Дама, которой не было - Мария Жукова-Гладкова

– Но это американские алкоголики, которые в России, по вашим же словам, зарабатывают большие деньги. С нашим некомпетентным алкоголиком, который все пропивает, было бы хуже.

«Какой ужас!» – подумала я. Мне в очередной раз стало безумно жаль наших женщин. И еще обидно за них. И стыдно.

– И еще в Россию с Запада едут люди, имеющие нестандартные сексуальные предпочтения, – продолжал Демпси.

– Но у вас же вроде бы…

– Вот именно что «вроде бы». И однополые браки в некоторых странах разрешены, и детей однополым парам заводить можно, но некоторые серьезные фирмы не берут на работу лиц, ориентация которых отличается от ориентации руководства. Конечно, об этом не говорят прямо, как о курении. Но в США много нормальных людей, Наташа, несмотря на все ваши шутки об американцах. Я считаю, что все мои друзья – нормальные люди. Да, они любят женщин, а некоторые даже слишком. – Демпси усмехнулся. – И они могут любить творчество Элтона Джона, но не самого Элтона Джона. Однако сейчас у вас в России находится немало некомпетентных иностранных алкоголиков или наркоманов с нестандартной сексуальной ориентацией! И они тут неплохо устроились, получают большие зарплаты, почти ничего не делая. И все это потому, что они – иностранцы и задурили головы вашим людям! Они считают вашу страну миром вседозволенности для себя, а вас – варварами и рабами.

– А вы, господин Демпси? – спросила я.

– Я, Наташа, очень много работаю, как тебе известно, – сказал Демпси, уходя от ответа или делая вид, что не понял, о чем я спрашиваю. – И многие американцы и европейцы у вас в стране на самом деле работают, приносят пользу и своим компаниям, отправившим их сюда, и русским, которые их наняли. И мне неприятно видеть некомпетентных бездельников, по которым кто-то начинает судить обо всех американцах. Я читал анализ русского рынка, сделанный одним шведом – с точки зрения того, кто на нем работает. Там говорится примерно то, что я сейчас вкратце изложил тебе. Русский рынок – рынок некомпетентных иностранцев, приехавших сюда не столько делать деньги (но и это тоже), а самоутверждаться после того, как получили пинок под зад на родине. И еще это рынок откатов. Но про ваших игроков на рынке я говорить не буду. Ты это все лучше меня знаешь.

Демпси тяжело вздохнул.

– Я приехал сюда делать деньги – после того, как тщательно проанализировал ситуацию и возможные перспективы. Меня отговаривали, но я все равно поехал. Да, опасно, но не так, как в девяностые годы! Да, откаты, но я же уже много лет работаю в Латинской Америке. Для меня ваша система взяток не была новостью. У вас, кстати, она лучше налажена чисто технически – если сравнивать с Латинской Америкой.

Демпси усмехнулся.

– Я понимаю, что на вашем рынке откаты и взятки – это правила игры. Хочешь тут работать – принимай их. Я принял. Для многих американских компаний это немыслимо. Но есть вещи, которые я не могу принять. Я не могу держать на работе сотрудника, который…

Демпси кивнул на ящик стола, в котором, вероятно, так и лежали фотографии Артема с малолетними девочками.

Я же внимательно смотрела на начальника и думала, что он еще никогда передо мной так не раскрывался. Я мало о нем знала как о человеке. Знал ли кто-то из наших? Навряд ли. Из его русских женщин? Тоже навряд ли. Но я стала его больше уважать. И еще мне было его немножечко жаль… Я не знала, во что он влип, но мне хотелось ему помочь. А ведь влип же…

– Наташа, пригласи, пожалуйста, кандидата на вакантное место главного редактора, – ворвался в поток моих мыслей голос Демпси.

Глава 20

Я вышла в приемную и замерла на месте. На диванчике сидел мужчина, которого я видела один раз в своей жизни, но хорошо запомнила.

Это был сын Анжелики Львовны, который появлялся на ее похоронах.

При виде меня он встал и поздоровался.

– Проходите, пожалуйста, – пригласила я, быстро приходя в себя.

Я впервые видела его без верхней одежды. Парню было лет двадцать пять, может, чуть меньше. Роста среднего, сухощавого телосложения, русый, кареглазый, одет в приличный костюм темно-серого цвета. Я не нашла ни одной черты Анжелики Львовны. Хотя она ведь делала пластические операции, и я понятия не имела, какой у нее исходный цвет волос.

Демпси предложил нам обоим присаживаться, только гость сел ближе к столу, а я чуть дальше.

– Вы в самом деле сын Анжелики Романицкой? – спросил Демпси, беря быка за рога.

Значит, парень этого не скрывал?

Кандидат на вакантное место кивнул и извлек из кейса пластиковую папку с документами, которые разложил перед Демпси. Тут пришлось подключиться мне.

Парень явно потратил время и деньги, собирая копии необходимых документов, подтверждающих родство. И наша Анжелика Львовна на самом деле меняла не только внешность…

Константин очень подробно рассказал все, что ему было известно о превращении блудной мамочки в преуспевающую деловую даму, и о своем рождении и отправке в деревню к бабушке с дедушкой, то есть в небольшой провинциальный городок в средней полосе России, откуда была родом и Анжелика Львовна. Отец для Кости так и остался тайной. Мамочку, правда, он тоже не видел, пока не стал взрослым. Она не навещала ни сына, ни родителей. Но иногда присылала деньги.

– Вы ненавидите свою мать? – спросил Демпси.

– Сейчас уже нет, – так же прямо ответил Костя. – Хотя какое-то время, конечно, ненавидел. У моих одноклассников были матери и отцы или хотя бы матери, а у меня – только бабушка с дедушкой. Они меня очень любили, и я им безмерно благодарен за все, что они для меня сделали.

– Они живы? – спросила я.

– Дед жив.

«А Глебу она говорила, что родители умерли и вообще никаких родственников нет. И при мне никогда никого не упоминала».

– Два года назад дед снова женился, – Костя тепло улыбнулся. – Правильно сделал. Ему в дом была нужна женщина. И дед у меня – крепкий мужик. И еще у меня есть дядька, старший брат блудной мамочки.

«Еще и брат?!»

– И трое племянников есть. А мне хотелось утереть мамочке нос.

– Каким образом? – спросил Демпси.

– Обскакать ее на ее же поле. Поэтому я пошел учиться на журналиста. Мои родственники, правда, считают, что журналистика – не специальность, хотя обожают желтую прессу, но меня поддержали. Меня дома всегда и во всем поддерживали. Ну а блудную мамочку у нас вся семья хотела уесть. А кто это мог сделать, кроме меня?

– Так, может, вы желаете занять место главного редактора журнала «Dolce Life»? – спросил Демпси. – Будете работать в тандеме с Натальей Борисовной.

– Нет, – покачал головой Костя и улыбнулся мне. – Я, конечно, буду рад работать в тандеме с Натальей Борисовной, но над двумя журналами. Я – мужчина, хотя, конечно, есть примеры мужчин, возглавлявших журналы для женщин, и успешно. И лучшие модельеры – мужчины. И лучшие повара. Но я знаю, что делать в мужском журнале, то есть я знаю, каким бы хотел видеть журнал для мужчин. Каким бы его хотели видеть мои знакомые мужчины. И вообще, почему бы вам, господин Демпси, не выпускать ваши журналы в двух вариантах – на глянце и на дешевой бумаге? Вы сразу же очень сильно расширите свою читательскую аудиторию.

– Об этом, пожалуйста, поподробнее.

У Кости была приготовлена целая концепция развития журнала, то есть всех журналов холдинга. Мы с Демпси внимательно слушали. То, что он говорил, было разумно, но требовало детальной проработки.

– Но мне казалось, что люди в маленьких городках как раз стремятся покупать глянец, – заметил Демпси. – Это относится не только к вашей стране, но и, например, к Латинской Америке. Это мечта о красивой жизни. А вы предлагаете поставлять туда журналы на плохой бумаге.

– У людей нет денег, чтобы покупать глянец.

– Многие наши рекламодатели не согласятся на рекламу их товаров на дешевой газетной бумаге, – сказала я.

– В журнал можно вставить несколько глянцевых страниц, – тут же нашелся Костя. – Например, вкладыш в середине. А можно найти других рекламодателей, которые будут рекламировать и поставлять более дешевые товары в те регионы, куда пойдет дешевый вариант журналов.

– Рекламодатели остаются те же, – твердо сказал, как отрезал, Демпси. – И вопросы мы будем решать с ними. Но идея мне нравится…

Оказалось, что Костя приехал в Петербург всего год назад. До этого он работал, так сказать, в родных краях, а потом на свой страх и риск махнул к нам, продолжая отправлять на родину репортажи из Петербурга. Но и у нас он успел засветиться в нескольких изданиях, оставаясь «свободным художником». Он снимал комнату у одинокой бабульки на окраине города.

Костя вызывал у меня симпатию. С другой стороны, ему, как никому другому, была выгодна смерть Анжелики Львовны. Да, им придется делить наследство с Глебом, мужем Анжелики, но это все равно немало!

С другой стороны, мог ли Костя пойти на убийство? Ведь в органах не дураки работают! Он же мог стать первым подозреваемым. Хотя с деятельностью Анжелики Львовны подозреваемых получалось великое множество.