Стриптиз в кино - Нэнси Бартоломью

— Конечно, — невинным тоном сказала я, глядя на приближающуюся официантку, — у вас тоже немалая семья. Кстати, вы встречались с моим дядей?

Барбони рассмеялся. Когда официантка удалилась, он объяснил:

— Думаю, никто не видел Большого Лося в последние годы. Говорят, после некоторых больших дел он решил залечь на дно.

Интересно, что за большие дела? Сколько трупов?

— О, — сказала я, — а мы несколько раз виделись с ним в прошлом году. На праздниках. Он любит семейные сборища.

Об этих славных традициях я читала в книжках и, конечно, видела в кино.

Барбони вылупил глаза, как будто у меня выросли рога или вторая голова. Я чувствовала себя неуютно под его взглядом. Потом тихо проговорил:

— Ваш отец, должно быть, второй его брат? Не тот, кого он убил?

Черт! Этого мне еще не хватало. С печальным выражением лица я кивнула и углубилась в салат. Ничего себе у меня, оказывается, семейка! Просто загляденье.

— Кьяра, — услышала я, — познакомьте меня с Лосем-младшим.

От неожиданности я уронила на пол вилку.

— Что? — переспросила я.

— Я хотел бы встретиться с вашим двоюродным братом, — повторил Барбони. — Возможно, у нас найдутся общие интересы.

— О, вряд ли, Алонцо, — сочувственно заметила я. — Он смирный парень. Кроме того, когда приезжает сюда, ко мне, то хочет одного: отдохнуть от всей суеты, которая окружает нас в жизни.

Барбони опять залился смехом.

— Перестаньте шутить, Кьяра. Я слышал совсем другое. Говорят, у Лося-младшего ума не много, зато большие запросы. Извините, такое болтают люди. И еще говорят, что самое главное для него — женщины, а свою семью он не очень-то привечает. Все больше со шлюхами, потом, если что, избавляется от них самым радикальным способом. Так что смотрите, как бы у вас в клубе чего не учудил. А еще говорят…

Мой собеседник внезапно умолк: видно, сообразил наконец, что не слишком любезно с его стороны поливать моего любимого кузена, которого я с таким нетерпением поджидаю в гости. Нелюбезно и даже в какой-то мере опасно.

Я же бросилась на защиту “родного человека”.

— Младший Лось совсем не такой, — начала я свой новый монолог и сделала паузу, обдумывая, что говорить дальше. — Да, верно, у него бывали проблемы с противоположным полом, но знаете почему?.. — Барбони, естественно, не знал, и я тоже. Однако вдохновенно продолжала: — Он слишком серьезно относится к женщинам. Чересчур много думает о них. Больше думает, чем чувствует. Отсюда и проблемы. Он не в состоянии понять сигналы, которые они ему посылают, и все идет кувырком. А он страдает. Так страдает… И если обращается к проституткам, то именно потому, что они не доставляют ему страданий. Он очень чувствительный парень, мой бедный кузен.

Барбони недоверчиво хмыкнул.

— Что ж, — сказал он, — вы знаете его с одной стороны, и я не могу не верить вам, а мне пришлось видеть кое-какие последствия его загулов, и это было, поверьте, не для слабонервных. — Он поднял ладонь, как бы защищаясь. — Повторяю, не хочу никого обидеть. С кем не бывает. Хочу этим сказать, что, насколько знаю, не стоит переходить ему дорогу.

— Вы это мне говорите? — чуть надменно спросила я. — Никому из семейства Лаватини я бы не советовала становиться поперек пути!

Барбони снова наполнил бокалы, поднял свой:

— За то, о чем вы только что сказали, и за процветание вашей славной семьи!

Я не могла не выпить за это и сразу спросила:

— Так все-таки, Алонцо, вы здесь по делу или просто так?

Краем глаза я увидела за окном знакомую фигуру в белом, это принесло мне дополнительное облегчение: мое войско благополучно передислоцировалось и вновь находилось на нужном рубеже.

Барбони тем временем с улыбкой говорил:

— Как я уже сказал, дорогая, при всем уважении к вам и вашей семье, я предпочитаю, чтобы мне не задавали подобных вопросов, чтобы не приходилось лгать.

Да, крепкий орешек. Не поддается даже из чувства уважения к Большому Лосю. Не говоря о Лосе-младшем. Что ж, попробуем зайти с другого конца.

— Вы мне рассказали кое-что про моего кузена, а я не могу не вспомнить того, что слышала уже о вас.

— Что же вы слышали, Кьяра?

— Типа того, что вы приехали поучить уму-разуму некоторых зазнавшихся шоу-звезд, которые, находясь под определенной “крышей”, решили закантоваться сюда и перестали платить за то, что их, так сказать, оберегают от дождя и града.

Лицо Барбони побагровело, что ему совсем не шло.

— Ваша задача, — продолжала я, — объяснить им их ошибку, уговорить, напугать, если надо… Конечно, не более того. — Я смотрела ему прямо в глаза, но страха в них не видела. Краска постепенно сходила с его лица. — Однако у них тоже ведь могла быть своя защита, правда? Уже другая.

Так я закончила монолог. Он же — протокол дознания, а быть может, обвинительное заключение.

Некоторое время мы молчали. Похоже, Барбони колебался. Или просто размышлял. Во всяком случае, взгляд был отсутствующий, словно он решил вспомнить и проанализировать всю свою жизнь, чуть ли не с детства.

Наконец он встрепенулся, передернул плечами, опорожнил бокал и заявил:

— Страховка… страхование необходимо всем. Если в нашей компании какой-то клиент не платит взносы, не платит за услуги, которые мы предоставляем, то порой… В общем, приходится вмешиваться мне. Догадываюсь, вы можете сравнить меня с вышибалой в вашем клубе или кем-то похуже, но я не только принуждаю, я и помогаю.

Официантка прибыла с нашими бифштексами, которые заслуживали всяческого внимания, и я сочла за благо прекратить этот разговор.

Кое-что для меня уже прояснилось. Не очень много, но все-таки… И я перестала его бояться. Зачем? Ведь я из тех Лаватини.

Глава 20

Обед был отличный. Особенно если не думать о компаньоне и вообще о сопутствующих обстоятельствах. Мусс был легче воздуха, а лимонный пирог меня просто околдовал. Танцовщице полагается думать о фигуре, но меня эта забота пока что миновала. Благодарить за это нужно, полагаю, не себя, а те загадочные штуки, которые называются генами. Гены Лаватини.

Барбони, по всей видимости, тоже был доволен обедом. Улыбка почти не сходила с его лица, мясистая крепкая ладонь то и дело оказывалась на моем бедре. И должна сказать, что после пары-тройки бокалов шампанского это стало казаться мне не таким уж противным. Как-никак знак внимания. К тому времени, когда он расплатился по счету, я уже начала думать, что смогу даже ответить ему благодарным поцелуем. Безумие, конечно, если иметь в виду, что я была почти уверена: он не кто иной, как наемный убийца, в обязанности которого входит расправа с теми замешанными в порнобизнесе субъектами, которые отказываются платить мафиози.