Молли и кошачье кафе - Мелисса Дэйли

Глядя в ее глаза, наполненные слезами, я ждала, что она скажет, что все не так плохо, как она думала, и что все наладится, но хозяйка не произнесла ни слова. По ее щекам катились слезы, и мне стало по-настоящему страшно. Я поняла, что счастливой жизни в кафе, возможно, приходит конец.

25

– Но кто же мог сообщить о нас? Всем клиентам нравится Молли, – на тарелке перед Дебби лежал нетронутый тост, но ей было не до еды. Она вскочила и начала расхаживать по комнате, комкая письмо в руке. Эдди нетвердо двинулся по ковру, вихляясь из стороны в сторону (перевешивал круглый животик), и собрался атаковать ее ноги. Не обращая на него внимания, Дебби с размаху опустилась на диван, ее застывшее лицо было похоже на тревожную маску. Эдди, наконец, настиг ее и стал карабкаться вверх по ее штанине.

– Кажется, я знаю, кто мог на нас настучать, – мрачно проговорила Софи.

Дебби удивленно подняла глаза.

– Та старая тетка, которая каждое утропроходит мимо нас, – продолжала Софи, присаживаясь на диван рядом с Дебби. – С крашеными волосами и кислой миной на лице.

– С сумкой на колесиках? – перебила Дебби. Софи кивнула. – Я знаю, о ком речь.

Дебби озадаченно нахмурилась и приподняла бровь.

– Но она мне ни разу ни слова не сказала. Какое ей дело до нашего кафе?

– Зато мне сказала. Много раз, – призналась Софи, потупив глаза.

Дебби в замешательстве уставилась на дочь:

– Когда? Что она говорила?

– Обычно я встречала ее на автобусной остановке, когда возвращалась из школы, – негромко заговорила Софи. – Поначалу она просто злобно на меня смотрела, потом начала отпускать всякие комментарии на тему, что такие, как мы, только разрушают город, что нас никто сюда не звал и мы здесь никому не нужны.

– Такие, как мы? – повторила Дебби, заливаясь румянцем. – Что это значит?

Софи молча пожала плечами. От гнева и возмущения Дебби покраснела до кончиков волос. Она хотела было что-то сказать, но прикусила губу и попросила Софи продолжать.

– Ну, а потом она вообще разошлась. Каждый раз, как увидит меня, говорила какую-нибудь гадость, чаще всего про тебя. Всякую чушь, типа «Она все только испортит и разорит» или «Никто в здравом уме не станет есть то, что она готовит»… Я думала, она сумасшедшая, поэтому старалась не обращать внимания.

Дебби сидела, открыв рот.

– Да что же это?.. Как она посмела, гадкая старуха… – Она умолкла на полуслове, пораженная неожиданной мыслью. – Постой, Софи, а почему же ты раньше мне ничего не сказала?

Софи опустила глаза, стараясь не встречаться взглядом с матерью. Пуговка забралась ей на колени и начала с важным видом умываться, демонстрируя лучшее из того, чему я ее научила.

– Я думала, это просто сумасшедшая бабка. И не хотела тебя волновать, мам. Тебе и так пришлось несладко. Ты и так переживала из-за того, что дела шли неважно. Я боялась, что это тебя вообще угробит.

– И ты все это переживала в одиночку? Софи, детка, это того не стоило… – в глазах Дебби стояли слезы. Я заметила, что и Софи чуть не плачет.

– Я правда боялась, мам. Ты все время говорила, что в этом кафе ты начинаешь жизнь с чистого листа. Я же знала, как ты переживаешь, что местные тебя не принимают. Я думала, если ты узнаешь, что она говорит, то решишь начать с чистого листа где-нибудь еще.

– Что ты, Софи, я бы никогда этого не сделала, – запротестовала Дебби.

– Но один раз ты это уже сделала, мам. Ты уже решила переехать сюда, помнишь? Забрала меня из школы, мне пришлось расстаться с друзьями. Ведь я тебя не просила переезжать сюда. Откуда ж мне было знать, что ты не сделаешь это еще раз?

Дебби низко опустила голову, и я видела, как крупные капли падают на шубку Эдди, который, лежа у нее на коленях, играл с кисточками на ее джемпере. Дебби вытерла слезы и посмотрела на дочь.

– Обещаю тебе, Софи, что никогда больше не приму ни одного решения, не посоветовавшись с тобой. Бедная моя, прости, что тебе пришлось все это держать в себе. Я должна была заметить, что происходит. – Она положила руку Софи на колено и немедленно подверглась атаке Пуговки.

Софи кивнула и улыбнулась сквозь слезы, пытаясь бережно отцепить Пуговку от маминой руки. Котенок тут же напал на саму Софи и вцепился острыми зубками ей в палец.

– Не знаю, в чем тут дело, мамуля, но эта старуха придирается к нам все время. Наверное, она увидела Молли в окно и решила, что это можно использовать против нас.

Котята, все пятеро, крутились на диване между Дебби и Софи. Белла и Эбби расхаживали по спинке дивана, помахивая хвостами и пытаясь удержать равновесие, Пуговка и Эдди затеяли возню у хозяек на коленях, а Мэйси умывалась, сидя на подлокотнике.

– И вот вам пожалуйста, – Дебби показала на котят. – Старая ведьма просто лопнет от радости. Она думала, что одна кошка – плохо. Что же будет, когда она узнает, что их у нас шесть?

Софи прыснула и погладила Пуговку, которая, устав озорничать, улеглась спать, пушистым шариком прижавшись к ее ноге.

– Кроме шуток, мам, что же нам делать? Сможем ли мы держать их всех здесь, в квартире?

Я навострила уши в своей коробке.

– Пока у нас нет другого выхода, – ответила Дебби. – Котятам еще даже месяца нет, они слишком малы, чтобы отнять их от Молли. А потом… сама не знаю, Софи. Квартирка маленькая, да и Молли не привыкла постоянно быть взаперти. Нам надо подумать о том, что будет лучше для нее.

Слова Дебби меня насторожили. Она не ответила прямо на вопрос, и что-то в ее тоне заставило меня думать, что она готова сдаться. Единственное, что я поняла наверняка, – то, что мы с котятами останемся в квартире до тех пор, пока они малы и полностью зависят от меня. Не слишком большое утешение, но другого у меня не было.

Когда я вышла в коридор на следующий день, я обнаружила, что выход на лестницу перегорожен большим листом толстой фанеры. Я больше не могла спуститься в кафе. Я прекрасно понимала, что у Дебби не было выбора, все равно при взгляде на фанеру у меня перехватывало горло. Это напоминало мне, что теперь я заперта наверху, став, по сути, пленницей квартиры.

Полоска неба, которую я видела в окно, не могла заменить мне то, к чему я привыкла, – возможность приходить и уходить, когда захочу. По большому счету, утрата вольной жизни была, скорее, символической – с тех пор как родились котята, я проводила с ними почти все время. И все же мне очень не хватало тех коротких вылазок в кафе и во внешний мир. Они были для меня глотком свободы и возможностью отвлечься – пусть и на очень краткое время – от ответственности и бремени материнства. Общение с посетителями в кафе и прогулки на свежем воздухе помогали не забыть, что жизнь вне квартиры тоже существует и что я – это по-прежнему я, Молли, а не только мама своих котят.