Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

Голос бывшего советника драматически затих, расфокусированный взгляд устремился куда-то в небытие, а голова, точно маятник, стала покачиваться из стороны в сторону, изображая высшую степень сожаления и бессилия.

Почти все гости в сочувствии закивали.

— Эти двое! — пальцы Олафа, предпочитавшего театру кулачные бои, сжались на подлокотнике кресла так, что дерево треснуло. — Клянусь Мьёлниром, это были реньи гады!

— Кто?.. Вы их знаете? — моментально вскинулся Тис, словно не было его медитативного полузабытья.

— Встречались, — угрюмо отозвался Иванушка.

— И что же было дальше? — нахмурился калиф. — Что случилось с Дубом?

— Не знаю, какие планы имели на него эти двое, но на первом этаже им не посчастливилось наткнуться на Бересклета. Похоже, он тоже почуял неладное, завязалась битва, и…

— Что с Дубом? — ледяным от непонятного гнева и очень понятного предчувствия катастрофы тоном проговорила Сенька.

— Он погиб, как и наш чародей, — одарил ее оскорбленным взором новый король.

— А его дед? — спохватился Агафон. — Мы могли бы забрать его!

— Старый король был в своих покоях, когда туда ворвались эти колдуны, разметав дворцовую стражу, хотя стражи там было всего ничего — обычный почетный караул в коридо…

— Что с дедом? — нетерпеливо раздула ноздри царевна.

— Придворные и прислуга до сих пор боятся заходить в это крыло, — холодно глянул на Серафиму король. — Не то чтобы там можно было что-то отремонтировать или убрать. Когда-либо.

— Было бы любопытно поглядеть, — заинтересовался менестрель, но в ответ получил лишь стеклянный, полный презрения взгляд.

— Кириан, это бестактно! — рассерженно прошипела ему на ухо принцесса, и поэт незамедлительно состроил горестную мину.

— Позор и пепел на мою бессчастную голову… удар каменного кулака по затылку не всегда позитивно отражается на способности формулировать мысли… — приниженно, но с намеком погладил он себя по белой повязке. — На самом деле я хотел спросить, как ваше бесстрашное величество, образец отваги и предприимчивости, угораздило остаться в живых там, где пал чародей и король…

— Кири…

— Ах, опять мильпардон моветон… — торопливо закатил глаза бард. — Не обращайте внимания: между полушариями моего контуженого мозга сегодня положительно возникает когнитивно-экспрессивный диссонанс.

— Что у него возникает? — завороженный медицинскими откровениями Тис на несколько секунд забыл, что не только говорить, но даже здороваться с простыми виршеплетами — ниже его свежеиспеченного королевского достоинства.

— У Кириана Златоуста, впечатленного услышанным, возникает неконтролируемое желание сочинить хвалебную оду на ваше восшествие на престол, — серые очи Сеньки излучали искреннюю озабоченность в мегаваттном диапазоне, — но без знания подробностей вдохновение отказывается приходить, и это терзает его поэтическую душу.

— Ах, подробностей… — мученическая улыбка скользнула по тонким губам короля, и он откинулся на спинку кресла с некоторым облегчением. — Всех интересуют подробности… Но их мало. Разъяренный, я бросился к колдуну, который был ближе ко мне, ударил его что было сил в его мерзкую рожу, и вдруг перед глазами моими вспыхнули круги… Больше я ничего не помню. А когда очнулся, то ноги мои отказывались мне повиноваться, хоть и сохранили чувствительность. Лекари и знахари утверждают, что это последствия заклинания, науке неизвестного.

— И ничего нельзя поделать? — сочувственно подался вперед Иванушка.

— Нет, — со странным самодовольством проговорил Тис. — Но кое-кто из них считает, что действие проклятья может пройти само по себе. Со временем. Для оды этого достаточно?

— Более чем, — смиренно опустил очи долу под обжигающим взором принцессы менестрель.

— Тогда не смею вас больше задерживать, — сухо улыбнулся король. — Более важные дела, чем разговоры с инвалидом, без сомнения, ждут вас.

— Да…

— Но…

— Но… но без пятого Наследника…

— Погодите, мы понимаем, что Дуб Третий был неженат, но может, у него были бастарды? — осенило лукоморца.

— Да, был. Один, — кивнул Тис.

— Где он? — отряг подскочил, и массивное кресло, отлетев, едва не зашибло стоявшего за ним солдата.

— Со своим отцом, где бы он теперь ни находился, — философски развел руками монарх Атланды. — Он был конюхом и упал с сеновала едва ли не на следующий день после печальных событий.

— И?.. — затаив дыхание, прошептала Эссельте, все еще надеясь на счастливый исход.

— И сломал себе шею, — повел плечом под кирасой Тис.

Гости удрученно смолкли, осмысливая невероятные новости.

— Но, друзья мои! Есть же его величество Тис! — встрепенулся вдруг калиф. — Как бы ни страдало ваше величество от ран, полученных в благородной схватке, наш чудесный ковер доставит вас к месту встречи бережнее, чем мать — свое единственное дитя!

— Был бы польщен знакомством с самим магом-хранителем Адалетом, — криво усмехнулся король. — Но, боюсь, от меня там пользы будет не больше, чем от любого другого человека в нашей стране. Моя матушка была сестрой жене Дуба Второго. Родство не по крови.

— Погодите… Но это значит… — Агафон, стряхнув подавленное оцепенение, растерянно оглядел товарищей, точно ища в угрюмых, сосредоточенных лицах опровержение. — Это значит…

— Да, увы, — сдержанно кивнул король. — Как бы прискорбно ни звучало, это значит, что пятого Наследника Белый Свет лишился навсегда.

— Но… этого не может быть… это неверно… неправильно… этого просто не может быть… — как заклинание повторяла Эссельте, ошеломленно моргая. — Это… это… Но как мы теперь?!..

— Кабуча… Кабуча габата апача дрендец!!!..

От грохота посоха по паркету гвардейцы подпрыгнули и схватились за мечи, но чародей даже не среагировал: обхватив свое оружие, он навалился головой на стиснутые пальцы и зарычал сквозь зубы что-то невнятное, но отчаянное и яростное.

— Ты не виноват, — разобрав или угадав скомканные фразы, Иван сочувственно опустил руку ему на плечо. — Ты не мог знать… Ты же думал, что под колпаком они пробудут достаточно долго…

— Думал, думал… Да я вообще тогда ни о чем не думал, идиот!!! Обрадовался, посох получил, двоим нос утер — мальчишка, молокосос, сопляк — правильно они меня называли, правильно!!!..

Новый удар посоха, сопровождающийся теперь россыпью мелких молний, заставил посыпаться с потолка инкрустацию и светильники. Гвардейцы и офицеры рванулись было к визитерам, но, налетев на незримую стену, словно мячики отлетели к стенам.