Персона нон грата - Сергей Соболев

– Если кто-то приходил в отель к Сергачеву, то портье наверняка должен был видеть этих людей… или человека… – высказала предположение Головина.

– Безусловно… Мимо него вряд ли кто смог бы пройти незамеченным.

Равно как и выйти из отеля… Но что-то все же было не так в его первоначальных показаниях…

– Почему вы так думаете?

– Двадцать шестого числа, менее чем за сутки до повторной дачи показаний, парень этот, что дежурил за стойкой вечером двадцать первого января – покончил жизнь самоубийством…

Головина, которую эта новость буквально оглушила, тут же остановилась как вкопанная.

– Что? Как это…

– А вот так! – сухо произнес Нестеров. – Вы что думали, Анна?!

Надеялись, что приедете в нашу маленькую тихую страну при деньгах, найдете здесь «специалистов»… ну а те в кратчайшие сроки, эдак шутя, распутают все это дельце?

– Н-нет… я так не думала.

Они возобновили движение по слегка присыпанной снегом дорожке, мимо смутно угадывающихся в темноте крестов, надгробий и могильных оградок.

– В нашем тихом омуте тоже черти водятся, – криво усмехнувшись, сказал Нестеров. – Парень этот, что мог дать ценные показания при повторном, более тщательном допросе, жил в съемной однокомнатной квартире в десятиэтажке. Квартира – на восьмом этаже…

– Вывалился из окна?

– Да… вроде как покончил жизнь самоубийством, будучи в состоянии сильного алкогольного опьянения.

– Он похоронен здесь, на этом кладбище?

– Да.

– Мы идем к его могиле?

– Нет, конечно… Кстати, мы уже на месте.

Нестеров остановился возле одной из могил, обнесенной по периметру ажурной металлической оградкой. Анна смогла рассмотреть эту деталь, когда Стас включил фонарь – внутри оградки находились две могилы, причем одна из них была несколько меньших размеров. Благодаря вспыхнувшему на короткое время лучу света, она смогла разглядеть гранитную скамью, изваяние в виде фигуры «скорбящего ангела», надгробие из шлифованного черного мрамора, с фотографиями молодой женщины и мальчика лет восьми, с датами рождения и смерти под ними, а также выгравированную еще ниже надпись:

MEMENTO MORI

Анне не пришлось вспоминать латинские слова, усвоенные ею еще в годы учебы в мединституте, поскольку надпись эту способен расшифровать любой грамотный человек – ПОМНИ О СМЕРТИ…

Желтый сноп света напоследок осветил отпечатки человеческих ног, оставленные на свежевыпавшем снегу, затем Нестеров погасил фонарь.

– Харон уже был здесь, – сказал он полушепотом. – Это его следы…

– Харон? – прижимаясь к своему спутнику и тоже переходя на шепот, переспросила Головина. – Какое странное имя…

– Имя у него другое, а Харон[10] – это прозвище. Да… он довольно странный человек. Но, во-первых, вам не следует его бояться, а во-вторых, если он подойдет к нам, предоставьте мне вести с ним разговор… Сами же помалкивайте, слушайте, мотайте на ус… А вот, кстати, и он сам…

Откуда-то из темноты выплыл человеческий силуэт. Анна вздрогнула, но Нестеров успокаивающе сжал ее ладонь… Подошедший к ним мужчина, одетый в длинную темную куртку, с надвинутым на брови капюшоном, был примерно одного роста с Нестеровым и почти на голову выше ее.

– Кас чя[11]? – спросил он приглушенным голосом.

– Че аш, Нестеровас. Лабас, Харонай[12]…

Выждав две или три секунды, Нестеров перешел на родной для него и для москвички Головиной язык:

– Харон, ты не забыл еще русский? Не возражаешь, если я буду общаться с тобой на родном для себя языке?

– Э-э… Мне… без разницы, Стас. Но я… не ожидал увидеть тебя здесь… ночью.

– Как и у тебя, Харон, у меня ненормированный рабочий день… Со мной девушка…

– Да, я вижу.

– Ее зовут… Мергина[13]…

– Понятно…

Нестеров протянул ему пакет.

– Мы тут кое-что собрали для тебя… Если в чем-то нуждаешься, скажи мне, я доставлю в следующий раз.

Кладбищенский обитатель не стал ломаться и взял у Нестерова пакет.

– Не обязательно было делать это, Стас… Но все равно – спасибо.

Харон, покопавшись в пакете, выудил оттуда бутылку «Старки» и одноразовые стаканчики.

– Мергина совсем не пьет, – предупредил его Нестеров. – Я за рулем, поэтому мне плесни на донышке…

Харон высыпал на меньших размеров надгробную плиту горсть конфет, на другую поставил стаканчик, наполненный «Старкой».

– Упокой их души, господи, – сказал Стас, опрокинув в себя горчащую на языке жидкость.

Харон выпил молча.

– Я вижу, Стас, у вас ко мне есть какое-то дело? – спросил он спустя минуту или две. – Выкладывай, что тебя сюда привело, да еще в компании с девушкой… Я твой вечный должник, так что можешь… как это по-русски?.. располагать мной…

– Харон, ты мне ничего не должен, – сказал Стас. – Но я буду благодарен тебе, если ты ответишь на пару-тройку моих вопросов…

Чтобы не смущать покой захороненных здесь людей, они отошли в сторонку. Харон предложил им присесть на одну из кладбищенских скамеек и даже смахнул с нее легкий, как пух, снежок, но Нестеров отрицательно покачал головой.

– Мы ищем… следы одного человека, – сказал Стас, тщательно подбирая слова. – Он прилетел в Вильнюс из Москвы ровно месяц назад, двадцать первого января… Вечером того же дня, по нашим сведениям, он покинул гостиницу «Виллон»… Слыхал о такой?

– Да, конечно.

– Вот… Ну и – пропал без вести… Звать этого человека – Вадим Сергачев. Гм… Может так статься… не дай, конечно, бог… что его уже нет в живых…

Он достал из кармана фото Сергачева, которым его снабдила Анна Головина. Харон посветил на карточку подаренным ему только что Нестеровым фонарем, несколько секунд вглядывался в изображенного там мужчину, затем, отрицательно покачав головой, выключил фонарь.

– Нет, у нас такого не хоронили.

– В Вильнюсе есть и другие кладбища…

– Обижаешь, Стас… Я бы об этом все равно узнал.

– А если бы его… закопали безымянным? Гм… Неофициально?

– И об этом я бы тоже знал.

Хотя Харон произнес эти слова негромким, каким-то надтреснутым голосом, сказано это было настолько уверенно, что Анна сразу приняла его слова на веру…

Тем не менее ни она, ни Стас Нестеров почему-то не спешили облегченно переводить дух. От всего этого основательно попахивало мистикой. А им нужны факты, сведения, точная информация, которая поможет не только прояснить судьбу Сергачева, но и решить дело в пользу Анны Головиной.

– Ладно, Харон, я тебя понял, – задумчиво сказал Стас. – Про Сергачева ты ничего не знаешь… ни хорошего, ни плохого… Для нас это, наверное, даже к лучшему… А фамилия Пошкус тебе о чем-нибудь говорит?

– Пошкус? Это тот бизнесмен, который пропал вместе с шофером?

– Значит, ты в курсе, что они тоже исчезли?

– Да, я слышал об этом.

– Ну и…

– Тебя интересует, не закопали ли этих людей где-нибудь в Вильнюсе или пригородах?

– Да, Харон, именно это я хотел бы от тебя узнать.

Силуэт в капюшоне качнулся из стороны в сторону.

– Ищите их в другом месте, Стас. Но не здесь, не у нас.

– Живых? Или мертвых?

– Не могу знать, потому что это уже не моя… епархия.

Они какое-то время молчали, затем Харон своим глуховатым голосом сказал:

– Стас, ты упомянул гостиницу «Виллон»…

Нестеров тут же насторожился.

– Да, Харон, я хотел тебя еще кое о чем расспросить…

– Не о том ли парне, что был похоронен здесь три недели назад? И которого не отпевал ксендз, потому что он считается самоубийцей?

– Ты хочешь сказать, Харон, что на самом деле он – не самоубийца?

Прошла, наверное, целая минута, прежде чем Харон кивнул головой.

– С ним что-то не так, Стас… Вот что… Тебе нужно переговорить с Тадасом. Он наш… похоронных дел мастер. Тадас подрабатывает в бюро ритуальных услуг… готовит покойников к погребению. Именно он «прибирал» того парня, о котором мы говорим. Матери у того не было, а его отец где-то за кордоном, то ли в Польше, то ли в Германии…

Короче, на похороны он не приехал…

– А кто был на похоронах?

– Несколько дальних родственников, каких-то дядек и тетушек… Два молодых парня, его друзья… Администратор из отеля «Виллон»… Двое переодетых полицейских, которые снимали все это на видеокамеру… Ну а сами похороны были за счет гостиницы «Виллон».

– Понятно… Хотя ни черта не понятно… Ну-и как нам найти этого твоего Тадаса? Днем у вас тут, конечно, куча народу?

– Зачем его искать? – пожал плечами Харон. – Живет он здесь же, в пристройке, рядом с бюро ритуальных услуг. Кстати, Тадас очень любит… деньги. Он готов удавиться ради денег! Если у вас найдется, чем ему заплатить, он все расскажет… Я всегда удивлялся, зачем ему деньги?! Живет ведь один, как собака… Нет, неправильно сказал! Даже собака, и та недавно от него сбежала… В землю он их закапывает, свои деньги? Не знаю…

– Ну что ж, Харон, – усмехнувшись криво, сказал Стас. – Показывай, где живет этот ваш «жадный Тадас»…