Чудовища морских глубин - Бернар Эйвельманс

И наконец, на развернутом полотне любопытные, соблазненные краснобаем, могли созерцать наивный рисунок, изображающий кальмара 6-метровой длины, овальный корпус которого казался обернутым свободными складками ярко-красной оболочки, из которой высовывался острый конец туловища, украшенный чем-то вроде двухлопастного хвостового плавника.

На Голове были нарисованы два громадных глаза, из нее торчали также восемь коротких рук, покрытых по всей длине двумя рядами присосок. В центре этой шевелюры Горгоны помещались две более длинные конечности, такой же толщины, как. и остальные, но голые и гладкие, с острыми концами.

Но самым удивительным в этом портрете был толстый округлый нарост, снабженный челюстями и грубо нарисованными глазами: иначе говоря, вторая голова упрощенной модели.

Рядом с изображением помещался пояснительный текст, содержавший более подробную информацию. Хозяин балагана читал его торжественным тоном, подчеркивая указкой самые выразительные детали в тексте и на рисунке:

«Это чудовище было поймано в Дингл-Ай-Кош, в графстве Керри, после того как оно было выброшено на берег во время шторма в октябре 1673 года. У него две головы: большая имеет два глаза, каждый величиной с оловянную тарелку. Длина чудовища около 19 футов (5,8 м), тело его толще, чем у лошади, а форма его показана на рисунке. На большей из его голов имеется десять рогов, некоторые из них длиной шесть футов, другие восемь или десять футов (2,3―3 м), а один длиной одиннадцать футов (3,35 м); самые крупные из них толщиной с ногу человека, а самые тонкие ― с человеческое запястье. Эти рога торчат во все стороны. Из десяти его рогов два самых больших расположены в середине, они гладкие и блестящие, другие восемь имеют зато по сотне коронок, расположенных попарно, и все восемьсот коронок ― с зубами по краям, как зубчатое колесо часов. Они рвут все, что к ним прикасается, с помощью этих острых зубцов. Толщина коронок равна большому пальцу человека или немного больше, так что в середину ее можно засунуть палец. Внутри коронок находится что-то похожее на жемчужину или на глаз. На спине чудовища имеется покрывало ярко-красного цвета, окаймленное бахромой; оно спадает с двух его сторон, как скатерть со стола, с изнанки оно белое. Коронки и покрывало выглядят великолепно.

Это чудовище не имеет ни костей, ни плавников, ни чешуи, ни лап; кожа его гладкая, как человеческий живот. Плавает оно, взмахивая своим покрывалом. Оно может высовывать свою маленькую голову из большой на длину одного метра и снова прятать ее: она похожа на орлиный клюв, и внутри ее два языка, посредством которых, вероятно, чудовище заглатывает пищу. Когда оно умерло и его вскрыли, то обнаружили, что его печень весит тридцать фунтов».

В продолговатом футляре хранились, замаринованные, два щупальца длиной 2,5 метра и «малая голова». Но после внимательного осмотра зрители обнаружили, что глаза, изображенные на рисунке этой головы,― плод фантазии демонстратора.

На самом деле малая голова описанного здесь кальмара является не чем иным, как глоткой животного, так называемый клюв ― конец выворачивающейся трубки, который рвет пищу, а раздвоенный язык ― устройство для более мелкого ее дробления, работающее по принципу терки.

Другая интересная деталь в этом описании ― присоски с роговыми зубцами по краям, которые у больших экземпляров превращаются в коронки хирургического инструмента ― трепана или механического инструмента ― пробойника. Сила присасывания увеличивается за счет надсечек на теле при посредстве этого устройства.

В общем, эти большие кальмары очень напоминают фантастического спрута Виктора Гюго, от прикосновения которого лопается кожа и кровь бьет фонтаном «под нечеловеческим нажимом».

История поимки чудовища

Обстоятельства поимки животного нашим ярмарочным знакомцем известны из письма некоего Томаса Хука из Дублина, адресованного 23 декабря 1673 года его другу Джону Уикинсу в Лондон:

«…В прошедшем октябре, кажется 15-го числа, он бродил один по берегу моря в Дингл-Ай-Кош, когда что-то большое в море привлекло его внимание. Когда он разглядел рога, он понял, что перед ним что-то страшное. В первую минуту он боялся посмотреть на чудовище, а когда осмелился, то перед ним предстало великолепное зрелище: рога были все украшены коронами, похожими, по его словам, на жемчужины или драгоценные камни. Животное могло шевелить своими десятью рогами и поворачивать их вокруг головы, как это делают улитки; два самых длинных рога оно выбрасывало вперед, а остальные восемь делали беспорядочные движения. Когда животное приблизилось к берегу, его передняя часть оказалась на суше и лежала неподвижно, вытянувшись. Тем временем подошло подкрепление. Видя, что животное им не угрожает, сбегали за веревками, обвязали ими его заднюю часть и попытались вытащить чудовище на пляж. Оно по―прежнему вело себя смирно, и тогда, расхрабрившись, люди решили потянуть его голыми руками за рога. Но короны так впивались им в руки, что они вынуждены были ослабить хватку: все короны были вооружены зубцами и вцеплялись во все, к чему прикасались. Тогда рога перетащили с помощью багров и, поскольку наступил вечер, ушли, оставив животное на берегу. На другое утро его нашли мертвым…»

Предприимчивый хозяин «двухголового животного» в конце концов отправился в Дублин с целью представить свои трофеи главе городского магистрата. Как отреагировал на это господин префект, история умалчивает. Но происшествие это, во всяком случае, вызвало сенсацию, о чем имеются письменные свидетельства в виде рукописного письма и двух больших бюллетеней, напечатанных один в Дублине, другой в Лондоне. Первый, несомненно, был образцом листовки, которая раздавалась зрителям ярмарочного павильона, а второй ― чем―то вроде брошюры, которая содержала, кроме портрета животного и его описания, копии трех удостоверяющих событие писем.

Эти документы, настолько же ценные, насколько и живописные, были собраны лондонским книгопродавцем Томасом Торпом, коллекционером материалов, относящихся к истории Ирландии. В конце концов они оказались в библиотеке Королевского общества в Дублине, откуда были извлечены на свет Божий только в 1875 году натуралистом А.-Дж. Мором для переиздания.

Является ли кальмар самой крупной рыбой в море?

Нам уже известно от Эрика Понтоппидана, епископа Бергена, что в 1680 году «молодой» осьминог так неудачно застрял между рифами залива Ульванген в Норвегии, что погиб там, и зловоние от его трупа «а некоторое время парализовало все движение в фиорде. Никакие подробности об этом животном, безусловно громадном, до нас не дошли, кроме упоминания о множестве рук. Но можно не сомневаться, что речь идет о кальмаре, а не об осьминоге. Прекрасно лазающий и ползающий, осьминог с легкостью вышел бы из этого трудного положения, в то время как кальмар гибнет, если попадает на мелководье.

Во всяком случае, известно, что в течение одного только XVII века на берег были выброшены пять кальмаров или каракатиц, разной величины но все равно гигантских, в разных местах Европы: в Исландии, Голландии, Германии, Ирландии и Норвегии. И конечно, эти зарегистрированные и потому дошедшие до нас сведения не были единственными. Можно только удивляться, почему наука так долго хранила равнодушное молчание по поводу существования в море таких гигантов. Но новости в прошедшие века распространялись нескоро и недалеко. Эти отдельные эпизоды, подробности которых искажались при последовательной передаче, никак не подталкивали точные науки к изучению гигантских головоногих. Постепенно вокруг них складывались легенды, поскольку пробелы в знаниях всегда заполняются воображением. А мифические преувеличения, обращения к чудесам и сверхъестественным объяснениям неизбежно вызывают реакцию недоверия.

Так, когда преподобный Антуан-Жозеф Пернетти, из аббатства де Буржель, член Королевской академии наук и литературы Пруссии, член-корреспондент аналогичной академии во Флоренции и библиотекарь его величества короля Пруссии, сопровождал Бугенвиля в плавании на фрегате «л'Эгль» к Мальвинским островам в 1763―1764 годах, авторитета его титулов, должностей и его эрудиции оказалось недостаточно, чтобы убедить читателей в реальности слухов, которые он привез из дальних морей. Люди просвещенные предпочитали не оспаривать его утверждения, все же утрированные, относительно гигантского роста жителей Патагонии, но ограничивались улыбкой по поводу его рассказов о гигантских кальмарах:

«По мнению мореплавателей южных морей,― повествует аббат,― кальмар является самой крупной морской рыбой. Он хватает добычу подвижными отростками, расположенными на конце его морды. Моряки говорят также, что он цепляется за корабль этими отростками и карабкается на него, когда тот на ходу: если это происходит ночью, когда его не видно, он может повиснуть на борту, накренить судно своим огромным весом и даже его опрокинуть. Поэтому выставляется охрана с топорами и другими режущими орудиями, чтобы рубить эти отростки, как только заметят, что они ухватились за судно. Наш капитан и его брат, которые много плавали по южным морям, подтвердили этот факт; они добавили также, что ели эту рыбу, которая весила 150 фунтов, и что она превосходна на вкус. Если судить по маленькой рыбке этой породы, рисунок который я привожу, вкус ее должен быть очень тонким. Кальмар, который служил ей футляром, и сама рыбка почти прозрачны».