Нас позвали высокие широты - Владислав Корякин

В общем, есть над чем поломать голову, тем более что асимметрия, похоже, присутствует и в колебаниях выводных языков. Действительно, если фронт ледника Норденшельда медленно пятится за последние десятилетия, его сосед Негри совсем недавно проделал стремительный бросок вперед, увеличив свою площадь на сотни квадратных километров. Так это выглядит с первого взгляда, для более определенного ответа потребуются какие–то новые характеристики, которые предстоит найти. То немногое, что у нас перед глазами, представляет сложную, во многом противоречивую картину, познание которой на основе некой общей системы природных взаимосвязей только начинается. Возможно, нам понадобится не один полевой сезон… Вот такие мысли появляются после нескольких дней пребывания на ледниковом плато Ломоносова. Разнообразие льда, коренного рельефа, снегов и облачности рождает удивительную картину пейзажа, в одинаковой степени привлекательного и загадочного, который по–своему красив, разнообразен и прихотлив, особенно в солнечную погоду, когда от него трудно оторвать взгляд!

В ближайшие дни Арктика, однако, обрушила на нас множество испытаний, которые изменили все наши первоначальные планы. С небольшой «базы подскока» на скалах Эккокнаусен мы собирались сомкнуть наши маршрутные наблюдения (включая бурение), выполненные с аналогичными в нижней части ледника Норденшельда, еще в середине июня, с чем мы надеялись управиться в несколько дней. Когда 27 июня мы приступили к заброске необходимого груза, его на санях оказалось столько, что полозья буквально тонули в протаявшем снегу и пришлось нам всем уподобиться волжским бурлакам с известной картины Репина.

При этом попутный ветер усиливался с каждой минутой, а затем началась самая настоящая метель, при которой снег, буквально облепивший нашу одежду, таял, и стылая влага проникала к самому телу… Вскоре на нашей робе образовалась самая настоящая ледяная броня. Так рядовая грузовая операция стала превращаться в рискованное приключение… Когда мы дотащили свои сани до Эккокнаусена (одолев всею пять километров!), ветер усилился настолько, что было трудно устоять на ногах, а видимость упала чуть ли не до нуля, и если бы не оставшиеся следы (которые заносило с каждой минутой), перспектива возвращения в базовый лагерь, мягко говоря, могла стать проблемой. Тем не менее вернулись, долго обогреваясь у раскаленной печки, постепенно приходя в себя. Арктика отчетливо дала понять, что ее милости отнюдь не бесконечны…

В конце концов на исходе июня мы создали этот чертов склад с палаткой на этом чертовом нунатаке, преподнесшем уже в ближайшие дни серию неожиданных сюрпризов, из которых первым оказалась длительная непогода. Еще одним непредусмотренным обстоятельством стало похищение Леонида Сергеевича по всем правилам детективного жанра, хотя и с помощью вертолета Немецким коллегам, базировавшимся на Ню–Олесунне, срочно понадобилась консультация нашего научного руководителя (в чем консульство не могло им отказать), зато мы лишились на пике усилий и научного руководителя, и такой необходимой пары рук… Обещали вернуть 6 июля, это при нашей переменчивой погоде?..

Еще до похищения Троицкого мы успели сомкнуть снегомерный ход с нижним для измерений таяния, разбить створ вех для определения скоростей движения льда, что само по себе немало. Но как–то мы будем заканчивать без Троицкого? Эккокнаусен — довольно противное место, где ветер, похоже, не прекращается ни днем ни ночью, причем с Баренцева моря, как это я предполагал по предварительным проработкам Это же подтверждается направлением огромной снежной косы, по которой мы спускаемся от нашей палатки на ледник. Ветер так нас измучил за двое суток, что мы перенесли нашу палатку ниже по склону, устроив из камней ветрозащитную стенку, облегчившую наше существование среди развалов серого и красного гранита, в пятнах лишайников. Дьявольски неуютное местечко, зато теперь мы узнаем о начале ветра по его шуму, напоминающему приближение поезда, сменяющемся затем такими воплями и завываниями, словно палатку начинает трепать и терзать некий не описанный в науке зверь, причем с неописуемой яростью.

Тем не менее мы стоически переносили выпавшие на нашу долю испытания, продолжая выполнять намеченную программу, хотя и в несколько урезанном виде. В частности, бурение нам удалось выполнить лишь до 14 метров, почти до уровня сезонных изменений, тем не менее получив вполне отчетливые характеристики температурного режима, отличные от известных ранее по литературным источникам на других ледниках. Определенно оледенение на северо–востоке главного острова архипелага, как мы и ожидали, вполне самостоятельное. Остается подтверждать этот вывод другими показателями, прежде всего, колебаниями выводных языков. В нашем положении мы определенно вполне преуспели, и тем не менее, приближаясь к завершению намеченной программы, все чаще мы задумывались — как поступить дальше? Из попытки вернуться к Зингеру с его рацией, чтобы согласовать наши действия с Троицким, ничего не вышло, поскольку свирепый встречный ветер–мордотык пресек эту попытку в самом начале.

Сокращение запасов продовольствия, однако, заставило нас задумываться о выходе к людям после завершения программы наблюдений в районе Эккокнаусена Взвесив возможные варианты, мы решили перейти ближе к морю, чтобы при появлении вертолета с Троицким подать ему сигнал о нашем пребывании на новом месте любым доступным образом.

На исходе 5 июля мы без сожаления оставили «гостеприимный» Эккокнаусен и рано утром 8–го появились в Пирамиде, потратив еще двое суток на напрасное ожидание вертолета у подножия горы Де—Геера. Вскоре мы встретились в Пирамиде с Леонидом Сергеевичем, добиравшимся туда с попутным судном. К его встрече мы частично обработали снегосъемки поперек Негри и Норденшельда — определенно снег туда поступал с Баренцева моря!

Концепция уже частично работает на нас, хотя, разумеется, получить аналогичные данные для запада в этом полевом сезоне мы уже не успеваем в связи с наступлением лета, в чем мы убедились уже на пути в Пирамиду. Об этом свидетельствовали обильное таяние на леднике, вынос припая из заливов, оживление потоков талой воды на побережье и прочее, и прочее в том же духе. Троицкий доволен нашими результатами, хотя своим «бегством» мы ослабили научную группу на ледниковом плато Ломоносова, что необходимо исправить в ближайшее время. Тем не менее первый шаг в намеченном направлении сделан. Очень непростое наследие оставил нам наш великий предшественник Норденшельд, видит Арктика, и нам остается быть только на уровне.

В попытках решить эту загадку с другого конца Троицкий сосредоточился на проблемах древнего оледенения на основе изучения морен окрестных ледников, а я — на съемках концов ледников, пока просто набирая статистику. Работали мы вместе, успешно, с полным пониманием друг друга, для начала охватив маршрутами окрестности Пирамиды. В этих поисках к нам присоединился специалист по четвертичной геологии из академическою Геологического института Лаврушин. Мое участие оказалось полезным для четвертичников, поскольку я привлечением старых карт помог им в части датировок морен, из которых многие оказались совсем молодыми. Кажется, молодость современного оледенения смущает моих коллег, и поэтому они уделяют особое внимание отбору органических образцов (обычно древесного плавника и морских раковин) для определения абсолютного возраста различных стадий оледенения. В наших условиях, когда основу природного процесса составляют колебания уровня моря и изменения размеров оледенения, это наиболее успешный путь решения проблемы. Жаль только, что результаты моих наблюдений характеризуют в основном события XX века, а мои коллеги и спутники изучают события природы, происходившие порой тысячи лет назад. Где–то этим временным отрезкам моей и их информации предстоит состыковаться.

В заключение нашего пребывания в Пирамиде отмечу, что из наших попыток вернуться на ледниковое плато Ломоносова пешком из–за затянувшейся непогоды ничего не получилось. Зато это время было отмечено двумя примечательными событиями: во–первых, мы существенно расширили свои познания в части геологии архипелага, хотя и на уровне дилетантов, и, во–вторых, встретились с иностранными геологами, что по советским условиям того времени оказалось примечательным событием.

Наш интерес к геологии связан прежде всего с рельефом архипелага, без которого морфологию ледников в полной мере понять невозможно. Тем более на ледниковом плато Ломоносова, которое явно находится на каком–то погребенном цоколе коренных скальных пород, тогда как по соседству все горные ледники лежат в долинах. Пока понятно одно — необычайное разнообразие пород, как по происхождению, так и по возрасту, и поэтому неудивительна привлекательность Шпицбергена для геологов многих стран. Причем родоначальниками гляциологии оказались именно геологи, что в нашей стране, что за рубежом. Контакты с иностранными коллегами для исследователя связаны прежде всего с профессиональным интересом, даже если советская власть подозревала своих подданных в пошлой тяге к фарцовке или стремлением учинить госизмену. Однако у ледника Норденшельда случилось иное.