Идите и убивайте! - Александр Афанасьев

И понеслась…

Схема то на самом деле простая. Выводятся все вкусные активы. Иногда вынужденно после того как банком заинтересовался надзор. Иногда — учредители, организуя банк, изначально это и планировали. Потом — банк просто падает, а собственники оказываются за границей, где заявляют о политических преследованиях. Или в Израиле, откуда в любом случае не выдадут.

Где здесь ФСБ? Надзор со стороны ФСБ как раз и должен был бы предотвращать подобные случаи. Должен был бы. Потому что в реале все закончилось квартирой с шестнадцатью миллиардами нала. Все просто — звонит подчиненный своему начальнику и докладывает — у меня учредители сливаются, готовы дать долю и разбежаться. И что начальник? А вот — что. Шестнадцать ярдов только на квартире. И дальше — уже техника…

А теперь внимание. На конец 2018 года через АСВ прошло 1,85 триллиона рублей. Если даже половина случаев добросовестная, что отнюдь не факт, то получается — что раздербанили почти триллион. Точнее, девятьсот двадцать пять миллиардов. Сколько там, у подчиненных скромного полковника была доляшка? Двадцать процентов? Тридцать?

Вот и приходим мы к страшному выводу — то, что нашли на квартире полковника, это всего лишь хвост золотой кометы. По рукам уже разошлось как минимум в десять раз больше. Это уже не Жигули и не квартира в Лондоне. То, что дернули по этой схеме — сопоставимо с расходами по статьям российского государственного бюджета.

А потом еще — как будто этого мало — задержали группу подонков — сотрудников Альфы, которые стояли в силовом обеспечении и пока все отвлеклись — пихали в карманы бронежилетов пачки денег и ценности.

Вот это вот оно и есть. То о чем я говорю. Думаете, тут иначе. Думаете, тут не придумали, как зарабатывать на лежащих в лежку банках и миллиардной европейской помощи?

Это как шарик с дыркой. Чем больше дуешь — тем больше дырка…

Б…

Что-то совсем невесело стало. Отходняк накатил — в Чечне бывало… Чаю бы выпить. Или водки. Но от водки будет только хуже…

В какой-то момент я вдруг вернулся из высоких эмпирей на грешную землю и обнаружил, что окружающим меня людям — оказывается сильно не до философии…

Звонили телефоны. Бегали люди. Мимо меня — пробежал человек, который в охапке нес несколько автоматов МР5. Кто-то суетно одевался в бронежилет.

Я начал искать Димитриса — нашел быстро, по голосу понял. Он пытался дозвониться, видимо в Афины — не получилось, с проклятьями бросил трубку на рычаг.

— Что произошло?

Димитрис повернулся ко мне, произнес слово, которое перешло во многие языки без перевода

— Погром!

Я не понял — какой погром…

Девятнадцатое. День скорби…

В Салониках — она ощущается особенно остро, ведь город — в основном состоит из потомков приезжих, изгнанных из других стран. Здесь полно потомков людей из Измира, из Стамбула. Последнее место, откуда греков массово выгнали — это Александрия. В начале прошлого века Александрия была почти европейским городом, греков там было больше чем египтян. Вообще, для греков понятие «рассеяние» так же важно, как и для евреев. Когда в двадцатом веке в Средиземноморье рушились режимы и создавались национальные государства — почти всегда страдали греки.

В Греции, особенно Греции последнего времени — день скорби это еще и день гнева. Люди злы на самих себя, на политиков которые одинаково продажны и бездарны, как левые так и правые… люди просто злы.

Авангард драчунов в любой заварухе в Греции обычно составляют болельщики…

Они и собирались в кафешках и барах по всей второй столице, предкушая обычное в общем то дело — драку. В Европе обычное дело, а в Греции тем более. Пара разбитых витрин, несколько подожженных автомобилей… банальность. После каждого футбольного матча такое тут есть, а то и лише бывает, когда например пару лет назад судья внаглую не засчитал гол в финальном матче на кубок Греции.

Славно тогда подрались.

Авангардом понятное дело были профессиональные хулиганы — из тех, для которых это жизнь: студенты, таксисты, работники автомастерских. Они хранили в подсобках баров свое снаряжение, некоторые даже бронежилеты носили. Кто-то с шутками, с прибаутками разливал по бутылкам бензин в пропорции с маслом 2/1, кто-то проверял на крепость палку или биту или еще чего. Но в общем то настрой был обычным — подраться и разойтись.

Как вдруг…

— Албанцы автобус с греками расстреляли! Прямо сейчас!

— Врешь!

— Не вру! Телек смотрите!

Включили телек. Передавали экстренное включение

… количество жертв пока не известно…

— Албанцы наших убили! Бей их!

И все ринулись на улицу, по пути хватая, что попало…

25 апреля 202… года. Греция, Ставрополи. Пригород Салоник

В Салониках — в отличие от Афин четкого разделения районов по мигрантам так и не сложилось. Просто те, кто побогаче — те селились на ватерфронте, ближе к порту, а те, кто победнее — дальше от моря, в таких местах как Ставрополи[16] или Орайокастро. Первая волна миграции — прошла в девяностые, когда албанские границы открылись и население бросилось бежать из страны победившей антиутопии, куда глаза глядят — а вторая шла сейчас, в ней были в основном жители Ближнего Востока, а албанцы уже выступали в качестве организаторов, проводников, они давали новым беженцам работу в подпольных мастерских, а для поднятия боевого духа и ощущения единства — они все собирались по вечерам в молельных комнатах и скандировали — Аллаху Акбар.

Постепенно формировались национальные и религиозные анклавы. Поселился один, потом еще один — потом во дворе не протолкнуться от детей пришельцев. Они дерутся, родители их за это не наказывают. Все хуже образование в школе, потому что его вынуждены рассчитывать на тех, кто не знает язык с детства. Все длиннее очереди в государственную поликлинику. Все больше людей хотят продать свои квартиры и уехать, и от того падает цена недвижимости. А раз падает — все больше ее покупает те, у кого лишних денег нет. А то и сама диаспора за деньги общака — чтобы заселить своих.

Так, за одно поколение — ты теряешь свою землю.

Так как до поры до времени — албанцы не хотели афишировать свое присутствие — они не строили мечетей, да и не позволил бы им никто построить. Но мечеть не нужна тем, кто принял радикальный ислам. Они собираются в любой квартире. Киблу на стене поставили мелом — и Аллаху Акбар. А недавно — в одном из домов открыли рушдию