Сделка за ребенка (ЛП) - Дженнифер Аподака

К удивлению Адама, он проснулся от дневного света. Мэган всё ещё спала, повернувшись к нему спиной. Он на самом деле спал. К нему вернулись воспоминания о ночи, и у него перехватило дыхание.

Мэган.

Она пришла к нему в душ. Была рядом, когда он думал, что тьма полностью поглотит его. Он медленно выдохнул, глядя на спящую девушку, голова которой лежала на его руке. Её волосы были разбросаны по подушке, как солнечные лучи.

В его груди появилось тепло, которое распространилось по всему телу.

Она видела его в худшем состоянии и не сбежала. Но голос в его голове кое–что напомнил ему.

Адаму нравилось чувствовать её в своих руках, нравилось то, что он чувствовал, глядя на неё, когда она смеялась, когда они занимались любовью. Ему нравилось наблюдать за ней, когда она с Коулом, нравилось, как она связана с мальчиком. Это всё вызывало тепло у него в груди.

Он услышал звук в коридоре. Осторожно переложил голову Мэг со своей руки на подушку. Она нахмурилась и заворчала, но погрузилась обратно в сон.

Очередной тихий звук привлёк его внимание.

Коул стоял в дверном проходе, держа в руках плюшевого щенка, которого Мэган выиграла для него прошлым вечером. Он был рад, что надел шорты, когда поднялся с кровати после секса с Мэг, чтобы проверить Коула. Теперь он встал с кровати и подошёл к двери.

– Ш–ш–ш, мамочка спит.

Маленький мальчик поднял руки вверх.

Адам взял на руки своего сына, удивлённый его простым доверием. Он пошёл вниз по коридору, задержавшись, чтобы помочь Коулу воспользоваться туалетом, и прошёл на кухню. Он проделал утренний ритуал, выпустив собак на улицу, приготовил кофе, налив сока Коулу и наполнив кормом миски Макса и Элли. Затем они с Коулом вышли на задний двор и попрактиковались в игре в мяч. Собаки бегали вокруг, гоняясь друг за другом, толкая мячик своими носами. Коул смеялся так сильно, что упал на попу...

И Адам почувствовал, как этот момент ударил его с силой, которая чуть не снесла его с ног.

Это была семья.

Его семья.

Это был дом. Не жилище, не город, а эти моменты. Как Мэган бросила мяч, который скинул его в "бак–ловушку". Или как приняла его в своё тело со сладчайшими криками экстаза. Как Коул поднимал руки, чтобы Адам взял его. Как он играл с ним в мяч, пока мамочка спит. Как собаки боролись и играли, даже Элли.

Это.

Но спустя секунду в его груди появилась паника.

Коул чуть не утонул прошлой ночью. Адам не уследил за мальчиком. Вот так всё могло пропасть. Исчезнуть. И он остался бы с поедающей его агонией.

Вышла Мэган с двумя дымящимися чашками кофе. Она надела спортивные штаны и майку и связала волосы в небрежный пучок. Она протянула ему стакан.

– Я могу тебя сменить, если у тебя есть другие дела.

Он едва мог заговорить. Он должен был что–то сказать.

– Мэган...

Она покачала головой.

– Не было никаких условий, Адам. Я наконец поняла, что была несправедлива с тобой. Пыталась тебя изменить. – Она втянула губы и покачала головой. – Я поклялась, кем никогда не буду – женщиной, которая пыталась изменить мужчину. Ты подарил мне Коула. Я всегда буду любить тебя за это. Он твой сын. Каких бы отношений ты ни хотел, я поддержу это. – Она на секунду коснулась его руки.

Адам в шоке моргнул. Затем опустилась реальность. Она видела его таким, каким он был прошлой ночью.

И в этот раз она действительно отпускала его. Он развернулся и прошёл в дом, затем в свою спальню, где проверил свой телефон и обнаружил сообщение от агента по недвижимости. У него было предложение насчёт дома его родителей.

Перезвонив обратно своему агенту, он сказал ей принять предложение.

Ещё одна нить, привязывающая его к Рэйвенс Коув и к его прошлому, была разорвана.

Но он не почувствовал никакого облегчения.

***

Адам прошёлся по дому. Покупатели хотели оставить мебель, так что ему нужно было просто убрать личные вещи.

Его старая спальня была очищена от вещей, все его старые трофеи были упакованы. В любом случае, их никогда не было достаточно. Что бы ни делал Адам, ничего не могло стереть пятно его величайшего греха. Ничего не могло вернуть его родителям сына, которого они всегда хотели.

Он подумал о том, как Мэг отдалась ему прошлой ночью, чтобы расслабить его. Подумал обо всём, что она сделала для него. Без условий. Потому что заботилась.

Стоя там, чувствуя призраков старой трагедии и кружащие вокруг него печальные решения, он кое–что понял.

Мэган хотела его. Она вовсе не просила его меняться. Она просила его поделиться тем, кто он есть. Собирался ли он принять те же решения, что и его родители? Отказаться от настоящего, чтобы удержать боль прошлого?

Он был ошеломлён, осознав, что был настоящим трусом. О да, физически он был смел. Это было легко, он мог потерять только жизнь. И глубоко внутри, может быть, он думал, что если умрёт героической смертью, то родители полюбят его.

Но то, чего ему не хватало, так это эмоциональной смелости. Готовности рисковать своим сердцем.

Как этим утром, когда Мэган рассказала, что для секса не было никаких условий. Ему было легче уйти прочь, чем остаться и поговорить с ней. Понадобилась бы настоящая смелость, чтобы выяснить, заботиться ли она ещё о нём, увидев его настоящего.

Его желудок сжался от страха. Любить Мэган и Коула, быть частью их каждодневной жизни и надеяться на их любовь?

Это было чертовски страшно. Ужасающе.

Но жить без них?

Невыносимо пусто.

Если он хотел Мэг, ему нужно было найти способ перебороть тишину, которая собралась в нём, и поговорить с ней.

***

– Нет, Коул, нога у Элли ещё болит. Расчеши Макса. – Мэган направила руку своего сына обратно к Максу, который терпеливо сидел рядом.

Коул высунул язык, сосредоточившись на том, чтобы провести щёткой по шерсти Макса.

Мэган улыбнулась и погладила Макса. Она взяла себе помесь Шепарда, когда работала в больнице Лоуренса те несколько месяцев после рождения Коула. Его привёз кто–то, кто нашёл его бродящим по улицам со сломанной ногой. Собаке было около девяти месяцев.

Никто не приходил за ним, никто не хотел его, а Мэг в него влюбилась. Она осторожно представила Макса Коулу, переживая, что грубый старт жизни пса мог сделать его непредсказуемым. Однако Макс признал Коула своим. Они стали приятелями.

Следующим делом Мэг осмотрела Элли. Её шерсть уже выглядела лучше, и она цвела от хорошей еды и любви. Но она была покорной до точки чистой трусости. Кто–то причинил боль этой собаке и от одной мысли об этом у Мэг кипела кровь.