Ёшкин кот - Арнольд Карлович Райсп

― А как же! Перед этим два раза в бочку с водой макнул, ― не моргнув глазом, посмотрев на ладошки, соврал Колька. ― Да они и так чистые! Подумаешь, Найдика во дворе за передние лапы потаскал. Он же свои лапы постоянно облизывает. Не будет же он с микробами дружить.

― Марш к умывальнику! ― скомандовала мать.

Не прошедший номер с немытыми руками несколько охладил Колькин пыл. Но где-то в глубине сознания ещё не совсем остыла затея, которую с другом Вовкой они задумали осуществить.

Усевшись за стол, Колька, неназойливо покачивая ногами, рассматривал на тарелке собранную в огороде зелень. Вкусно пахло укропом, малосольными огурцами; ароматно повеяло варёной молодой картошкой, словно теннисные мячики кучкой вывалившейся из кастрюли. Жареные котлеты шкварчали на сковороде. Колька наметил себе самую большую у края сковороды, издававшую шипящий звук «пши-и-и-и», будто кот Васька защищался от назойливого дворового пса Найдика.

Занавеска на окне иногда вздрагивала от залётного ветерка, и казалось, что кто-то, стоя за окном, любопытствуя, норовил заглянуть на стол, накрытый матерью для ужина. За разговорами родителей Колька узнал, что к ним в гости собирается заехать старинный друг отца Михаил. Колька навострил уши, словно локаторы. Для него это был тот случай, когда он не будет занят делами по дому, и ему удастся вырваться на свободу ― на улицу к друзьям. Колька то и дело отрывал взгляд от вкусно пахнущей котлеты, ковыряя вилкой поджаренную корочку, внимательно вслушиваясь в разговор родителей. Его захватила страсть, как быстрее узнать, на чём может приехать Михаил Макарыч. От этого Колька нервно ёрзал на стуле и никак не мог приступить к поеданию ароматно пахнущей котлеты.

Вдруг его внимание отвлекла здоровенная оса, неизвестно откуда появившаяся за столом. Прожужжав под носом, подразнивая пением крыльев, оса, описав круг над Колькиной головой, присела на край тарелки, словно её тоже заинтересовал разговор за столом.

― Вот так встреча! Небось, тоже решила выудить новость, ― подумал Колька.

И, чтобы проучить незваную гостью, Коля вилкой, словно шпагой, как настоящий гасконец, решил наказать приспешницу, присоединившуюся к семейной беседе. Он решил нанести удар остриём блестящих зубьев вилки вместо котлеты по противной осе. Звон вилки о тарелку прозвучал так громко, что походил на удар рыцарской шпаги.

― Коля, ну как ты себя ведёшь за столом! ― произнёс отец, удивлённо посмотрев на сына.

― Да привязалась тут ко мне одна надоедливая особа.

Вот и хотел отпугнуть приставальщицу.

― Ты же за столом, здесь не крепость Бастилия и не место для фехтования вилкой.

― Извиняюсь, ― говорит Коля, ― не хотелось совершать такие жесты, ― и смущённо опустил голову, искоса наблюдая полёт жужжалки.

Он с тоской посмотрел в открытое окно, откуда веяло прохладой, и куда скрылась непобеждённой оса.

Как раз в это время за окном пропел мотор. Колька встрепенулся и, чуть не свалившись со стула, позабыв про котлету, с огурцом в руке метнулся к двери.

― Ты куда сорвался? ― встрепенулась мать.

― Я счас-с-с! Только посмотрю, кто на тарахтелке промчался, ― и он выскочил за порог.

― Вот беда с ним! И не скажешь, что он не оса. И вылетел так же, не успев поесть. Останется голодным, ― сокрушённо произнесла мать.

― Хорошо урчит, ― подумал про себя на бегу Колька. ― Похоже, так тарахтеть на распев может только Мишкин мотик.

И, ухватившись за доску, заскочил на забор. Вид с забора был, как с театральной галёрки. Белёсая макушка выгоревших на солнце волос, словно расцветший подсолнух, замаячила над забором. Едва удерживаясь за пружинистые доски, он перегнулся всем туловищем через забор и стал крутить шеей, бросая взгляд то влево, то вправо, схоже подсолнуховой головёнке, раскачиваемой на ветру. Искристые лучи от выцветшей шевелюры разлетались по сторонам, подобно запущенным солнечным стрелам. Колька пытался понять, куда так внезапно исчез возникший и привлёкший его звук мотора. Теперь он видел только сизое облачко вперемешку с поднятой пылью, которое кружило вдоль дороги, оставляя еле заметный след от пересохшей на солнце земле. Бензиновый запах вылился в воздух и заполнил улицу.

«Эх, мне бы так прокатиться!» ― подумал Коля. Словно вонзившееся в тело жало встревоженной осы, Кольку пронзила мысль приделать к велосипеду одну простоватую штуковину. Тогда звук должен получиться не хуже, чем у Мишкиного мотоцикла, и он на зависть ребятам будет гонять по улице и издавать похожие звуки. Колька сейчас слушался и подчинялся только этой мысли, как лучше воплотить им задуманное.

Он задержал взгляд на щербатом соседском заборе, который своим видом чем-то походил на давно заброшенный музыкальный ксилофон, который хранился у него на чердаке. «А что, и вправду, если приделать к колесу велосипеда железную пластинку от ксилофона, то может получиться неплохой музыкальный звук. Тогда уж точно позавидуют все», ― спрыгнув с забора, Коля поспешил забраться на крышу, на тот самый чердак, где у него однажды произошло знакомство с мистером Пчихом, хранителем тайн старого сундука. В этот раз он решил не беспокоить дряхлого старичка. Припав на четвереньки, озираясь по сторонам, он тихонечко приподнял покрытую пылью крышку старого сундука и стал шарить рукой внутри. Нащупав слегка позванивающий предмет, он вздохнул с облегчением и достал игрушечный музыкальный инструмент, похожий на маленькую лесенку с потускневшими от времени металлическими пластинками.

Неслышно опустив крышку сундука, Колька поспешил покинуть чердак, чтобы не вызвать недовольство мистера Пчиха. Через секунду он сидел, свесив ноги, на краю открытой крыши, и разглядывал добычу, соображая, как приспособить железки к колесу велосипеда. От прикосновения пальцами к железкам пластинки не испытывали желания дребезжать и издавать привычные для них мелодичные звуки.

― Что, разучились трезвонить? Отвечайте!