Игры патриотов - Игорь Озеров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну если это обряд, то что поделаешь, – вздохнув, согласился Алексей.
Баня стояла в конце участка у реки. Приземистая, сложенная из толстых брёвен она казалась заброшенной. Вокруг неё разрослись кусты чёрной смородины и крапивы. Ягоды были крупными, и Алексей с удовольствием сорвал несколько штук. Часть сразу отправил в рот, а часть отдал Насте. Ощутив кисловато-сладкий вкус смородины, он почему-то вспомнил, что лето у них очень короткое и ценить надо каждую его минуту.
Внутри, как и в доме, строители лишь поменяли полы и побелили старую кирпичную печь. Даже лежанки остались старые. Давно почерневшие, сделанные из толстых строганных досок, они могли прослужить ещё очень долго.
Пока Алексей всё осматривал, Настя присела на корточки и быстро растопила печь заготовленными лучинками. Потом, дождавшись, когда они хорошенько разгорятся, подбросила в неё несколько сухих березовых поленьев. Баню заволокло дымом. Девушка закрыла печную дверцу и вытолкала Алексея на свежий воздух.
– Дальше без нас. Через час-два всё прогорит и тогда пойдем париться.
– Ну, ты как заправский банщик! – удивился Алексей. – Наверное, часто паришься.
Они вернулись в дом и открыли бутылку вина. Настя где-то в шкафу нашла белое платье в горошек, как у девушки на фото, и быстро переоделась.
– Нужна музыка, – твердо сказала она и подошла к старому проигрывателю. – Посмотри на полке – я привезла из дома старые пластинки. Может, найдёшь что-нибудь интересное.
– Неужели он работает? – засомневался Лёша. Перебрав несколько пластинок, он достал одну в оранжевом конверте с нарисованной Эйфелевой башней и передал Насте.
– Оркестр Поля Мориа, – прочитала девушка. – Отлично.
Она достала чёрный виниловый диск, подняла полированную крышку проигрывателя и положила пластинку на резиновый круг. Нажала кнопку и пластинка закрутилась вокруг оси. Настя осторожно опустила на её край длинный рычажок, и после легкого скрипа комнату заполнили звуки старой, но очень знакомой мелодии.
– У мамы была такая пластинка, она по субботам включала, пока наводила порядок в квартире, – с восторгом вспомнил Алексей. – Жаль, я не умею танцевать.
– Может, попробуем?
Настя сама взяла его руку, и через мгновение они закружились по комнате, пытаясь не наступить друг другу на ноги, не сбить два старых венских стула и попасть в такт музыке.
На следующей пластинке молодые ребята пели про весну и про то, что бывает, когда в любви не везёт.
Лёша два раза запнулся о коврики на полу, застеснялся своей неуклюжести и сел на диван. С него он любовался продолжающей танцевать Настей. Почему-то только сейчас, когда она расслабилась и беззаботно веселилась, Алексей первый раз после приезда осознал, что у неё есть своя, неизвестная ему жизнь.
«Может быть, утром мама была в чём-то права», – подумал он.
Из-за этих мыслей появился страх. Что будет, если Настя решит что та, другая жизнь, для неё важнее, и он окажется ей не нужен? Что он будет делать? Настя – смысл его жизни. Эти два года в Германии он жил только одним – надеждой, что вот-вот и Настя приедет… Без неё у него ничего не останется.
Алексей раньше никогда не парился. И поэтому, когда оказался в протопленной бане растерялся, не зная, что делать. Он присел на низкую лавку, где было не так жарко. В этот момент дверь открылась и вошла Настя, задержавшаяся в предбаннике.
Единственное маленькое закопчённое окошко пропускало мало света, да и тот растворялся в почерневших бревнах. Но даже в этом сумраке Алексей разглядел, как она изменилась. Из нескладной худенькой девушки она превратилась в стройную восхитительную женщину. Казалось, она светится изнутри, излучая какие-то чарующие волны. Алексею мгновенно захотелось прижать её к себе. Покрыть поцелуями её высокую грудь, манящие бёдра, живот…
Настя открыла чугунную дверку и, набрав в ковш воды, выплеснула её внутрь печи на раскалённые камни. И сразу же баню заполнил жгучий пар. Лёша прикрыл лицо ладонями и сквозь раздвинутые пальцы смотрел на девушку. Её тело покрылось влагой и притягивало как никогда раньше. Алексей мгновенно забыл про свои сомнения. Всей свой душой, всем сердцем, каждой своей клеточкой чувствовал только одно – с ним рядом сейчас находится его любимая женщина, весь организм которой приготовился к тому, чтобы зачать новую жизнь.
– Знаешь, о чём я сейчас подумала? – Настя повернулась и, будто угадав его мысли, опустилась перед ним на колени. – Этому дому лет сто и бане столько же. Представь, сколько людей разных поколений здесь, на этих досках, занималось любовью.
– Почему здесь, а не в доме?
– Семьи были большие, дома маленькие. Наверное, это было единственным местом, где можно уединиться. Ещё здесь тепло, а люди голые и чистые.
– Тогда может и нам этим заняться?
– Чем? Сексом или зачатием? – Настя серьёзно посмотрела на Алексея.
– Это же можно сделать одновременно, – Лёша взял её за руки и потянул к себе.
– Мы же решили, что баня – место почти сакральное, значит и обряд очищения надо проводить, не нарушая традиций.
– Ты о чём? – забыв, о чём ему говорила девушка, спросил Алексей.
– Всему своё время. Я в предбаннике замочила веник, сходи принеси.
Настя поднялась с колен. Лёша вышел из парной, несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Он давно не видел её абсолютно голой, без стеснения стоящей рядом. То ли от пара, то ли от волнения голова у него кружилась и дрожали пальцы. Наверное, она это понимала и, не сомневаясь в своих достоинствах, давала ему возможность оценить её тело.
Смущённый её наготой, и почему-то безумно ревнуя, Алексей чуть было не спросил девушку, много ли человек прошли здесь этот ритуал, но вовремя осёкся.
Следующий час Настя хлестала его берёзовым веником, терла грубой мочалкой, обливала переменно то горячей, то холодной водой. В перерывах они лежали без сил на траве в кустах смородины, вдыхая окружающие запахи, которые вечером стали гораздо острее.
Начинало темнеть. Кузнечики стрекотали так, что заглушали все остальные звуки. Над самым горизонтом в синей эмали неба загорелась маленькая звезда.
– Это Полярная? – спросил Алексей.
– Полярная на севере, а это запад. Кажется, летом первой на небе появляется Венера.
– Символично. Это тоже входит в обряд?
– Звёзды не входят, – сладко потянувшись, произнесла Настя. –
