Петр Грушин - Владимир Светлов

Ракетой «Вассерфаль», которой было присвоено советское обозначение Р‑101, занялись в отделе Евгения Васильевича Синильщикова. Это был один из известнейших в стране специалистов в области создания корабельной артиллерии и танковых пушек. Теперь настал его черед заняться ракетами. Был момент, когда еще до назначения Королева Синильщиков рассматривался в качестве кандидата на место руководителя отдела № 3. Но в конце концов ему поручили «Вассерфаль».

Вместе с Синильщиковым разработкой отдельных систем Р‑101 в разное время занимались А. П. Елисеев, И. Н. Садовский, В. А. Говядинов, Н. Н. Шереметьевский (будущий академик АН СССР), Г. Н. Бабакин (будущий член‑корреспондент АН СССР), М. С. Аралов. Ракетный двигатель для Р‑101 также создавался в НИИ‑88, в отделе Н. Л. Уманского.

Отделу, который возглавлял Семен Ювелиевич Рашков, было поручено воссоздание ракеты Р‑102 («Шметтерлинк»), а отделу Павла Ивановича Костина – Р‑110 («Тайфун»).

Вместе с советскими специалистами над воссозданием зенитных ракет работали и немецкие специалисты – ракетчики Эмиль Мендель, Эрих Зейферт, Вальтер Квессель и двигателисты Герман Цумпе, Иозеф Пойтнер, Рихард Фигер и Карл Умпфенбах.

В соответствии с планами первые образцы отечественных зенитных управляемых ракет должны были появиться к лету 1948 года. На полигоне они появились, правда, на год позже…

Летом 1949 года на Государственном центральном полигоне в Капустином Яре, уже ставшем к тому времени «колыбелью баллистиков», сформировали опытный испытательный зенитный дивизион, который возглавил майор В. И. Чепа. Осенью начались испытания опытных зенитных ракет Р‑101. Председателем Государственной комиссии по летным испытаниям Р‑101 был назначен Павел Владимирович Цыбин – известный конструктор авиационной техники.

До зимы провели ряд пусков, одновременно испытали и средства наведения ракеты. Процесс наведения Р‑101 со стороны выглядел относительно просто и состоял в том, что ракета в полете должна была удерживаться оператором, наблюдавшим за ней в оптический визир, на прямой «визир – ракета‑цель». Для удобства наблюдения за стартом и участком разгона Р‑101 оснастили мощными трассерами и покрасили в крупную черно‑белую клетку.

Наиболее ответственные испытания Р‑101 пришлись на начало января 1950 года, когда в течение нескольких дней в Капустином Яре свирепствовал снежный буран при морозе до 30 градусов и скорости ветра более 25 м/с. Однажды в течение трех дней стартовый комплекс был полностью отрезан от жилого городка.

Но не только погода тормозила испытания. Сами ракеты были еще весьма «сырыми», требовали длительной доводки, а потому регулярно преподносили испытателям «маленькие ракетные неожиданности». В. В. Казанский, ставший к тому времени одним из руководителей испытаний зенитных ракет от НИИ‑88, так вспоминал о проходивших в Капяре пусках «101‑й»:

«Первые пуски, как это часто бывает, прошли успешно. Система подачи топлива и двигатель ракеты хорошо запускались, двигатель отрабатывал полный импульс, работала система стабилизации (сначала на газовых рулях, а после их сброса – на аэродинамических). Однако система управления имела определенные недостатки, и нам не удалось добиться полностью адекватной реакции ракеты на положение ручки „кнюппеля“, хотя на первых порах было много оптимистов, особенно из числа „управленцев“, которые убеждали нас в „разумном“ поведении ракеты.

А однажды, при очередном запуске ракеты, сильный порыв ветра сразу же завалил ракету с пускового стола, к счастью, в сторону голой степи. Как освобожденная птица, ракета понеслась на „брюхе“ к далекому горизонту с ревущим двигателем, оставляя за собой в глубоком снегу санные следы. Мы нашли ее в шести километрах от старта, ударившуюся о заснеженный бугор. Удар привел к поломке трубопроводов. Вся окрестность дымилась парами азотной кислоты, и солдаты, оцепив район аварии вешками, долгое время дежурили там…

В другой раз, из‑за отказа в системе управления, ракета после старта ушла вертикально в зенит и, спустя несколько минут, упала в десятке метров от бункера управления, оставив после себя колодец глубиной около двадцати метров…»

Разобравшись с изначальным вариантом ракеты «Вассерфаль», в НИИ‑88 подготовили и передали на испытания его усовершенствованный вариант. Он отличался использованием в системе наддува баков порохового аккумулятора давления, разработанного под руководством И. Н. Садовского. Это существенно упростило и обезопасило эксплуатацию ракеты. Одновременно с этим в коллективе А. М. Исаева тягу двигателя ракеты довели до девяти тонн, удалось поднять и его экономичность. Тем самым была заметно снижена масса ракеты, повышена ее тяговооруженность. Однако полученный выигрыш вскоре свели на нет за счет прибавки в массе, набранной ракетой благодаря «успехам» разработчиков бортовой аппаратуры и боевой части. В результате Р‑101, которой довелось взлететь последней, еле‑еле оторвалась от стартового стола, затем ее снесло в сторону, и она упала в 300 м от старта, так и не поднявшись на необходимую высоту…

Со сдвигом в несколько месяцев испытывалась в Капустином Яре и «Бабочка» – «Шметтерлинк». Пуски этой ракеты также не обходились без приключений. Вновь обратимся к воспоминаниям В. В. Казанского:

«Пуски „Шметтерлинк“ проводились в районе стартовой площадки „Вассерфаль“ в перерывах между ее пусками. При первых же пусках все были поражены ее действительно порхающим, как у бабочки, полетом, крутыми виражами на высоте 300–350 метров. И поначалу относили это за счет действия системы управления и искусства оператора. И даже военные специалисты поддавались этому чувству. Летала она долго – минуты три‑четыре, уходила в сторону, затем возвращалась, делала несколько восьмерок, причем все это сопровождалось ревом ее ракетного двигателя, потом снова уходила в степь, пока не кончался запас топлива. Однако вскоре наблюдавшие специалисты стали отмечать некоторые расхождения между движениями ручки управления у оператора и маневрами ракеты, а когда на четвертом или пятом пуске она заложила совершенно фантастическую петлю и умчалась в сторону технической позиции, испытания решили прервать впредь до особых распоряжений…»

В целом работы по воссозданию немецких зенитных ракет, продолжавшиеся пять и более лет (например, комплекс, в который входил «Тайфун», напоминавший своей формой и размерами реактивный снаряд от «Катюши», испытывался под обозначением «Чирок» до 1953 года), не дали каких‑либо значимых результатов. Характеристики воссозданных в НИИ‑88 ракет «Вассерфаль» и «Шметтерлинк» во многом уступали даже своим немецким аналогам. Причины этого были на поверхности – здесь и отсутствие опыта в подобных разработках, и ограниченное число занимавшихся этим делом специалистов‑ракетчиков, да и тот больший приоритет, которым пользовались в НИИ‑88 баллистические ракеты…

Конечно, какой‑либо серьезной конкуренции зенитной артиллерии подобные ракеты составить не могли, и об использовании их в качестве боевого оружия не могло быть и речи. К тому же еще только разворачивались проектные работы по одному из основных элементов будущих зенитных ракетных комплексов – радиолокационной станции наведения ракет на цель. Как уже говорилось, управление полетом запускавшихся в Капустином Яре зенитных ракет заключалось в передаче на них радиосигналов с наземного пункта и наблюдении за их исполнением ракетами.

Таким образом, в работе конструкторских коллективов НИИ‑88 во многом повторялась история предвоенной разработки в РНИИ зенитной ракеты «217» со всевозможными оргвыводами.

Из решения начальника 7‑го Главного управления Министерства вооружения от 24 марта 1951 года по итогам выполнения плана НИИ‑88 за 1950 год:

«…ОКРы по зенитным изделиям развернуты совершенно недостаточно и их состояние не обеспечивает выполнения задач, поставленных перед институтом в этой области. Планы‑графики разработок изд. Р‑101 и Р‑110, утвержденные MB, были сорваны. Комплексный технический проект Р‑101, разрабатывавшийся в 1950 году, был выполнен некачественно, не на должном техническом уровне и недостаточно подтвержден летно‑экспериментальными испытаниями, в результате чего этот проект был забракован.

Разработка ДУ (гл. конструктор Исаев) проводилась неудовлетворительно. Принятый к рабочему проектированию вариант подачи топлива с помощью ЖАД оказался неудовлетворительным.

Исходные данные на систему управления выдавались недостаточно обоснованными. Окончательно исходные данные выданы НИИ‑885 МИСС только в декабре 1950 года.

Разработка изд. Р‑110 (т. Костин) ведется не на должном техническом уровне, без привлечения научных отделов института. Экспериментальная стендовая отработка ведется без необходимого обоснования экспериментов с большими затратами матчасти. Огневой стенд для Р‑110 оборудован неудовлетворительно и не укомплектован необходимой измерительной аппаратурой».