Если буду нужен, я здесь - Юлия Резник

спорит. Когда-нибудь потом. А сейчас… Осторожно, едва касаясь пальцами. Губами… Ласкаю шею, грудь. Втягиваю соски. Лалка смуглая, и соски у нее нежно-коричневые. Капец, какие красивые. И чувствительные… капец. У нее все чувствительное. Разгоняется за секунду до максималки. Выпрашивает. Подставляется… Конечно, сейчас мне за такую раскованность спасибо надо сказать наркоте, но когда она ко мне попривыкнет, это станет и на трезвую нормой. Всю мою жизнь с ней. Главное, завтра все утрясти, когда страсти улягутся.

Я понял, в чем наша с Лалой основная ошибка. Нам нужно поговорить. Я пытался это сделать еще перед свадьбой, но с тех пор все настолько переменилось, что… Да. Разговор просто напрашивается. Мы обязательно, обязательно все обсудим. Потом. Ловлю ее ножку. Тяну вверх. Она гибкая, как былинка. Делаю так, чтобы Лала уперлась пяточкой в мою грудь. Смотрит. Все понимает. Кусает губы.

– Так ты максимально открыта, и больно быть не должно. Но если будет, говори, не молчи, окей? – Мурчит что-то невнятное. – Лала! Скажи, что ты меня поняла!

– Я поняла. Назар, пожалуйста… Я очень-очень хочу тебя. Не могу просто, как хочу.

ГЛАВА 18

ГЛАВА 18

И я, наверное, худшая, кем бы ты мог дышать.

Моя душа колючая, дай мне с тобою стать

Хотя бы на каплю лучше, хотя бы на каплю лучше,

Хотя бы на каплю лучше…

«Худшая» – Асия

Назар

Не знаю, что меня будит. Кажется вообще, что я вот только закрыл глаза, и по идее мне еще спать и спать, но я подрываюсь. Лалы в постели нет. В окно просачивается уже совсем по-осеннему хмурое утро. Спускаю ноги на пол. Мышцы до сих пор немного потряхивает от напряжения. В моей жизни было много самого разного, самого изощренного секса. Но никогда до этого я так не выкладывался. Господи, сколько раз я кончил? А она? Что больше – факт. Уж тут я расстарался. Губы растягивает широкая улыбка. А потом я слышу… Всхлип? И от моей сытой мужской радости и довольства ничего не остается. Огненная лава внутри застывает. Я медленно встаю, настороженно прислушиваясь к звукам из ванной. Сколько она там сидит? А что если, пока я спал… В ужасе подбегаю к двери. Колочу кулаком что есть силы.

– Лала! Лала, открой… – дергаю ручку, готовый, если придется, вынести дверь к херам. Но та без усилия поддается. Заваливаюсь внутрь, дико озираясь. Лала сидит на плетеной корзине для белья в углу и плачет. Так горько плачет!

Я медленно сглатываю и опускаюсь перед ней на колени. Одной рукой сгребаю сразу обе ее ладошки. Другой – стираю слезы. Как будто это, блядь, имеет какой-то смысл! Сердце барабанит о ребра.

– Эй, Лала… Что такое? Я сделал больно, да? Зря мы это? Надо было еще подождать?

Я просто Капитан Очевидность. Нетрудно ведь догадаться, что для вчерашней девочки четыре раза к ряду – сильный перебор. Пусть даже она сама напрашивалась. Гнулась в любые позы. И даже что-то там требовала.

– Нет, – всхлипывает.

Что нет? Тревога за нее мешает уловить мысль. Трясу головой, чтобы отогнать панику. Выглядит она… Заебанной. Да.

– Не больно? – уточняю, шаря взглядом по ее заплаканному лицу.

– Больно, конечно! – возмущается, на миг выныривая из своей истерики. – Ты мне там все до мяса растер, – шепотом.

Закусываю щеку, потому как, несмотря ни на что, слова жены вызывают во мне так много положительных эмоций, что губы сами складываются в улыбку. Взялся я за нее, и правда, по-взрослому. Но она так выпрашивала, что…

– Прям до слез больно, что ли? – отвожу улыбающийся взгляд.

– Нет. Я не поэтому плачу. – Лалка трясет головой и опять заходится в рыданиях. Ну, ё-мое! Сгребаю ее с корзины. Усаживаю верхом на себя.

– А почему? – Жена молчит. – Лала, пока я не понимаю, что случилось, мне сложно тебе помочь.

– Тут тебе помогать надо, – шепчет она. – Я все испортила. Почему я порчу все, за что ни берусь? Я какая-то ненормальная?

– Нет, конечно! Просто скажи, что случилось, и я это разрулю.

Закусив дрожащие яркие губы, Лала оглядывается. Берет лежащий на столешнице под раковиной телефон. Находит нужное видео и протягивает мне нетвердой рукой. Пока я гляжу на экран, Лала еще больше сжимается, явно опасаясь моей реакции на увиденное. Глупая. Ловлю на секунду ее затравленный взгляд. Потом читаю подпись под видео. С ее телефона пробегаюсь еще по нескольким каналам в Телеге.

– Прости меня, п-пожалуйста. Я не хотела. Вообще не подумала, что мой поход в Небо можно вот так использовать против тебя. И что танцевала так… прости. Я больше никогда не буду танцевать. Клянусь. Не буду тебя позорить.

Прижимаю ее голову к плечу. Руки едва слушаются. Облегчение такое, что тело обмякает тряпочкой. Я уже себе всякого напридумывал, а эта дурочка, оказывается, рыдает, потому что видео с ее танцами расшерили по сети, сопроводив видос комментариями вроде «Пока команда блистательного Назара Звягинцева готовится к открытию нового сезона в Метели, его молодая жена неплохо проводит время в заведении конкурентов». Нашли тоже мне сенсацию!

– Вот еще, – целую Лалу в макушку. Пахнет она просто невероятно. У меня навязчивая идея пропитаться этим густым восточным ароматом. Нет таких духов. Это что-то ее личное. Только мое теперь. – Мир много потеряет, если ты перестанешь танцевать.

Лала отодвигается. Сводит брови и несколько тягуче-долгих мгновений внимательно всматривается в мое лицо.

– Ты не злишься?

– Еще как. Но не на сам факт. Просто, понимаешь… Речь ведь о твоей безопасности, лялька, а не в том, что я хочу заточить тебя в башне, чтобы ты тут зачахла.

– П-прости. Я все время делаю что-то не то, – повторяет, кусая губы. – Я как будто потерялась, понимаешь? Моя жизнь так стремительно изменилась, и совсем не так, как я это планировала, что…

– Ты запуталась, – заканчиваю за нее, глядя в потолок.

– Да. И все усугубляется моим одиночеством. Мне одиноко, Назар. Так, как не было никогда в жизни. А ты… Нет, я понимаю, что ты много работаешь, но мы же совсем не видимся. Только когда ты… ну… приходишь, чтобы заняться сексом. Я после этого…

– Что? Давай. Заканчивай, раз начала.