Не римская Испания. Арбалетчики князя Всеслава. Арбалетчики в Карфагене. Арбалетчики в Вест-Индии - Мягкова

тартесским царством, если бы в это их противостояние не вмешался стремительно набиравший силу Карфаген. Разгром и разрушение Тартесса и погрузившая остатки разрушенного города на дно моря катастрофа произошли лет триста назад. Уцелевшие после неё тартесские купцы переселились в Гадес, где вскоре перероднились с финикийцами, и в их числе были те, что плавали через океан. Так и стал этот трансатлантический «наркотрафик» финикийским. В это время какое-то небольшое, но постоянное поселение гадесских финикийцев на месте нынешнего Эдема по сведениям Акобала уже определённо существовало.

Казалось бы, теперь-то уже лафа гадесцам наступила? Ага, хрен там! Сам Гадес под властью приглашённого на помощь союзничка оказался, хоть и оставался формально свободным. Наместника карфагенского в городе не было, гарнизона постоянного не было, налогов Карфагену тоже не платили – прямых налогов уж точно. Но вот в торговле – кому вершки, а кому и корешки. Очень прибыльную торговлю с Чёрной Африкой прожорливый Большой Брат оттяпал у гадесцев практически полностью – через основанные Ганноном Мореплавателем колонии. Даже в торговлю оловом Карфаген влез нагло и бесцеремонно, оставив гадесским купцам едва треть. Но мало того – ещё ведь и всю торговлю Гадеса со Средиземноморьем Карфаген в свои загребущие лапы захапал, забрав тем самым себе и самые сливки – посредническую торговую наценку. И хрен ты тут сконтрабандничаешь – Гибралтар карфагенским флотом блокирован. Многим бывшим процветающим торговцам в Гадесе пришлось тогда переключаться на милостиво оставленные городу лов и засолку тунца и выработку рыбного соуса – гарума. Разве случайно с тех пор на гадесском шекеле тунец изображён? Основа гадесской экономики! Но хрен ли это за экономика, когда в ней только промыслово-производственная монополия у Гадеса, а вся торговая – у Карфагена? Опять же, все жирные сливки – ему. В гадесском Совете Пятидесяти, конечно, толкались «правильные» речи о свободе и финикийском братстве, но на улицах города и в домах – и даже в олигархических особняках – вслух поговаривали и о том, что не оправдывает себя это хвалёное финикийское братство, и зря тогда к Карфагену за помощью против Тартесса обращались – лучше было бы уж с тем Тартессом об умеренных налогах и о приемлемых справедливых условиях раздела торговых путей и рынков договариваться, да и сдаваться на этих условиях под власть тартесских царей. Те ведь в своё время куда меньше для себя требовали, чем «братский» финикийский Карфаген «по братски» же и отобрал. Но кто же заранее-то предполагал, что такая хрень выйдет? Думали, со своими финикийцами лучше договорятся, ну и договорились – ага, на свои головы. За что боролись, как говорится – на то и напоролись. Неспроста ведь Гадес в недавнюю Вторую Пуническую при первой же возможности на сторону Рима переметнулся – в печёнках у гадесцев давно уж сидело это разорительное для города «финикийское братство»! Но этого благоприятного момента три столетия пришлось ждать – ждать и терпеть, скрипя зубами…

Пока «нормальные люди» скрипели зубами, ждали и терпели веками – те, кому становилось совсем уж невтерпёж, зыркали и по сторонам, куда бы им податься подальше от опостылевшего братства. Некоторые – по знакомству – подавались и к трансокеанским мореходам. Не за сладкими пряниками от торговли заокеанскими снадобьями – один ведь хрен карфагенским купцам всё в Гадесе сбывать приходилось – а затем, чтобы самим в те благодатные заокеанские земли переселиться. И переселялись – кто сам по себе, а кто и с семьёй. В каждом конкретном случае это были единицы, но за столетия таких набралось немало. Сколько точно, никто не подсчитывал, но по мнению Акобала – не одна сотня и даже не пять, а как бы не ближе и к тысяче. Пару раз в числе этих переселенцев бывали и его собственные предки, но они-то были потомственными участниками той многовековой торговли, имевшими в ней свою законную долю, так что для них не было причин пускать корни по ту сторону Моря Мрака. Разбогатев на «фронтире», его предки – последним был дед – возвращались в гораздо более культурный Гадес вкушать блага средиземноморской цивилизации. Были и другие, сумевшие поправить за океаном свои достатки и вернуться, и от них поползли слухи о сказочно богатых землях где-то там, за Морем Мрака.

Слухи эти, пошедшие от болтливых дураков, едва не довели до беды. Карфаген есть Карфаген. Едва лишь прослышав о заморском рае земном, карфагенские толстосумы вознамерились прибрать к рукам и его, а заодно и излишек разросшегося населения туда спровадить. Так уже делалось во времена Ганнона Мореплавателя, основавшего чуть ли не десяток карфагенских колоний на западноафриканских берегах и поселившего в них до тридцати тысяч карфагенян. Теперь вот и до заокеанских земель очередь дошла. Случись их полноценная карфагенская колонизация – уж эту-то торговлю снадобьями карфагеняне в первую очередь захапали бы полностью. Спасло от этого два обстоятельства.

Во-первых, это – океан. Плывущему вдоль африканского берега Ганнону не так уж трудно было пополнить запасы провизии и пресной воды, а заодно и дать поразмяться и передохнуть тесно скученным на кораблях многочисленным колонистам. И по этой же причине не составляло для него труда включить в свою экспедицию и «длинные» военные корабли – быстроходные и с отрядами вояк на борту. Но попробуй-ка проведи подобную экспедицию через океан! Сорок дней плавания! Да за это время многие сотни гребцов на «длинных» судах сожрут всю жратву, выпьют всю воду и передохнут от жажды и голода. И это – если их ещё раньше не утопит первым же пустяковейшим штормом, а то и вовсе обыкновенной «спокойной» океанской волной, которая похлеще той средиземноморской в разы. В общем, хрен проведёшь через всю Атлантику традиционную военную флотилию Средиземноморья. Только пузатым высокобортным «круглым» судам, пусть относительно тихоходным, но вместительным и управляемым немногочисленным экипажем – под силу преодолеть сорокадневное плавание. Самый ключевой фактор тут – большее количество припасов на меньшее количество потребляющих их людей. Вот это новое судно Акобала побольше и повместительнее его прежнего «Коня Мелькарта», а экипаж – пара десятков человек. Пассажиров – нас с Велтуром и наших испанских вояк – ещё десятка полтора, и это – максимальное число, при котором можно не бояться, что не хватит взятых на борт припасов. Получается, что для перевозки, допустим, полутора сотен колонистов даже без громоздкого багажа требуется уже десяток таких кораблей, а как провести этот десяток, не растеряв по дороге? Даже один десяток, на котором крупных сил не перебросить. Мы вон двумя кораблями трижды друг друга теряли! Ну и как