Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

Эхх, — подумал Драко, поскольку не мог вздохнуть вслух. Но это был хороший совет, и Драко воспользовался им. Он сел за стол в своей спальне, взял перо и пергамент и выписал всё, что могло бы стать относительным преимуществом.

И, к его собственному удивлению, у него появилась идея. Настоящая. Вообще-то даже целых две.

Разнёсшийся над лесом гулкий звон колокола показался как никогда зловещим. В тот же миг два пилота крикнули «Вверх!», вскочили на мётлы и устремились в серое небо.

Мистер и миссис Дэвис уже слегка опирались друг на друга — нервное напряжение отняло у них слишком много сил. На огромном белом экране перед ними появились три больших окна, словно в нём прорезали дыры, через которые можно было увидеть лес и три армии на марше. Меньшие окна показывали шестерых всадников на мётлах. В углу пергамента изображался лес в целом, светящиеся точки обозначали армии и разведчиков.

Окно к Солнечным показывало, как генерал Грейнджер и её капитаны шагают в центре Солнечного отряда под защитой щитов Контего, поддерживаемых другими учениками. Профессор Квиррелл пояснил, что Солнечный отряд прекрасно осведомлён, что у них намного больше опытных бойцов, и потому защищает этих бойцов от внезапного нападения. А в остальном, Солнечные уверенно двигались вперёд, сохраняя силы.

Солдаты в армии генерала Малфоя — по крайней мере те, у кого были хорошие оценки по трансфигурации — подобрали листья и трансфигурировали их... ну, если посмотреть на Падму Патил, которая почти закончила свою работу, то можно было увидеть, что её лист, похоже, превратился в перчатку на левую руку со свисающим ремешком. (Окно приблизило изображение.)

Мрачно смотревший на экран лорд Джагсон заговорил:

— Что делает ваш сын, Люциус? — его голос сочился надменностью.

Ведьма-иностранка, стоящая справа от Драко Малфоя, уже закончила трансфигурировать свою перчатку и поднесла её генералу Драконов, словно жертву.

— Я не знаю, — спокойным, но не менее аристократическим тоном ответил Люциус Малфой, — но я верю, у него на это есть веские причины.

Падма надела перчатку на левую руку, затянула ремешок и протянула руку в перчатке Драко Малфою. Вся Армия Драконов остановилась. Генерал Малфой несколько раз глубоко вздохнул, поднял палочку, чётко выполнил последовательность из восьми движений и выкрикнул:

— Коллопортус!

Воин Драконов вскинула руку в перчатке, сжала её в кулак и коротко поклонилась Драко Малфою. Тот ответил более лёгким поклоном, но при этом его немного покачнуло. Падма вернулась на своё место справа от Драко, и Драконы зашагали снова.

— Ну хорошо. Не мог бы кто-нибудь объяснить, что происходит? — поинтересовалась Августа Лонгботтом.

Амелия Боунс, не отрывая взгляда от экрана, слегка нахмурилась.

— По той или иной причине, — насмешливо ответил профессор Квиррелл, — наследник Малфоев, судя по всему, способен использовать удивительно сильную магию для первокурсника. Несомненно, дело в чистоте его крови. Уверен, добрый лорд Малфой не стал бы открыто нарушать законы о колдовстве несовершеннолетних, обеспечивая своего сына палочкой до принятия в Хогвартс.

— Я бы посоветовал вам быть осторожнее с намёками, Квиррелл, — холодно прервал его Люциус Малфой.

— О, конечно, — отозвался профессор Квиррелл. — Заклинание Коллопортус нельзя снять с помощью Фините Инкантатем, для этого требуется заклинание Алохомора равной силы. До тех пор зачарованная таким образом перчатка неуязвима для умеренных физических воздействий и будет блокировать усыпляющее и оглушающее проклятья. И, поскольку ни мистер Поттер, ни мисс Грейнджер не в состоянии применить достаточно мощное противозаклинание, такие чары неодолимы на этом поле боя. Изначально это заклинание служит для других целей, и мистера Малфоя ему научили, чтобы он мог ускользнуть от врагов. Но, судя по всему, мистер Малфой учится творческому подходу.

Пока профессор Защиты говорил, осанка Люциуса Малфоя становилась всё более царственной. Теперь он сидел совершенно прямо и держал голову ощутимо выше, чем раньше. В его голосе зазвучала тихая гордость:

— Он будет самым великим лордом Малфоем из всех, кто носил это имя.

— Сомнительное достижение, — буркнула себе под нос Августа Лонгботтом.

Амелия Боунс усмехнулась. На какую-то крошечную роковую долю секунды усмехнулся и мистер Дэвис, но тут же осёкся, и смех превратился в странный булькающий звук.

— Полностью согласен, — было неясно, к кому обратился профессор Квиррелл. — К несчастью, творческий подход для мистера Малфоя ещё в новинку, и потому он совершил классическую ошибку когтевранца.

— Какую же именно? — голос Люциуса Малфоя опять превратился в лёд.

Профессор Квиррелл откинулся на спинку скамьи, бледно-голубые глаза на секунду расфокусировались, и изображение в одном из окон сместилось и увеличилось, показав капли пота, выступившие на лбу Драко Малфоя.

— Идея показалась настолько прекрасной, что мистер Малфой полностью упустил из виду некоторую её непрактичность.

— Нельзя ли объяснить поподробнее? — спросила леди Гринграсс. — Не все здесь эксперты в подобных... делах.

— У них появится искушение ловить проклятья, от которых мудрее было бы увернуться, — бесстрастно сказала Амелия Боунс. — Особенно, если на тренировку этого навыка у них было мало времени. И к тому же такое количество заклинаний утомит их самого сильного бойца.

Профессор Квиррелл обозначил кивок в сторону директора ДМП.

— Совершенно верно, мадам Боунс. Мистер Малфой — новичок в искусстве поиска идей. Поэтому, найдя одну, он гордится уже этим. Пока у него недостаточно идей, чтобы решительно отбрасывать те, что в некоторых отношениях прекрасны, но в других — непрактичны. У него нет уверенности в том, что он сможет придумать идеи лучше, когда они ему понадобятся. Боюсь, то, что мы видим, не лучшая идея мистера Малфоя, а его единственная идея.

Лорд Малфой молча повернулся обратно к экранам, словно профессор Защиты исчерпал своё право на существование.

— Но... — заговорил лорд Гринграсс, — во имя Мерлина, что Гарри Поттер...

Шестнадцать оставшихся солдат Легиона Хаоса — или скорее пятнадцать плюс Блейз Забини — уверенно маршировали по лесу, их обувь глухо стучала по ещё сухой земле. Их камуфляжная форма смешивалась с лесом даже больше обычного — все цвета растворились в оттенках пасмурного дня.

Шестнадцать легионеров Хаоса против двадцати восьми воинов Драконов и двадцати восьми солдат Солнечных.