Марадона, Марадона... - Юрий Выборнов

 «Наполи» «пешком» пересек финишную черту сделав в заключительных встречах три ничьи подряд. Но и этого с лихвой хватило для победы. Что же касается «Интера», то предположения специалистов и болельщиков о возможном срыве на финише полностью оправдались. Дело кончилось конфузом: набрав всего 1 очко из 6 возможных, миланцы не только подписали капитуляцию в борьбе с «Наполи», но вообще оказались на третьем месте, пропустив вперед еще и «Ювентус». Ну а Неаполь за тур до конца чемпионата пришивал на футболки заветный трехцветный щит — скудетто.

Не скрою, мне очень хотелось увидеть воочию пиршество победителей, тем более что неаполитанцы неистощимы на всяческие выдумки и фокусы. Но так уж случилось, что в те дни мне пришлось покинуть Италию и улететь на Мальту, где тоже бушевали страсти, но страсти политические — в стране проходили всеобщие выборы. Когда я вернулся, все осталось позади. Но из того, что я прочитал и услышал, могу с полной уверенностью сказать — всё было: и флаг на Везувии, и праздничный фейерверк, и голубые фонарики на балконах, и автомобильные гонки по улицам, и танцы в майскую ночь.

ВСТРЕЧА С МАРАДОНОЙ

Встретиться с Марадоной и трудно, и легко.

Чтобы взять короткое интервью на лету, задать пару вопросов и сделать десяток фотоснимков — для этого достаточно явиться на стадион в день игры, присоединиться к группе аккредитованных спортивных комментаторов и репортеров и ждать окончания встречи, когда журналисты получают право терзать еще тяжело дышаших футболистов, покидающих поле.

Но мне надо было на этот раз побеседовать основательно. И сделать материал для «Футбольного обозрения».

Звоню в клуб.

— Клуб «Наполи», — равнодушным мужским голосом отвечает трубка. — Вам что?

Представляюсь. Говорю о цели звонка.

— Вопрос о большом интервью решает только сам синьор Марадона. Звоните его секретарше.

— Прекрасно, если вы дадите мне ее телефон. После довольно длительной паузы голос сообщает номер и поясняет, что секретаршу зовут Чечилия. Благодарю собеседника и набираю нужную комбинацию цифр.

— Я вас слушаю.

— Говорит аккредитованный в Риме корреспондент советского радио и телевидения. Я хотел бы...

— Синьор Марадона не дает интервью телевидению. Ни своему, ни иностранному.

— Но я не далее как вчера его видел.

— Только послематчевые и короткие.

Автор этих строк должен признать, что момент для встречи с Марадоной был выбран крайне неудачно. Был апрель 1987 года. Оставалось несколько дней до матча «Наполи» — «Милан». По предыдущей главе вы можете себе легко представить состояние Марадоны в те дни. Но отступать было некуда.

— Хорошо. Не надо для телевидения. Я бы просто поговорил с Диего с диктофоном в руках.

Чечилия раздумывает, потом неохотно произносит:

— Я поговорю с синьором Марадоной. Позвоните в это же время через неделю.

Звоню через неделю.

— Синьор Марадона пока ничего не ответил. — Звоню через неделю.

— Не могу пока вам ничего сказать. — Однако.

У нас устанавливаются почти дружеские телефонные отношения. На следующий раз мы обсуждаем шансы «Наполи», погоду, а также чем отличается неаполитанская пицца от римской. Нет одного. Согласия Марадоны на интервью. Плюнуть на все и приехать в Неаполь так, на авось? Не получится. Без предварительной договоренности Диего Армандо все равно не примет. Это общеизвестно.

Потом корреспондентские дела надолго уводят меня из Рима. Когда я возвращаюсь, сезон окончен, поезд, что называется, ушел. А самолет улетел. В Буэнос-Айрес, с Марадоной на борту. Каникулы.

Звоню Чечилии в последний день августа.

— А, это вы, — произносит она так, будто мы вчера общались и не успели закончить разговор. — Звоните завтра. Думаю, все будет в порядке.

Назавтра.

— Добрый день, синьор Марадона готов с вами встретиться. Можете приезжать с камерой и снимать беседу также для телевидения. Только, если не трудно, привезите фотографию Сергея Бубки с автографом...

Просьба не случайная, а главное — своевременная. В Риме проходит чемпионат мира по легкой атлетике на котором я не аккредитован. Значит, надо попросить помочь коллег, приехавших освещать ход соревнований — Александра Курашова и Ефима Шарпанского.

Коллеги не подвели.

В назначенный день с кинооператором Александром Саранцевым едем в Неаполь. По скоростной автостраде от столицы Италии до столицы юга 200 километров и два часа езды не спеша. Зато совсем немного меньше времени нужно потратить на то, чтобы от окраины Неаполя добраться до центра, где находится наша гостиница. Интервью назначено на пять часов дня — ориентировочно, поэтому в половине второго нужно на всякий случай созвониться с Чечилией. Подъезжаем к широкой привокзальной площади Гарибальди. На часах — без двадцати час.

Сказать, что в Италии водители отличаются дисциплинированностью и строго соблюдают правила дорожного движения, — это почти обидеть их. Едут не туда, куда можно, а куда нужно. Но здесь — не Италия. Тут Неаполь...

Многочисленные улицы, выходящие на площадь, выбрасывают на нее все новые тонны металла на колесах. Масса эта может расслоиться только в самом центре, где и образуется автомобильная стремнина. Но в отличие от реки движение потока здесь прекращается. Все стоят. Полицейские свистят, машины гудят, водители кричат, и весь этот звуковой коктейль летит в мутное небо, разогретое сентябрьским солнцем до тридцати трех градусов жары. Гостиница — в пяти минутах ходьбы, но именно это обстоятельство более всего удручает. Как хорошо велосипедистам...

Без четверти два звоню Чечилии.

— У нас все изменилось. Приезжайте через час.

Дом, в который незадолго до этого перебрался Марадона, находится в западной части вытянутого вдоль залива города, на крутом горном боку, почти отвесно нависшем над морской гладью. По сравнению с какофонией в центре здесь царит почти пугающая тишина. Узкие извилистые улочки, тенистые виллы, редкие прохожие. Понятно, почему кумир неаполитанских тиффози наконец успокоился после бесконечных переездов из района в район. Калитка в железном заборе ведет в опрятный внутренний двор. Два небольших кирпичных дома, сомкнутых углами. Цветы, ухоженные клумбы, тихо шелестящие деревья...

Чечилия встречает нас как старых знакомых, хотя первое, что мы делаем, — знакомимся. Объясняет, что наш собеседник должен прийти с минуты на минуту, и любезно разрешает готовить место для съемки и не церемониться, если нужно переставить что-то из мебели.

Мы находимся, как бы это поточнее сказать, не то в секретариате, не то в приемной. Большая комната с прихожей. С одной стороны стол, за которым восседает Чечилия. Неподалеку стол маэстро. Посередине комнаты журнальный столик с цветами. Стены сплошь завешаны фотографиями Диего, увеличенными до размера картины. Двойные двери слева выводят на просторную лоджию. Она граничит с другой, подлиннее. Там, за стеной, — квартира Марадоны.

Телефоны в комнате звонят не переставая. А когда перестают, за телефонный диск берется сама Чечилия. Алло, Рим? Милан? Буэнос-Айрес? Говорит она то по-итальянски, то по-испански, но в разговорах часто мелькает не латинского происхождения слово «доллар». «Вы богатый человек, на что вы тратите деньги?» — спросили однажды Марадону. «Покупаю дома в Аргентине».

Марадона входит вместе с Клаудией. Он улыбается, выглядит скованным и приветливым. На нем почти футбольная форма — майка и тренировочные трусы. В отличие от фото- и теле-Марадоны в жизни он не кажется таким физически мощным, ртутным атлетом. Усаживается в приготовленное для съемки кресло. Клаудия занимает место рядом с Чечилией.

— К сожалению, у меня не так много времени, — говорит Марадона. — Скоро тренировка, так что давайте его не терять.

На четвертом году пребывания в Неаполе он хорошо говорит по-итальянски, хотя и с заметным акцентом. Когда наша съемка заканчивается и гаснет осветительный прибор, Диего едва заметно вздыхает, как мне кажется, с облегчением.

Вовремя вспоминаю про автограф Бубки и приготовленную для Клаудии матрешку. Пока жена Диего извлекает поочередно одну за другой деревянные фигурки, сам синьор Золотая Левая изучает надпись на фотографии и просит перевести. Потом удовлетворенно откладывает ее в сторону и убежденно говорит:

— Бубка — экстракласс.

С нашим прыгуном Марадона познакомился в Милане весной 1987 года, когда группе выдающихся спортсменов вручались премии «Оскар». Кроме них двоих там были другие звезды первой величины: Франческо Мозер, Стефка Костадинова, Эвелин Эшфорд, Хайке Дрехслер, Эдвин Мозес. Церемония награждения была очень торжественной. Как это принято в Италии, да и не только в ней, кумиры спорта были окружены вниманием известных актеров, музыкантов, певцов — состоялось гала-представление, которое на следующий вечер транслировалось в записи крупнейшей в стране частной телестанцией «5-й канал». Но еще до этого произошел курьезный эпизод, который привлек к себе всеобщее внимание.