Эпоха выживания - Олег Кожевников

Итак, посмотрев на гору трупов в овраге и сопоставив с количеством стоящих машин, мы сделали вывод, что здесь грабили проезжающие с грузом автомобили, а водителей и пассажиров просто убивали — сталкивая трупы в овраг и, судя по количеству тел, этим занимались не один день.

Отношение к раненому милиционеру у ребят после увиденного ужаса в овраге, сразу изменилось — появилась какая-то злоба и жестокость. Подойдя к нему, Флюр, несмотря на то, что только что, несколько минут назад, он бережно перевязывал раненого и вкалывал ему пирамидол из аптечки — схватил его за воротник куртки и потащил к оврагу, где лежали трупы. Раненый громко закричал, подошедший Саша грубо пнул его в бок, чтобы тот заткнулся, милиционер затих и только всхлипывал, иногда тихонько подвывая. Я стрелял ему по ногам, и было видно, что на одной ноге, на бедре был вырван картечью целый кусок мяса. Правда, Флюр перебинтовал ногу, но я после того как вышел из машины, сразу посмотрел на результаты своей стрельбы.

Подтащив раненого к оврагу и посадив его лицом к горе трупов, чтобы он мог видеть этот кошмар — ребята начали производить дознание. Перед этим Саша посоветовал:

— Батя пойди, посмотри, что там творится в других машинах. Тебе с непривычки лучше этого не видеть. Мы же обучены проводить допрос в боевой обстановке — так, что по любому выжмем из него всю информацию.

Мне действительно после этих событий было не по себе и я, подойдя к нашей машине. Достал оставшуюся неполную бутылку водки — там было примерно грамм двести и прямо из горлышка, не закусывая, выпил половину. Другую половину я оставил Саше, а Флюру пить не полагалось, он был за рулем.

Перекурив и немного отойдя от пережитого, я действительно отправился осмотреть стоявшие неподалеку машины. Свое ружье взял наизготовку, менять его на автомат я не стал, «Сайга» была все же привычнее и роднее. Ребята же разобрали трофейные автоматы. Оставшиеся лишними три автомата, а так же всю амуницию и боезапас, найденный на трупах и в простреленной машине, собрали и уложили в наш фургон.

Осматривая брошенные автомобили, я был готов, что они окажутся пустыми — так оно и оказалось. Там оставались только разбросанные личные вещи водителей и пассажиров, никакого следа перевозимых грузов не было. Когда я осматривал грузовую ГАЗель — раздался одиночный выстрел, я даже присел от неожиданности. Потом осторожно выглянул из-за борта Газели, ничего опасного на горизонте вроде бы не наблюдалось. Ребята спокойно шли от, оврага к нашей машине. Флюр призывно махнул мне рукой. Я бросил осматривать Газель и быстро подошел к ним. На мой вопрос:

— Что случилось с раненым?

Флюр с каменным выражением лица сказал:

— Он догоняет своих приятелей по дороге в ад.

После этих слов, я даже не стал обсуждать причины одиночного выстрела, стало и так все понятно.

Сев в машину и включив печку, Саша начал рассказывать, что удалось узнать у раненого Милиционера:

— Эти уроды занимались грабежом проезжающих машин уже три дня. Выбирали, как правило, автомобили с номерами других регионов, и по степени загруженности машин. Если в машине не было ничего ценного, особенно продуктов, ее отпускали, конечно, для конспирации проверив документы. Останавливали только одиночные машины. Людей, в машинах у которых груз конфисковывался, они просто убивали, сталкивая тела в овраг. Раненый, правда, божился, что он никого не убил, что он просто стоял на дороге, останавливая машины, а убивали те в гражданском — они вообще были зверье — конченые уголовники. Один из них, который постарше, и был вдохновителем и организатором всей банды, а их, простых милиционеров, эти бандиты в гражданском — просто использовали. У подельников этого бандита сейчас находится его семья, жена с маленьким ребенком. Вообще он всячески пытался нас разжалобить.

Его перебил Флюр:

— Врал гад! Я понюхал ствол его автомата, из него точно сегодня стреляли и вообще все они, это настоящие оборотни в погонах, их надо уничтожать, — с ненавистью закончил он.

Саша между тем продолжил:

— Всего их в банде одиннадцать человек. Шестеро из них сейчас на базе, которая находится невдалеке, на территории местного ДРСУ. Там есть небольшая угольная котельная и поэтому в помещении конторы тепло и вся банда перебралась жить туда. Всех работников предприятия не перешедших к ним в услужение они перебили. База видна даже отсюда, — он показал.

Несмотря на то, что уже начинало темнеть, можно было разглядеть километрах в пяти несколько больших боксов. Я взял из машины большой бинокль и уже отчетливо увидел — два больших бокса, каждый с пятью воротами под грузовую машину. Рядом стояло двухэтажное, видно административное здание. Была видна и дымящая, пятнадцати метровая труба котельной. По шкале бинокля выходило, что до Базы пять километров семьсот метров. Пока я в бинокль разглядывал базу, Саша продолжил:

— Вооружена банда хорошо, у каждого есть автомат и по несколько гранат, а также имеется крупнокалиберный пулемет и несколько гранатометов.

Потом он немного замялся и продолжил.

— Они убивали не всех — симпатичных и молодых женщин увозили к себе на базу. Ну, там, сами понимаете, что с ними делали. Сейчас у них находится пять женщин.

Он замолчал, я тоже прекратил рассматривать бандитское гнездо и посмотрел на Сашу и Флюра. Оба они имели мрачный вид, на меня старались не смотреть, отводили глаза.

А у меня наоборот — после выпитой недавно водки, появилась какая-то лихость и вера в свое всесилие. А в сердце клокотала ненависть к этим уродам, исчадью ада в человеческом обличии и жалость к погибшим людям, нежданно-негаданно, попавшим под руку этим мразям. Саша все-таки посмотрел мне в глаза и спросил:

— Ну что командир, будем делать? Уже поздно, пора ехать домой.

И увел глаза в сторону. Я сказал:

— Нет, ребята! Эти животные не имеют право на существование, их надо уничтожить. К тому же, они, наверное, сейчас там над захваченными женщинами издеваются и нас наверняка не ждут, а ждут этих вот гадов с добычей.

Я кивнул на расстрелянный УАЗик. После моих слов, ребята сразу как то расслабились, у них появились улыбки, Саша, улыбаясь, хлопнул Флюра по плечу и воскликнул:

— Ну что я тебе говорил Татарин!

Они, наверное, предполагали, что я, верный своему принципу — не влезать, ни в какие разборки и не становиться ни на чью сторону, если это не касается непосредственно нас. Сейчас скомандую о возвращении домой, тем более что мы в, принципе, удачно съездили, набрали целую машину ценных вещей. Нас никто не заставлял устанавливать мировую справедливость и тем более я им, наверное, плешь проел, рассказом о самом неблагоприятном сценарии развития данной катастрофы. О том, что наступит «вулканическая зима» на длительный период времени и все равно большинство людей погибнет, особенно в городах. Не в наших силах этому помешать, или оказать какую-нибудь существенную помощь людям и, тем более, власти. Поэтому, сейчас надо думать только о нашей группе и пытаться по максимуму набирать любые продуктовые или топливные припасы, потом это будет сделать невозможно.