Танцующие пылинки - Саманта Янг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я никогда ей не говорила.
В его взгляде смешались гнев и сочувствие.
— Он снова что-нибудь пытался предпринять?
Я отрицательно покачала головой.
— Я больше не возвращалась в тот дом. Я была так сбита с толку, что продолжала сомневаться в том, что произошло. Но в конце концов я все поняла. Мы оба знали, что он пытался начать в тот день. Он был подлецом, и я позволила маме остаться с ним. Я не сказала ей, каков он на самом деле.
О'Ди соскользнул на пол и сел спиной к дивану, согнув одно колено, а другое вытянув так, чтобы наши ноги соприкасались.
— Ты боялась, что она тебе не поверит?
— Нет.
Мои губы дрожали, слезы жгли глаза.
— В этом-то и весь ужас. Я знаю, что она бы поверила. Я… Я была так запутана, Киллиан. Я тонула и не хотела видеть никого, кто мог бы меня спасти. А теперь все это звучит чертовски глупо. Что все это значило по сравнению с бандитами в масках, ворвавшимися в дом и убившими ее и ее мужа? И ради чего? Картина, в которую я вложила три четверти миллиона долларов, потому что Адам, мой финансовый агент, сказал, что я должна вкладывать свои деньги, куда только могу. Вот для чего они там были. Из-за картины. Наряду с драгоценностями и наличными. Но полиция заявила, что целью была картина. — Я покачала головой от такого безумия. — Я оттолкнула маму, потому что не хотела признавать, что потерпела неудачу. А моя слава, мои деньги убили ее.
Киллиан судорожно вздохнул и хриплым голосом сочувственно произнес мое имя.
— А что ты могла сделать? Ты можешь остановиться и посмотреть правде в глаза?
— Не могу.
— Скайлар, я все еще временами просыпаюсь и не могу дышать от того, как я зол на себя за то, что не сел в тот вертолет. Мама была бы жива. У Отэм была бы любящая мать, а не холодный требовательный ублюдок дядя, который нас воспитывал. Но как ни трудно иногда в это поверить, я не виноват в том, что случилось с моими родителями. И ты тоже.
— Я трус, — призналась я. — Я убежала от правды, я убежала от ее смерти, а теперь убегаю от встречи с людьми, которым причинила боль.
— Ты думала, что защищаешь свою маму. А теперь тебе нужно время. Ты слишком строга к себе.
Мы обменялись долгим взглядом, и мое дыхание постепенно успокаивалось.
— Ты рассказал мне о своих родителях, чтобы я рассказала тебе о своей маме?
— Твои песни. — Он потянулся за моим блокнотом. — В них много боли. А она может превратиться в яд, если ты оставишь гноиться ее внутри.
Я снова почувствовала, что тону. На этот раз в глазах Киллиана О'Ди.
— Тогда это было так.
В ответ он лишь пожал плечами.
— Так ты еще и психотерапевтом подрабатываешь у своих артистов?
Его улыбка была кривой. Я внезапно захотела провести пальцами по его губам, чтобы почувствовать это.
— Ты первая.
— Ну, ты должен знать, что прямо сейчас я чувствую себя уязвимой и защищаюсь. Мне может понадобиться, чтобы ты был придурком, чтобы у меня было оправдание для моего сарказма и грубости по отношению к тебе.
Он ухмыльнулся. Ухмылка, от которой у меня перехватило дыхание.
— Что-то мне сегодня не хочется быть придурком.
— Конечно, ты не хочешь. Противный ублюдок.
Киллиан засмеялся: богатый, глубокий звук, который вызвал у меня ответную улыбку.
Тепло прошло между нами, сладкое тепло, которое было настолько неожиданным, что я не могла ничего сделать, кроме как смотреть на этого мужчину. Как этот человек стал моим доверенным лицом?
Киллиан прочистил горло.
— Мы должны… Мы должны вернуться к песням. Если ты готова.
Я молча кивнула.
— Да. Конечно.
Мы похоронили этот момент в сочинении песен. Мы работали весь вечер, останавливаясь только на перекусы, и больше не обсуждали прошлое. Ближе к полуночи меня охватило отчаяние. Я знала, что когда О'Ди уйдет, я останусь наедине с прошлым, которое не похоронила сегодня.
Я горевала полгода, когда потеряла маму, теряя рассудок при мысли о том, как она умерла.
Но я никогда не позволяла себе горевать о том, какими были наши отношения до ее смерти. Я не разрешала себе думать о том, что позволила ей умереть в доме с мужчиной, который пытался предать ее и, возможно, уже сделал это с другими женщинами.
Теперь позволю.
Жду, что позволю, как только Киллиан уйдет.
— Знаешь, — он положил гитару обратно в футляр, не глядя на меня, — я устал. Наверное, мне небезопасно ехать домой в таком состоянии. Ты не будешь возражать, если я посплю на диване?
От облегчения мои плечи расслабились.
— Да. Конечно.
Киллиан нашел несколько дополнительных одеял и подушку в бельевом шкафу и разобрал диван в кровать, пока я неловко стояла и смотрела. Даже если его присутствие здесь было утешением, мне все равно придется закрыть за собой дверь спальни и остаться наедине со своими мыслями.
— Знаешь, я обычно смотрю телевизор перед сном, — соврала я.
То, как он смотрел на меня… Клянусь, этот парень видел меня насквозь. Он молча кивнул.
— Хорошо.
И вот так я обнаружила, что смотрю с Киллианом эпизоды «Подпольной империи» (англ. Boardwalk Empire). Никто из нас не видел этот сериал раньше, и мы быстро подсели на сюжет.
На самом деле, это было последнее, что я помню. Свернувшись калачиком на диване, тогда как Киллиан сидел на полу, прислонившись к нему спиной.
Когда я проснулась на следующее утро, я волшебным образом очутилась в своей собственной постели в пустой квартире.
ГЛАВА 14
О’Ди не появлялся пару дней.
И за это время он снова стал О’Ди, а не Киллианом. Не потому, что я злилась на него за то, что он исчез после того, как я разрушила стены и обнажила перед ним свою душу. На самом деле я была рада появившемуся пространству. Это позволило мне переварить то, что я раскрыла перед ним.
— Твои песни… В них много боли. А она может превратиться в яд, если ты оставишь ее внутри гноиться.
О’Ди был прав. И то, что он был готов рассказать мне о смерти своих родителей, показало, как сильно он хотел, чтобы я справилась со своими собственными проблемами. Он был не из тех, кто позволял себе быть уязвимым перед кем-либо, кроме своей сестры. Я была уверена в этом.
