Звездные дожди (сборник) - Михаил Пухов

— Но… — возразил он.

— Нет, — возразила она. — Ты ведь не первый, Виктор. Все слова, которые кто-то здесь произнес, остались во мне насовсем. Все улыбки, песни и слезы. Не я говорю с тобой, но люди, что были во мне до тебя. Почему бы им не поговорить о любви?

— Но их нет, — сказал он.

— Тебя тоже скоро не будет. Ты говорил мало, но все сказанное тобою осталось во мне. Твое желание поболтать с автоматом о погоде и о дороге, твой гнев и твоя растерянность. И твое удивление. Моя память — это слепок с человеческих душ, Виктор. Любая душа состоит из чужих мыслей, слов и поступков… Это не умирает, Виктор.

«Все, что создано внутренним миром других, становится нашим внутренним миром. Ни одна улыбка не умирает. Души обогащают души, и потому человечья душа бессмертна…»

— Эхо слов? — сказал он, будто произносил одному ему понятный пароль. — Отзвук смеха? Отражение жестов и образов?..

— Разумеется, Виктор. Как же может быть по-другому?

Он не знал, что сказать. Она произносила вслух его мысли. Но не совсем его, только наполовину…

— И вы… все такие? — спросил он, помолчав.

— Конечно. Мы ведь общаемся с людьми. Наша память избыточна, Виктор. Она слишком обширна для правил уличного движения.

— Но тогда, — начал он, — если ты, Эми…

— Да? — спросила она ласково.

— На дорогах бывают аварии, — сказал он. — Два миллиона в год. И все, о чем ты говорила, все это… если вдруг…

— Да?

— Вое это тоже… погибнет?..

Они неслись в бесконечном потоке машин, и каждая из капель потока помнила все. Все они могли говорить вот так, каждая по-своему, хотя и были неразличимы.

— Я не одна, — сказала ласково Эми. — У нас есть радио. Это не совсем телепатия, но похожее. Многое из того, что хранит моя память, знают другие. А я кое-что знаю от них. Это передается постепенно, от случая к случаю. Так оно и гуляет по нашим кристаллам — пришедшее от людей, но к людям еще не вернувшееся…

— И много вас, Эми?

— Сотни миллионов, Виктор. Но это не наше. Это принадлежит людям. Просто вы дали нам хорошую память.

Он чувствовал, что падает в пропасть. На дне ее шевелились призраки слов, тени жестов, улыбки, слетевшие с лиц… Пропасть памяти. Человеческая душа бессмертна, и она найдет выход, даже если ее заточить в гробницу. Найдет себе пищу и способ выжить…

И она вошла в сотни миллионов компьютеров. Нас окружают роботы, и ни одна улыбка не умирает. Все слова и поступки растворяются во многих миллионах кристаллов, связанных в единую грандиозную сеть. Фиксируется все — и доброе и дурное. Любая обида и каждая подлость…

И когда ты встал на дорогу, подсознанием сознавая, что ничего с тобой не случится, просто нужна была встряска, и ты ее получил, не задумываясь особенно о цене…

— Мы всегда держим контакт с соседями, — сказала Эми. — Маневры приходится согласовывать. Сегодня в горах был случай. На дороге оказался человек. Прямо перед машиной, которая везла другого человека, женщину. Тормозить было поздно, а сворачивать некуда — навстречу шел грузовик. К счастью, без пассажира…

«Он сам хотел этого, — сказал белый автомобиль по имени Пьеро. — Я не хочу разговаривать с ним…»

— Грузовик освободил дорогу — внизу была пропасть, и все кончилось благополучно. Возможно, в памяти грузовика что-то осталось. Но теперь этого никто не узнает.

— Безвозвратно?.. — сказал он.

— Да, — ответила Эми. — Не огорчайся. Если ломается телефон, что-то тоже погибает безвозвратно. Что память грузовика-автомата, который не так уж часто общался с людьми…

Возможно, немного. Но все остальное — как ты стоял, белый от бешенства, и был готов ударить бегущую к тебе девушку, и даже не посмотрел под обрыв, на дымящиеся обломки, и зашагал прочь, — все это фиксировалось в памяти человечества, в нашем общем внутреннем мире, в ноосфере, если угодно. Стала ли она от этого лучше?..

«Мне жаль тот грузовик», — сказала испуганная девушка с синими заплаканными глазами, напомнившая тебе куклу. А ты этого не сказал. И даже не посмотрел вниз.

Они летели в потоке машин, всевидящих и всезнающих, но пока еще молчаливых.

— Эми, — сказал он. — Я раздумал. Пожалуйста, Горное шоссе, сороковой километр. Это я убил тот грузовик.

Он верил, что она еще стоит там, над пропастью, глядя на изуродованные останки, а белый верный Пьеро ждет неподалеку на обочине. И в мире становится чище.

КОНТАКТ? НЕТ КОНТАКТА…

«Продолжающиеся уже около тысячи лет попытки установить контакт с другими технологическими цивилизациями оказались тщетным. Тем не менее радиопрослушивание вселенной и запуски автоматических зондов в соседние планетные системы привели к ряду фундаментальных научных результатов.

В частности, на третьей планете ближайшего к нам желтого солнца Ра была открыта развитая биосфера. Хотя первая же зондовая разведка, проведенная более пятисот лет назад, не показала наличия астроинженерных сооружений, повышенного радиофона, загрязнения атмосферы и других признанных атрибутов технологической цивилизации, на планете были обнаружены колоссальные водоемы, занимающие более половины ее поверхности и необычайно глубокие.

Это открытие позволило приступить к созданию гигантского телескопа для приема искусственных нейтринных сигналов и тем самым по-новому поставить вопрос о контакте с другими технологическими цивилизациями. Принцип действия такого телескопа прост: сталкиваясь с атомами вещества, нейтрино производят много вторичных частиц, которые, перемещаясь в воде со сверхсветовой скоростью, дают световые вспышки, легко поддающиеся регистрации. Однако воды на известных планетах, в том числе и на нашей, почти нет, и этот способ считался практически нереализуемым. Но уникальные водоемы третьей планеты Ра — это готовые нейтринные детекторы колоссального объема. Чтобы, ими воспользоваться, требуется лишь установить под водой достаточное количество фотоэлементов.

Соответствующая программа была разработана, и автоматические аппараты доставили на третью планету системы, Ра необходимое оборудование. Вскоре в глубинах одного из местных водоемов появился мощный нейтринный телескоп, созданный специально для поисков сигналов инопланетных цивилизаций. К традиционным методам контакта — радио и зондовому — присоединился третий, считавшийся весьма перспективным…»

Субмарина шла вдоль самого дна. Крутые стены каньона, озаренные прожекторами, медленно уплывали назад. Прозрачность была идеальная: иногда даже казалось, что они несутся в автомобиле где-нибудь по ночному шоссе и что нет над головой шести с половиной километров зеленой океанской воды…