Синдзи-кун. Тетралогия (СИ) - Хонихоев Виталий

– Что‑то случилось? – спрашивает она: – я что‑то не то сказала? Я могу и не спрашивать, я же знаю, что ты только хорошее для меня хочешь…

– Ничего не случилось. – отвечает Мария: – но нам надо поговорить. Серьезно поговорить.

– О чем? – Кикуми садится на кровать, складывает руки на коленки, словно прилежная школьница и что‑то в сердце у Марии екает, застывает болезненной струной. Просто проходя мимо – Кровавая Вдова подарила им новую жизнь, не только Кикуми, но и ей, она и не предполагала, насколько ее давило это чувство вины, которое она испытывала каждый раз, когда видела как Кикуми взбиралась по лестнице на своем «кресле‑пауке» или пыталась сервировать стол неумело орудуя манипуляторами. Но самое страшное было вечером – когда они ложились спать. Кикуми отказывалась отключаться от кресла, потому что ночью она становилась совсем беспомощной. Но и в кресле нельзя было оставаться сутками, нужно было ставить его на профилактику, надо было отдыхать от него и каждый раз Кикуми плакала, с ужасом представляя, как она будет лежать всю ночь неподвижно, не имея возможности даже позвать на помощь, сказать, что ее беспокоит, попросить откинуть одеяло.

– Кикуми. – говорит Мария, отгоняя ненужные мысли: – ты же помнишь, почему мы бежим?

– Потому что за нами охотятся плохие дядьки? – отвечает Кикуми, все больше похожая на прилежную школьницу.

– Да. Но я не рассказывала тебе, кто эти плохие дядьки. – Мария вздыхает и мнет в руках сигарету, не решаясь закурить в присутствии Кикуми.

– Кури. – кивает та: – кури ради бога.

– Ты же не любишь…

– Это я раньше не любила, когда у меня рук не было. – говорит Кикуми: – сейчас я могу и окно сама открыть и вот так сделать: – она машет ладонью возле лица, отгоняя воображаемый сигаретный дым.

– Хорошо. Спасибо. – Мария закуривает сигарету от перламутровой зажигалки, выдыхает дым вверх.

– Дело в том, что нам нужно покинуть Японию. – говорит Мария: – потому что в этой стране у нас нет места, где бы нас не нашли.

– Твои враги – такие могущественные? – хмурится Кикуми: – кому ты перешла дорогу? Ты же просто государственная служащая.

– Увы. – качает головой Мария: – я работала на Его Императорского Величества Канцелярию.

– Ого. – говорит Кикуми: – это серьезная контора. Но ведь ты можешь попросить у них убежища, почему нужно от них бежать?

– Да потому, что это они сделали с тобой … это. – отвечает Мария: – потому, что это их игры, и я помогала им заметать следы их экспериментов. Потому что я в свое время поручилась что буду присматривать за тобой – чтобы с тобой не произошло несчастного случая в государственной больнице. И пока у тебя не было голоса и рук – им было все равно, но сейчас…

– Что?! – Кикуми побледнела и поднесла руки к груди, словно защищаясь: – что?!

– Я не знала. – быстро говорит Мария, поднимая руки: – не знала об этом, я знала только что ты – объект интереса и я взяла на себя ответственность за присмотр. Мне стало тебя жалко и … я оформила опекунство. А потом – я …

– Ты?! Как ты могла?! – Кикуми вскочила на ноги, покачнулась и едва не упала. Мария попыталась поддержать ее, но та оттолкнула ее руку.

– Кикуми. Погоди!

– Как ты могла?! – слезы брызнули из глаз девушки, она закрыла глаза ладонями и метнулась прочь из комнаты.

– Кикуми! – Мария выбежала за ней, схватила ее за руку.

– Пусти! Как ты могла?!

– Я здесь не при чем! Я просто пыталась тебе помочь! Увезти тебя отсюда подальше!

– Как ты могла?! Ты с ними заодно?!

– Нет! Именно поэтому мы бежим от них!

– Но ты была с ними заодно! Как ты могла?!

– У меня не было выбора! Пойми, я не могла ничего сделать! – Мария не отпускала Кикуми, та стала бить ее по руке, но она держала крепко.

– Пусти! Ну!

– Нет. – сказала Мария: – не пущу. Ты – единственное, ради чего я живу в этой стране. Единственное, ради чего я каждое утро иду на эту работу, ради чего я терплю все это. Я никогда тебя не отпущу. Я всегда буду рядом.

– Как ты могла… – всхлипывает Кикуми и Мария обнимает ее. Та не сопротивляется, только плачет и Мария чувствует, как слезы обжигают ее через тонкое полотно блузки.

– Нам надо уехать из страны. – говорит Мария: – туда, где безопасно. И если там – ты решишь меня бросить, уйти – я не буду тебя держать. Но сейчас, сейчас нам надо держаться вместе. Пока мы не выберемся с Островов.

– Куда мы поедем? – спрашивает Кикуми через некоторое время, отстранившись от Марии: – в какой город?

– Сейтеки. Там у меня есть знакомые в порту. – говорит Мария.

– Сейтеки. Оттуда родом Сумераги‑сан и Майко‑сан. – говорит Кикуми: – мы едем к ним?

– Нет. – качает головой Мария: – и лучше нам с ними не встречаться.

– Потому что они – тоже плохие?

– Они не плохие и не хорошие. Просто лучше держаться от них подальше. – отвечает Мария. Она увела их по ложному следу, наведя на мысль, что все это творил маньяк‑одиночка, который уже мертв. Но если Кровавая Вдова все‑таки докопается до правды – то ей и ее команде несдобровать. Островная Империя только снаружи кажется монолитом, изнутри это клубок противоречий, течений, столкновений интересов и постоянной битвы за мнимое преимущество в воображаемой табели о рангах. У небольшой, пусть и сравнительной успешной команды наемниц из провинциального города не было никаких шансов выжить среди Сциллы и Харибды, среди чудовищ Островной Империи. Да, она благодарна Кровавой Вдове Сумераги и ее чудесному дару исцеления, и ее благодарность – это буква, ведущая их на ложный след. И срочный переезд. Так – будет безопаснее для самой Вдовы и ее команды. Иногда знать слишком много – опасно для жизни.

– Я не понимаю, что происходит. – признается Кикуми: – и тебе придется все мне объяснить. Потому что я ничего не поняла.

– Главное, что нам надо уехать из страны. – говорит Мария: – а когда мы сядем на корабль… вернее – когда нас загрузят на корабль – у нас будет много времени для разговоров. Две недели одних разговоров. Тогда я объясню тебе все.

– Я верю тебе. Но тебе придется рассказать все до самого конца. И больше не смей мне лгать, хорошо? – спрашивает Кикуми и Мария кивает. Она легко может дать такое обещание. Как только Островная Империя окажется далеко за горизонтом, как только они перешагнут порог Конторы, как только она снова увидит скупую улыбку Рудольфа и его «а ты не спешила назад, Reina de espadas…» – она сможет рассказать все.

– Тогда мы сейчас возвращаемся в номер, забираем вещи, садимся в машину и едем. Едем в Сейтеки, а там нас посадят в контейнер.

– В контейнер?

– Иначе нам не перебраться через границу. Когда корабль отплывет – мы поговорим. Обещаю. – говорит Мария.

– Хорошо. – кивает Кикуми. Вот и ладушки, думает Мария, нам сейчас только границу пересечь, в момент, когда корабль войдет в нейтральные воды – можно будет выдохнуть. Но не расслабится. А сейчас – и вовсе не время расслабляться. Все еще можно попасться ищейкам Инквизиции, наверняка ее объявили в розыск, а значит и полиция будет высматривать, и даже частные охотники за головами. Мария спускается вниз, к автомобилю. Мотель и бензозаправочная станция принадлежат одной сети и она решает сразу же заправиться, чтобы хватило до Сейтеки, как раз половина пути от Токио.

Она заворачивает за угол, туда, где оставила угнанную «Мазду» – возле заправки и нос к носу сталкивается с здоровяком в форме майора Имперской Инквизиции. Лицо со шрамом, крупные руки в перчатках, тяжелый взгляд. Накопившаяся усталость, постоянное напряжение, стресс после разговора с Кикуми – все это привело к тому, что Мария делает ошибку. Вместо того, чтобы изобразить на лице легкий интерес и просто пройти мимо – как и должна сделать законопослушная девушка, – она реагирует на майора так, как ее и учили реагировать на попытку захвата. Захват за лацкан, второй рукой за локоть, выведение из равновесия, проводка по «грани потери», подбив, каскад нелепых положений тела и майор падает к ее ногам, запутавшись в собственных конечностях и уже связанный собственным же ремнем. БТО – бестравматическая оборона, ее в свое время обучал сам Белый Ферзь, искусство выведения противника из строя, в то же время не причиняя ему вреда.