Не просто лучший друг (СИ) - Оайдер Юлия

– Вы же подрабатываете в приюте, да? – спрашивает она и мы киваем. – Елизавета просила передать, чтобы вы ей позвонили после занятий, не забудьте пожалуйста.

Переглядываемся с Глебом и вновь киваем. Смену Глеба в прошлый раз отменили, а значит сегодня должна быть моя… Или, может быть, у нас получится сегодня поработать вместе? Это было бы лучшим завершением дня!

Как и обещали Нине Петровне, после последней пары звоним в приют. Лиза просит сегодня приехать в приют только меня, а Глеба просит об услуге – встретить ее у склада одного из магазинов в центре и помочь погрузить продукты в машину.

– Радует, что после склада я все равно приеду в приют и оттуда мы с тобой пойдем в кафе, – улыбается Глеб, провожая меня на остановке.

– Я даже знаю в какое кафе, – подмигиваю я. Думаю, что парень был бы не против посидеть в той самой “WaFFle”.

У меня прекрасное настроение, пока еду в автобусе, я представляю, как мы с Глебом будем сидеть в кафе, возможно, будем обниматься и целоваться… Подобные мысли забивают мою голову, а воспоминания о прошедшей ночи и вовсе заставляют мое сердце трепетать от чувства влюбленности.

Как только прохожу в ангар приюта, то сразу же замечаю фигуру Вячеслава Олеговича в конце помещения. В груди что-то екает и мне хочется как можно скорее спрятаться, честное слово! Но он замечает меня, приветственно кивает, продолжая перебирать какие-то пакеты с крупами и прочими мелочами для животных.

Иду переодеваться в рабочую одежду и мысленно умоляю Бога, чтобы Райский сегодня был моим напарником. Еще совсем недавно мое отношение к этому человеку было иным, но сейчас… Общение с ним мне кажется каким-то запретным, будто бы Глеб может со мной из-за этого поссориться. А ссориться с Глебом я не хочу, лучше уж от преподавателя прятаться и избегать общения.

Выхожу из своего закутка для переодеваний в ангар и надеваю перчатки на руки. Лиза сказала, что с меня сегодня перевязки и кормежка – что ж, приступим!

– Привет, – догоняет меня Райский на выходе из ангара, – требуются крепкие мужские руки?

– Добрый вечер, – натянуто улыбаюсь я. – Насколько я знаю, мужские руки сегодня требуются Лизе на складах.

– Правда? Я не знал, я вообще не думал, что сегодня успею приехать сюда, – говорит Вячеслав Олегович, поправляя свою бейсболку. – Ну, давай хотя бы тебе помогу. У тебя перевязки? Я могу держать животных, уже традиционно моя обязанность, – смеется он.

Выбора у меня, похоже, нет, так что я продолжаю улыбаться и киваю, направляясь к клеткам. Стараюсь вести себя очень отстраненно, молчу и просто делают свою работу. Мужчина же болтает без умолку: шутки рассказывает и делится тем, насколько удачно прошла премьера шоу его сестры. Почему-то сразу вспоминается гравировка на ручке – может быть это его сестры?

– Вячеслав Олегович, сейчас, когда закончим, я верну вам вашу ручку, – говорю я, протирая перчатки влажными салфетками, когда мы заканчиваем с перевязкой лапы одной из собак. – Спасибо, что одолжили, очень выручили.

– Можешь не торопиться, Староста, – мило улыбается мужчина. – Я тебе доверяю.

– Это чей-то подарок? – не выдерживаю и все же спрашиваю я. – Гравировка, я обратила на нее внимание.

Во взгляде Райского вспыхивает неведомый мне огонек и он улыбается еще шире, сражая красотой своей улыбки. Вот ведь чудеса, когда-то мне и правда нравилась его улыбка, она выделяла его на фоне всех остальных преподавателей, делала ближе, желанней, а уж его внимание вообще было радостью! Но сейчас слишком многое изменилось. Его улыбка так и осталась неимоверно лучезарной и радующей глаз, но былого трепета от нее я не испытываю. И внимание его напрягает… Не то, все не то!

– Да, это подарок от близкого человека, – отвечает Вячеслав Олегович.

Хочу спросить, почему же там написано “К”, но вопрос может показаться совсем бестактным, так что я молча направляюсь к следующей клетке. Там сидит маленькая черная собачонка с белыми пятнышками, ее в прошлое мое дежурство не было. Она забивается в самый угол вольера и поджимает хвост, глядя на нас огромными испуганными глазами.

– Это новенький, да? – спрашиваю я у Райского, хотя быть может он и не знает ничего.

– Да, сказали что вчера спасли от пьяных подростков прямо у ворот приюта, они избивали ее и разбили бутылку об спину, – морщится Райский и подходит к собаке первым. – Вообще, бить собаку – себя не уважать, – произносит мужчина и на миг поворачивается ко мне, смотрит в глаза, словно ожидая реакции.

– Согласна. У меня папа так всегда говорил, – киваю я и подхожу к напуганному животному. – Больно не будет, не бойся меня… Я просто посмотрю твою ранку на спине… Зачем вот сняла повязку? – приговариваю я так, будто она меня понимать должна. Хотя я в это и правда верю.

Кое-как нам удается сделать собаке новую повязку и, дав ей напоследок лекарство с вкусняшкой, мы покидаем линию собак. С кошками ситуация немного сложнее, потому что каждую из них приходится доставать из клетки специальными толстыми перчатками, нести на металлический стол, стоящий неподалеку, и надевать в “смирительный мешок”, из которого кошка уже не сможет укусить меня или поцарапать.

Заканчиваю последнюю перевязку и обработку ран у огромного черного кота, как слышу хлопок ворот и голос Глеба:

– Куда нести мешки?

– В ангар, давай у входа пока поставим? – отвечает хозяйка приюта.

Вытягиваюсь “по струнке” и даже отступаю от Райского на шаг, потому что мне кажется, что он стоит слишком близко ко мне. Сердце непроизвольно ускоряет свой бег и я опасливо поглядываю в сторону ворот, где вот-вот должен появиться Глеб.

– Глеб Богов – твой друг? – неожиданно спрашивает Вячеслав Олегович.

Друг. Что он имеет, говоря это слово? Ненадолго я даже подвисаю, пытаясь соорудить из разбегающихся мыслей нормальный ответ, но это у меня все равно не получается.

“Вы дружите?” – иногда спрашивала меня мама, но в этой фразе подразумевала не дружбу, а именно отношения. У взрослых людей почему-то в лексиконе отсутствует выражение “вы встречаетесь” или “вы в отношениях”, а Райский… Что он имел в виду в своем вопросе и какого ответа ждал?

– Можешь не отвечать, я понял, – задорно усмехается мужчина, чем еще больше вгоняет меня в краску.

Что именно от там понял?

– Хороший вроде бы парень, не шалопай, жаль только ленивый, – говорит Райский и стряхивает со своих треников налипшее сено. – Думаю, что без тебя бы он даже первый курс не закончил. Не позволяй ему сидеть на твоей шее и списывать, потому что сначала он будет использовать твои знания и лекции, а потом будет просто использовать тебя.

– Он не такой, – качаю головой я. – Мы с ним с детства вместе. Он не из тех, кто будет использовать людей…

– Кто? – перебивает меня подошедший Глеб.

Парень показательно обнимает меня со спины за талию и, притянув к себе, целует в щеку. Он смотрит на Райского с вызовом, из чего я делаю вывод, что эти объятия больше для него, нежели для меня. А еще, кажется, Глеб слышал наш разговор, вопрос только в том, как много он услышал.

– Здравствуйте, Вячеслав Олегович, – здоровается Глеб и поворачивается ко мне. – Так кто не из тех, что будет использовать людей?

Значит, он все же слышал достаточно.

– Речь шла о вас, Богов, – неожиданно усмехается Райский. – И о вашей выгодной дружбе со старостой группы. Хочется верить, что ваши успехи в учебе – это ваши успехи, а не Златы.

– С чего такие сомнения в моих успехах? – отвечает Глеб и его голос звучит очень грозно.

– За годы работы в университете я всякое повидал, – говорит Райский и нервно поправляет свою бейсболку.

Пытаюсь отойти в сторону и ненавязчиво утянуть за собой Глеба, но парень сопротивляется и даже не думает двигаться с места. Он завелся, его очень сильно задели слова преподавателя и, пока в разговоре не будет поставлена жирная точка, он не уйдет.

– Например? – приподнимает брови Глеб. – Вы на что-то намекаете?