Древний инстинкт - Анна Данилова

Лена, тебе решать, показывать это письмо Дмитрию или нет. Видимо, меня сейчас нет в Москве, раз ты читаешь эти строчки. А раз так, думай сама, как поступить лучше. Вита, должно быть, уже встретилась с Дмитрием и рассказала ему про Мишу, что это мой старший сын. А то, что это его сын, расскажи ему ты. Хочешь, бери Дмитрия себе, он будет только счастлив узнать именно от тебя, что не имеет никакого отношения к этим дичайшим преступлениям… Но твой доктор много лучше, он настоящий человек. Это же видно. Смотри не соверши еще одной ошибки…

Прости меня. Целую тебя тысячу раз. Прости, очень тебя прошу. И… не поминай лихом…

Твоя квартирантка Оля».

Она сложила письмо и убрала обратно в конверт. Вот теперь ее по-настоящему трясло. Вспомнила свой сон, как он позвонил ей. Что сказал? Она не разобрала. Может, попросил приехать и показать ей письмо? Она усмехнулась. Ей не хотелось отдавать ему это письмо просто так, как если бы это был какой-нибудь журнал или книга. Здесь необходим элемент торжественности… Она вдруг поймала себя на том, что хочет увидеть Дмитрия, заглянуть в его бездонные и затуманенные невероятно жестоким обманом глаза. Как много ответов нашла она в этом письме, и еще больше отыщет в нем он, Дмитрий Бессонов…

Она встала, перешла дорогу и зашла в библиотеку, где сделала ксерокопию письма. На всякий случай. Потом позвонила Русакову и сказала веселым тоном, что у них сегодня гости, чтобы он не задерживался… По дороге купила закуски, торт и только дома, оставшись одна, села перед телефоном, собралась и набрала номер Бессонова.

– Дима? Это я, Лена Репина, еще не забыл? – Глаза наполнились слезами. – Дима, мы с Русаковым… с мужем, ждем тебя сегодня к нам на ужин вместе с детьми. Очень тебя прошу, не отказывайся, это не простой ужин. Приедешь, сам все узнаешь. Ты обещаешь? Обещаешь?

Он уже давно пообещал, и она положила трубку, но губы ее, поджившие, красивой формы и опухшие теперь уже от слез, продолжали шептать:

– Обещаешь?.. Обещаешь?..

Как будто он мог не прийти.