Карнавальная ночка - Марина Серова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вот в этом месте поподробнее, — потребовала я. — Постарайтесь вспомнить точно, что об этом говорил Стас.
— Он сказал, что Дмитрию дадут какое-то лекарство. Экспериментальное. Оно на некоторое время выведет Дмитрия из игры. Месяца на полтора-два. А пока тот будет валяться на больничной койке, Стаса возьмут в компанию Дмитрия. За это время Стас успеет проявить себя так, что, вернувшись, Дмитрий просто не сможет его уволить. Ему ничего не останется, как только смириться с тем, что он ошибался насчет Стаса. Вот как-то так.
— И о том, кто тот благотворитель, что за спиной начальника провернет махинацию с устройством Стаса на работу, Стас не говорил, так? — начиная догадываться, чьих рук дело весь этот спектакль, спросила я.
— Нет. Когда я его спрашивала, он только отшучивался. Говорил: много будешь знать, плохо будешь спать, — ответила Елена.
— Думаю, мне известно его имя, — заявила я. — Да, Елена, попали вы в переплет! А Стас ваш — наивный дурак, хоть о покойниках и не говорят плохо. Неужели он всерьез думал, что кто-то станет без причины заваривать такую кашу? Исключительно ради того, чтобы помочь Стасу получить место в компании?
— Не знаю. По-моему, у Стаса просто крышу снесло от желания высокой должности и достойного оклада, — высказала свое мнение Елена.
— Вот-вот. Другой причины и я не вижу. В противном случае Стас догадался бы, что его бессовестно используют, — заметила я.
— Вряд ли он это понимал. Иначе после того, как Дмитрий умер, он не стал бы шантажировать того, третьего, — неожиданно заявила Елена.
— А он пытался его шантажировать? — ошарашенно вскричала я.
— Думаю, да. Стас об этом не особо распространялся. Просто сказал, что на этом можно неплохо заработать. И ему, и Алле. Так он сказал, — сообщила Елена.
— А точнее?
— Ну, когда мы с ним обсуждали смерть Дмитрия, он сказал, чтобы я не вешала нос. Пусть его планам насчет теплого местечка и не суждено сбыться, но уж денег он все равно получит. И наверняка гораздо больше, чем он заработал бы, проработай хоть сто лет в фирме. Глупо, конечно, получилось. Скорее всего этим он себя и подставил. И себя, и Аллу. Знать бы мне заранее, что он задумал, я бы сумела его отговорить.
— Ну, теперь рассуждать об этом поздно. Что сделано, то сделано. Теперь очередь за мной. Придется выводить этого афериста на чистую воду. А вам лучше оставаться в Дубках. В Тарасов даже не суйтесь. Да и здесь старайтесь все время быть на людях. Не исключено, что этот «доброхот» попытается избавиться от вас.
— Что вы собираетесь делать? — спросила Елена.
— Выяснить причину внезапного приступа филантропии у одного вероломного делового партнера, — вспомнив предсказание костей, проговорила я. — А с вами мы еще встретимся. Не сомневайтесь.
После этих слов я встала, быстро прошла в сени, бросив слова прощания дедку и Настене, прыгнула в машину и покатила обратно в Тарасов.
* * *— Не сопротивляйтесь, Люсенька, я все равно от вас не отстану.
Я сидела под дверью квартиры многоэтажного дома, время от времени производя удар по металлической обивке. Звук эхом отдавался по пустому подъезду. За дверью временами было тихо, а временами слышались женские всхлипывания. Время перевалило за полночь, но уходить я не собиралась. Чтобы найти место пребывания секретарши Димки Людочки, мне потребовалось пройти семь кругов ада. Где я только не была! С кем только не вела душещипательных бесед. Кому только не пришлось дать на лапу! И чтобы теперь вот так вот просто взять и уйти? Чтобы завтра начинать все с начала? Да ни за что на свете! Я окопалась возле злополучной двери навеки. Ну, или до тех пор, пока Людмила не выкинет белый флаг и не сдаст крепость. Я решила использовать последний аргумент, так как мои собственные силы были уже на исходе. Прием, конечно, мерзковатый, но порой, чтобы добиться торжества справедливости, и не на такое идти приходится. Стукнув в очередной раз по двери, я услышала новый всхлип и заговорила молящим голосом:
— Поймите, Люсенька, от вас, и только от вас, зависит, получит этот негодяй по заслугам или будет продолжать преспокойно жить, наслаждаясь властью и деньгами человека, которого он бессердечно отправил на тот свет, — вещала я. — Подумайте, что бы сказал на это Димочка? А ведь он сейчас видит вас. Ждет, на что вы решитесь. Была бы у него возможность, он молил бы вас о помощи так же, как это делаю я.
— Да что вы мне душу рвете! — прорвало наконец мою оппонентку.
До этого Людмила старательно делала вид, что ее в квартире нет. Стучи, мол, сколько влезет. Хозяева отсутствуют. А тут не выдержала. Звук открывающихся замков прозвучал в моих ушах, как песня. Я вскочила на ноги, готовясь взять квартиру штурмом, если Людмила снова решит спрятаться от меня за семью замками. Но девушка, открывшая дверь, явно не собиралась делать этого.
— Проходите. Замерзли небось. В кухню ступайте, буду вас отогревать, — произнесла она, широко распахивая дверь.
Дважды повторять приглашение ей не пришлось. Ввалившись в прихожую, я захлопнула за собой дверь и заперла ее на все засовы. Пусть теперь попробует вытолкать меня обратно! После этого я негнущимися пальцами стянула куртку и потопала на хозяйскую кухню. Промерзла я и впрямь основательно. Чувствуя свою вину за мое состояние, Людмила по-скорому сварила кофе, плеснула в него добрую порцию чего-то горячительного и, придвинув чашку, пояснила:
— Рижский бальзам. Лучшее средство от простуды. Угощайтесь.
Я начала пить жадными глотками. По всему телу моментально разлилось тепло. Людмила смотрела на меня и улыбалась.
— Чему вы радуетесь? — обиженно спросила я.
— Да вот, думаю. И как это я могла предположить, что вы пособница убийцы? — смеясь, произнесла Людмила.
— Так вы поэтому меня битый час под дверью мурыжили? — догадка пришла с опозданием.
— А то почему же? Думала, вас этот послал. Решил и меня со свету сжить. Чтобы ни одного свидетеля не осталось. Ведь у них принято убирать свидетелей, верно?
— У кого «у них»?
— Ну, у убийц, у кого же еще? — деловито проговорила Людмила.
— А вы, значит, уверены, что он убийца? — спросила я.
— Не была бы уверена, не стала бы так прятаться, — заявила Людмила.
— Может, и доказательства у вас имеются? — предположила я.
— Доказательства не доказательства, а мотив сообщить могу, — призналась Людмила.
— Люсенька, да вы просто находка! Не зря я в поисках вашего убежища пол-Тарасова объездила. Ну, выкладывайте скорее, — радостно закричала я.
— Хоть кофе-то допейте, — остановила меня Людмила. — Никуда он от вас не денется, мотив ваш.
Кофе я допила. С Людмилой побеседовала. Забрала у нее компрометирующие бумаги. Не оригиналы, естественно, а всего лишь копии, но мне и этого за глаза хватило. Как ни уговаривала меня Людмила остаться до утра, ночевать я отправилась домой. До дома я ехала на автопилоте. Глаза слипались от накопившейся за день усталости. И уснула я в эту ночь, как только голова коснулась подушки. Спала мертво, без сновидений. А наутро проснулась другим человеком. Бодрая, отдохнувшая, готовая к новым подвигам.
В целом картина преступления мне была ясна. Оставалось уточнить кое-какие детали относительно смерти Аллы и Стаса. И можно считать, что дело закрыто. А для этого нужно было вновь объехать полгорода. Но к этому я была готова. И морально, и физически.
Первым делом я направилась в дом Аллы, предварительно созвонившись с ее братом Германом. Когда я подъехала к дому, Герман уже ждал меня на крыльце.
— Доброе утро, Татьяна. Раненько вы встаете, — поприветствовал он меня.
— Доброе утро, Герман. Заботы неотложные разнеживаться не дают, — произнесла я в ответ. — Спасибо, что согласились принять в столь ранний час.
— Вы же сказали, что дело касается смерти сестры. Как я мог отказать? — удивился Герман.
— Так и есть. Открылись новые обстоятельства. Они требуют получить ответы на ряд вопросов. Поможете?
— Всем, что в моих силах. Проходите в дом.
Мы прошли в гостиную. За время моего прошлого визита там ничего не изменилось. Я присела на предложенный хозяином стул и сразу приступила к делу.
— Скажите, Герман, вы имеете представление, в каком состоянии находятся счета вашего покойного отца и вашей сестры? — спросила я.
Герман нахмурился, но ответил честно:
— Юристы просветили меня на этот счет. Увы, от сбережений отца остались жалкие крохи. Счета Аллочки не в лучшем состоянии. Вы это хотели обсудить?
— Не совсем. Это лишь косвенно подтверждает мою теорию, — уклончиво ответила я. — Значит, в последнее время вашей сестре не на что было содержать дом, так?
— Да, и уже довольно длительное время. Почему так произошло, мы теперь не узнаем. Как и то, почему Аллочка скрыла от нас истинное положение вещей. Гордыня, я думаю. Не хотела признать, что не справилась с наказом отца, вот и скрывала. А напрасно. Сообща мы непременно нашли бы достойный выход. Да что теперь об этом говорить…