Целительница его сердца - Рин Скай

вечерние серьги. Множество бриллиантовых капелек персикового оттенка свисали из мочек ушей прямо на плечи, при этом серьги не ощущались в ушах тяжестью, а будто были невесомыми. Серьги мне были очень к лицу, и снимать их мне не хотелось.

— Ого, Айрин… — чуть ли не падая в обморок от изумления смогла вымолвить Ава. — Это просто невероятно!

Дальше, я полюбовалась на колье в виде крупных виноградин того же самого персикового бриллианта. Не знаю, на сколько бы это колье потянуло в моем мире, но таких крупных бриллиантов я еще не встречала.

Колье приятной тяжестью обхватило мою шею, а центральный и самый массивный бриллиант удобно лег в ложбинку яремной впадины.

— Нет слов… просто не слов!

Последнее, что лежало на дне шкатулки — это был массивный браслет с все теми же бриллиантами. Он удобно обхватил мое запястье, а камни приятно холодили кожу.

— А где кольцо, Айрин?

— Какое кольцо? — не поняла я.

— Ну, обычно в комплекте подобных гарнитуров всегда идет кольцо.

— Хм… не знаю. — я еще раз заглянула в коробочку, а потом и вовсе хорошенько потрясла ее. — Нет кольца. — пожала я плечами. — да и ладно, и так непонятно, как я не прогнусь под тяжестью всех этих бриллиантов…

— Значит, Винтер его оттуда вынул. — сделал вывод Ава, и протянула мне диадему. — Надень, посмотрим, как все это смотрится вместе.

Я надела диадему поверх прически и ахнула. Диадема была словно изготовлена специально для меня!

Я даже не думала, что могу быть настолько красивой! Даже не подозревала.

* * *

Бальный зал Академии представлял собой отдельное строение. Мы с Авой немного не рассчитали время: делали прически и опоздали. Все студенты и преподаватели Академии уже чинно общались с бокалами в руках, и закусывали изысканными порционными закусками.

Я зашла в зал и обомлела. Все вокруг было в золоте, в позолоте, все яркое, блестящее. Огромные люстры гроздьями винограда свисали с расписного потолка, я насчитала их более двадцати, и все горели множеством лампочек, ярко было так, что в пору ослепнуть. Бликовали от огромной концентрации бриллиантов и расписные стены зала. Блистал начищенный до блеска, а потому отражавший все точно в зеркале паркет. Поражали блеск и роскошь, точно это был не бальный зал Академии, а настоящий зал королевского дворца!

Глава 40

Я шла, а разодетая пышная толпа расступалась передо мной, затаив дыхание. Я их понимала. Я и правда была просто потрясающей! И чувствовала себя королевой этого бала. А ведь всем известно, что самое главное — это твое внутреннее самоощущение!

Я шла, не замечая никого вокруг, потому что впереди маячил именно он — Дарк Омар Винтер.

В праздничном черном сюртуке, расшитом серебряными нитями, в белоснежной рубашке, аккуратная прическа украшала его голову. Он стоял и смотрел на меня в полном обомлении, в глазах его стояло обожание, восхищение. Если я была королевой этого бала, то он был непременно, королем!

Я подходила ближе и ближе, и по мере моего приближения, блеск и позолота вокруг, будто бы опадали, будто улетали сожжённой шелухой, обнажая неприглядную действительность.

С каждым шагом я будто бы все больше и больше просыпалась, начинала видеть ясней, и вспоминала. Вспоминала все, как оно было!

Черт возьми, я ведь и была той самой Айрин… Не Ириной Вадимовной Северовой, как было записано по паспорту, а именно, Айрин! И я не приходила из чужого мира! Я всегда была здесь! А те воспоминания, они… кто-то подложил их мне в голову! Все было обманом, все! И тот непонятный мир, и тетка, воспитавшая меня, и работа кассиром в супермаркете… Этого никогда не происходило со мной! Мне это внушили! Но кто?! Дарк Омар Винтер? Этот засранец, убивший меня однажды? В прошлой жизни?

Я шла к нему, к этому прекрасному принцу и ясно видела в нем лицо убийцы! Беспощадного, беспринципного… С каждым шагом я все яснее и яснее вспоминала, что именно он сотворил со мной! Такое нельзя пересказать, такое нельзя описывать.

— Айрин. — протянул он мне руку.

Руку Дьявола.

— Позволь пригласить тебя на танец. — прозвучал его обманчиво приятный голос.

Я посмотрела на него, и он предстал моему взору без шелухи и прикрас. Холодный расчетливый убийца, до которого не достучишься, не докричишься. От которого нужно бежать на край света, только чтобы не нашел.

Я кивнула. Надо усыпить его бдительность. Я умею танцевать. Теперь эта способность разблокирована. Кто-то злословил на периферии, возмущался тому, что куратор отказал почти всем дамам, пытавшимся пригласить его на вальс, а потом сам пригласил меня, яко бы безродную сиротку.

— Айрин. — вложил он мою руку в свою.

— Да что уж там. — хмыкнула я, — называй меня моим настоящим именем.

— Эрин? — приподнял брови куратор, и прижал меня сильнее. — Эрин, ты…

— Да, Дарк. — кивнула я, и позволила себя покружить. — Я… знаю теперь все!

Он крепко прижал меня к себе, и прогнул в спине в такт танца.

— Эрин, я… так ждал тебя, я так мучился ты не представляешь! Ты исцелила меня, мое сердце!

— А ты убил, Дарк. — холодно возразила я. — Ты умертвил мое сердце!

— Я знаю, прости, прости меня! — снова привлек он меня к себе.

Я не могу этого простить. Ведь он не просто убил меня. Он убил дело моей жизни. А это куда больнее, чем обычная человеческая жизнь.

— Эрин, я все исправлю, клянусь тебе! — танец продолжался, но Винтер все не отпускал меня. — Позволь мне все исправить!

— Это невозможно. — холодно ответила я. — Того, что сломал склеить заново нельзя.

Оттолкнув от себя изверга, я под изумленные возгласы толпы пошла прочь из бального зала.

— Эрин. — раздался его крик, полный боли и сожаления. — Я сделаю все ради тебя!

Не оборачиваясь, я качнула головой, удаляясь все дальше. Тогда молила его я, он остался глух к моим мольбам. Теперь я не слышу его. У меня есть миссия поважнее. Очень важная. Та самая, которую от меня всеми силами пытались скрыть, подложив мне несуществующие воспоминания.

Глава 41

Я стаскивала с себя это дурацкое платье, рвала бриллианты, которые нелепыми виноградинами летели на пол, порвавшись и рассыпавшись, я топтала их ногами, точно ненужную, грязную шелуху.

Я расплетала свои волосы из прически, что сделала мне Ава, и стягивала их в обычную косу. Надев на себя старое сиротское платье, выгрузив из кантибэга ставшие ненужными учебники, я сказала Ричарду:

— Можешь остаться здесь. Вряд ли я вернусь сюда.

Ричард все понял. Без лишних слов.