Времена не выбирают - Пола Хейтон

— Я с трудом тебя узнал. Что ты с собой сделала?

Она нервно рассмеялась, поправляя прическу, хотя в этом не было необходимости: под толстым слоем лака ни один волосок не шелохнулся.

— Вирджиния помогла мне с покупками, и я думала, вернее, мы думали, что с помощью новой одежды я буду выглядеть более… современно. Тебе не нравится?

— Да нет, почему, — неуверенно протянул Макс, не отводя от нее недоуменного взгляда. — Ты выглядишь чудесно, я бы сказал, грандиозно. Просто ты застала меня врасплох, вот и все.

Он рассмеялся.

— Я ожидал увидеть прежнюю Джил, едва ли стоит винить меня за мою неуклюжесть. Представь, я поворачиваюсь, и вижу… эту роковую женщину!

Джил грустно посмотрела ему в глаза.

— Вижу, тебе не понравилось.

Он снова рассмеялся, обнял ее за плечи и притянул к себе.

— Конечно, понравилось, но дай мне привыкнуть к твоему новому облику. — И тут же тревожно взглянул на часы. — Так мы идем обедать? У нас мало времени. Самолет улетает в четыре, а мне еще нужно кое-что просмотреть.

Встречу едва ли можно было считать удачной. Джил старалась использовать это время для восстановления прежних отношений — открытых, доверительных, но Макс был то безразличным, то раздраженным, то даже злым. Если официант задерживался с очередным блюдом, Макс смотрел на часы и нервно постукивал по столешнице. Даже сделал выговор бедному парню за то, что тот капнул на скатерть, когда наливал им из кувшина лимонад.

Когда Макс попросил счет, Джил осмелилась спросить, осторожно коснувшись его руки:

— Макс, почему бы мне не поехать в аэропорт и не проводить тебя? Мы смогли бы еще немного побыть вместе.

Он нахмурился.

— Нет, дорогая, сегодня не получится. Со мной летят мои помощники, нам надо обсудить дела.

— Жаль, — тихо сказала Джил, сразу как-то осунувшись.

— Ты ведь меня понимаешь, не правда ли?

— Конечно, — ответила она, вымучив улыбку. — Просто мы почти перестали видеться, я даже не знаю, какие у тебя планы.

— Планы? — переспросил Макс. — О каких планах ты говоришь?

— О тех самых. Ты решил, чего ты хочешь? В последний раз, когда мы говорили об этом, мне показалось, что ты склоняешься к тому, чтобы отойти от дел. Сейчас твои планы изменились?

Макс тяжело вздохнул.

— Дорогая, сейчас не время говорить об этом. Я не могу думать ни о чем другом, только об этом головоломном деле в Лос-Анджелесе. Когда все будет закончено, через несколько недель, тогда можно будет серьезно подумать о будущем — о нашем будущем. А пока потерпи, милая. Как бы там ни было, в субботу я буду у Грюннов. Тогда и поговорим. Согласна?

— Хорошо, — ответила Джил. — Я так долго ждала, подожду еще. Пойдем, вижу, ты очень спешишь.

Весь остаток дня Джил перебирала в памяти этот разговор. Макса можно было понять, он человек дела, а она потерпит еще несколько недель, если хочет удержать его. Но на сердце было неспокойно. Почему? Только вечером, сидя с Вирджинией у экрана телевизора и вполглаза наблюдая за очередным дурацким шоу, Джил поняла, что ее пугало.

Она помнила, как Макс однажды рассказал ей о своих трудностях: только он наладит одно дело, как другое поглощает его целиком. Но ведь может так случиться, что, когда наладится дело в Лос-Анджелесе, он примется за другое. И так до бесконечности. Нужна ли ей, Джил, такая жизнь, когда у нее нет ни любимого, ни покоя, ни дела?

В субботу вечером в дверь ее комнаты постучали. Накинув халат (Джил только что приняла душ), она бросилась открывать. На пороге стояла Вирджиния, тоже в халате и с кислой миной на лице.

— Джил, — сказала она, — только что звонил Макс. Он не сможет отвезти тебя на вечер, как планировалось. Брат должен быть у Грюннов раньше. Похоже, Питер и еще кое-кто из крупных бизнесменов тоже принимают участие в лос-анджелесском деле. Отец уже там. Тебе придется ехать со мной.

У Джил сердце упало, но она постаралась скрыть свое разочарование.

— Не волнуйся, Вирджи. Ничего страшного. Макс ведь будет там, я надеюсь?

— О да, конечно. Знаешь, ты такая великодушная. Если бы я была на твоем месте… — Вирджиния нахмурилась. — Я люблю своего брата, — решительно заявила она, — но иногда мне кажется, что могла бы убить его.

Джил грустно улыбнулась.

— О, не стоит. Не будут же они совещаться всю ночь напролет!

— Кто их знает, — закатила глаза Вирджиния и, усмехнувшись, добавила: — Если что-то и может оторвать его от дел, так это твое сногсшибательное платье.

— Надеюсь, ты права. По-моему, его все же стыдно носить при людях. Оно выглядит вызывающе.

— Радуйся, что тебе есть, что показать, — резонно заметила Вирджиния. — Кроме того, по сравнению с тем, в чем придут другие, твой наряд годится разве что для монастыря.

Ярко освещенный особняк Грюннов, гордо возвышавшийся на одном из многочисленных холмов города в самом респектабельном районе, сверкал как новогодняя елка.

Привратник в ливрее открыл дверцу машины. Вирджиния взяла Джил под руку и зашептала ей на ухо слова ободрения.

— Тебе нечего волноваться. Ты выглядишь потрясающе!

Джил благодарно улыбнулась Вирджинии, и та повела ее по широким гранитным ступеням к помпезному порталу. Изнутри доносились звуки оркестра, гул голосов, взрывы смеха. Гости прибывали и прибывали.

О волнении Джил не успела и подумать — так не терпелось ей поскорее увидеть Макса. Светское общество больше не пугало ее. Она поняла, что ей угрожает другое: потеря того, кого она любила всей душой. Им с Максом предстоял решающий разговор. И он должен состояться сегодня!

С того самого ланча Джил не переставала думать о растущем непонимании; гадала, куда могут зайти их отношения, если его дела будут отдалять их друг от друга. Терпение девушки иссякло. Что-то надо предпринять. Жизнь ее здесь пуста и бесцельна. Она словно находилась в вакууме, ожидая уже не самого Макса, а только его звонков. Больше ничто не занимало ее мысли все эти долгие одинокие дни.

Джил очень тосковала по своему домику на берегу, по своей однообразной, но осмысленной жизни, по друзьям, которые тепло относились к ней. Сейчас ей стало ясно, что Макс не оставит бизнеса — за этим делом последуют другие. С предельной четкостью Джил могла представить и свою жизнь даже в качестве жены Макса. Она останется всегда на периферии его жизни.

Проблем, и гораздо более серьезных, оказалось куда больше, чем ей представлялось, но нерешаемых среди них не было. Они любили друг друга, планировали совместную жизнь в будущем. Но если не начать решать свои проблемы сейчас, сегодня, то потом может быть уже поздно.