Долг по наследству (ЛП) - Пэппер Винтерс

Как только я устроилась, они столпились вокруг меня, сжимая между собой, скрутились рядом друг с другом, пока я не стала эпицентром в гнезде из собак.

С момента, как они утихли, я достала свой телефон.

Кусая губы, чтобы сохранить остатки самообладания, я прочитала сообщение от моего отца.

АрчТекстиль: Нила, я знаю, у тебя есть вопросы. Я знаю, ты ненавидишь меня. Но пожалуйста, моя милая девочка, знай, что я не хотел этого. Я был глуп, что не учёл предупреждения твоей матери. Я думал... ну, это не имеет значение, что я думал. Я надеюсь, мы сможем поговорить, когда ты будешь готова. Я пойму, если ты никогда не сможешь меня простить. Не знаю, сколько они увидят, но я никогда не перестану искать, надеяться. Пожалуйста, не думай, что я так легко сдамся. У них есть... разные способы. Ты есть у них, и они будут поддерживать тебя в здравии. У нас есть время. Люблю тебя, дорогая.

Я не хотела сосредотачиваться на том, о каком именно времени он говорит. Время тянулось медленно, переплетаясь с быстрыми ударами моего сердцебиения.

Мои пальцы зависли над кнопкой «ответить». Но я не смогла. Пока нет.

Вместо этого, я открыла сообщения от брата.

Вэтмэн: Ниточка, ответь на свой проклятый телефон.

Вэтмэн: Ниточка. Я беспокоюсь. Ты несчастлива. Я чувствую это. Я очень сильно переживаю, а Текс — скрытный придурок. Немедленно позвони мне, сестрёнка. Или я превращу твою жизнь в ад.

Вэтмэн: Пожалуйста, Нила. Поговори со мной. Вытяни меня из моих страданий. Я скучаю по тебе. Чертовски сильно люблю тебя.

Мои всхлипы привлекли внимание нескольких собак. Я так сильно хотела ответить. Но я не посмела. Я не доверяла себе, что не буду молить его забрать меня отсюда. Я находилась здесь по своему желанию, чтобы защитить его. Я не смогу этого сделать, если буду слабой.

Завтра. Я больше не хотела слушать о долгах и минувших веках. Я хотела фактов. Почему они могут делать это. И я не остановлюсь, пока не узнаю всё.

Закрыв сообщения, я открыла фотографию, на которой мы с Воном прямо перед открытием показа. Крошечная часть силы, которая оставалась, покинула меня, и я перестала контролировать свои эмоции.

Я заплакала.

Моё сердце выпустило печаль через глаза, смочив мои щёки и пятная последнюю фотографию брата, которая у меня была — счастливого, нервничающего, одетого в костюм — водопадом слез. Я плакала, пока от обезвоживания не начала болеть голова, а моя шея стала липкая от солёных слез.

Просигналило напоминание о том, что телефон скоро разрядится. Закрыть фотографию Ви было самое сложное, что я когда-либо делала.

Ещё больше слез градом полились из моих глаз, и пес приподнял голову, понимающе смотря на меня. Он медленно прополз вперёд по сену и оказался на моем одеяле.

От собачьего беспокойства ещё больше слез собралось в моих глазах, но я открыла свои руки ему навстречу и, махая хвостом, он заполз на меня, как живой щит. Его собачье сердце колотилось напротив моего, пока я обнимала его гладкую шкурку.

Я прошла путь от дорогого Милана, с уколотыми иглами пальчиками, и оказалась на полу с компанией охотничьих собак.

Мокрый язык лизнул мою щёку, стирая бесконечный поток слёз. И вот тогда Ї это произошло. Изменение, о котором я сказала Кайту. Окончание. Начало. Свобода, просто отпустив все.

Всю мою жизнь я переживала, желая сделать себе имя, построить карьеру, любить брата, быть достойной дочерью. Счета. Крайние сроки. Репутация. Ожидания. Все это балансировало на моих плечах, формируя из меня молчаливого трудоголика.

Но в четыре утра, в псарне с мужчинами, которые собирались меня убить, я перестала сдерживаться и дала волю чувствам.

С каждой слезинкой, которую я роняла, прощаясь с контролем. Я прощалась со всем, что существовало в моей жизни, и это душило меня. У меня больше нет фотосессий, о которых нужно переживать. Больше не было проблем: что одеть, где быть, как себя вести.

Все это было украдено. И не было никакого смысла кричать и бороться за это.

В тот момент, как я ощутила свободу, я перестала плакать. Головная боль ушла, и я уснула, обёрнутая четырьмя лапами нового друга.

Сквирл толкнул меня в руку, возвращая в настоящее, и к ожидающему сообщению от Кайта. Прошлое отпустило меня, и я моргнула, рассеивая мою безнадёжность.

— Он хочет знать, где я нахожусь. Что мне сказать ему? — спросила я окружающих меня собак.

Фоксхаундов3, чтобы быть точной. Их черные, коричневые и белые шкурки стали видны, поскольку солнце поднялось, осветив их блестящие здоровые шкурки. Их гладкие ушки хлопали по головам, когда они собрались вокруг ограждения, проснувшись от яркого солнца.

Они не ответили мне.

Иголочка с ниточкой: Где я нахожусь сейчас совершенно неважно, поскольку я в фантазии вместе с тобой. На твоей кровати. Обнажённая. Ожидающая.

Это было намного лучше правды: я спала на сене с одиннадцатью собаками, закрытая на гигантский замок.

Я сосредоточилась на огромной раздвижной двери. Прошлой ночью я проверила, можно ли выйти, но естественно, она была закрыта.

Кайт007: Ты долго не отвечала. Ты доставляла себе удовольствие?

Вернувшись обратно в мир сексуальных фантазий Кайта, я ответила.

Иголочка с ниточкой: Я уже кончаю. Обе руки между моими ногами, потирают клитор, ощущают насколько я влажная. Я вновь и вновь выкрикиваю твоё имя. Так громко, что его могут слышать соседи.

Погладив Сквирл по голове, я улыбнулась:

— Не рассказывай ему, что я сняла напряжение, выплакавшись и уснув с тобой в объятиях, — понизив голос, добавила: — И не рассказывай ему, что я ни разу не испытывала оргазма.

Собака подняла голову, с выражением замешательства на морде.

Кайт007: Мне нравится, когда ты пишешь пошлые словечки. Продолжай. Я вожу по своему члену рукой и хочу, чтобы ты помогла мне кончить.

Сердце учащённо забилось. Я прикусила губу, откинувшись на сено. Я никогда не заставляла никого кончать. Та ночь, когда я потеряла девственность не в счёт, мы оба были, очень пьяны, и это было практически чудо, что он нашёл правильное место, куда засунуть член. После нескольких нерешительных толчков, он скатился с меня, чтобы блевануть, а я надела обратно свои трусики. Я очень боялась крови на простынях.

Большое количество алкоголя забрало боль, которую я должна была испытать, когда он проник в меня. А ещё украло пик зрелости, заменяя старым сожалением.