивалась, а уходила еще глубже, в мрачную бездну.

Позже Сергей понял, что канаты выполняют не только роль лифта, а и распределяют рабочих по подземным коридорам. Канат никогда не высадит двух каторжников в один и тот же тоннель: чтобы не болтали, не помогали друг другу. У каждого был свой участок работы, на котором предстояло добывать чаролит.

Сергей нырнул в тоннель и долго шел, время от времени всаживая кирку то в одно, то в другое место. Стены здесь были не из камня, как в верхних тоннелях, а из относительно рыхлой породы, напоминающей известняк, только угольно-черного цвета. Сильный удар – и кирка легко, по самую рукоять, входила в стену. Поворот руки – и откололся толстый слой…

Прошел час, второй, третий, а Сергей никак не мог найти ни единого камушка чаролита. Может, он делает что-то неправильно? Не там ищет? Может, нужно откалывать куски не от стен, а от потолка?

Еще два часа миновали впустую. Сергей углубился на несколько километров, и все без толку. Он почувствовал, что еще чуть-чуть – и упадет без сил. И немудрено: он ничего не ел и не пил; жутко ныли раны на спине и на ноге; подземный холод пробирал голое тело до костей.

Сознание уже меркло, когда он достиг конца тоннеля и с размаху всадил кирку в стену. Снова откололась пустая порода. Сергей в отчаянии опустился на землю. Неужели все усилия напрасны? Неужели его специально сбросили в коридор, где нет волшебного минерала?

Его спасло чудо. Вдруг правая рука продавила рыхлую породу и провалилась куда-то вниз, в пустоту. Из недр вырвалось яркое белое свечение. Чаролит!

Сергей вскочил, развернулся и несколькими движениями кирки расширил яму. Свет залил пещеру, превратив ее в сказочное подземное царство.

Сергей принялся вынимать из земли огромные самородки весом по двадцать килограммов. Телепортировал их на склад, снова откалывал куски породы и доставал чаролит, еще и еще.

В ту смену он выполнил норму на ура – собрал тысячу сорок три килограмма волшебного камня из одного месторождения. Больше Сергею так не везло никогда. Чтобы раздобыть требуемую тонну, нужно было найти двадцать-тридцать мест, где лежали самородки.

Смена длилась шестнадцать часов. Песиголовцы считали, что это идеальная продолжительность рабочего дня. По окончании смены каторжники поднимались на канатах из шахты, сдавали инструмент и мчались за пайком, который выдавался один раз в сутки.

Распределение кормежки проходило неподалеку от шахты. Сергей ожидал увидеть сцену как в фильмах про тюрьмы строгого режима: огромные кастрюли с вонючим варевом, супами с полугнилым мясом и кашей с червями. Ничего подобного не было. Пункт, где выдавался паек, представлял собой один здоровенный стол, на котором лежали черные полиэтиленовые пакеты. С одной стороны стола находился исполинский мешок с твердыми, как камень, ржаными сухарями; с другой – такой же мешок, но в нем вместо сухарей были коричневые мелко нарубленные палочки толщиной с карандаш. От них исходил запах плесени.