Один день в древнем Риме. Повседневная жизнь, тайны и курьезы - Альберто Анджела

Публика уже заметила полную несостоятельность адвоката. Многих она забавляет, тут и там начинают слышаться смешки. Единственный, кому не до смеха, — это потерпевший, приезжий с решительными чертами лица, привыкший к работе в поле и к прямоте в отношениях. Когда один из центумвиров засыпает, склонив голову на плечо соседу, он не выдерживает. Не в силах больше слушать нудные речи адвоката, цитирующего великих мужей древности, он резко перебивает его: "Не о насилии, не о кровопролитии, не о яде — я сужусь о трех козах! И утверждаю, что сосед украл их у меня. Судья ждет доказательств, а ты толкуешь о битве при Каннах и Митридате и разглагольствуешь о гневе карфагенян… Надрывая голос и размахивая руками, ты твердишь о Сулле, Марии и Муции. Ну же, Постум, расскажи о моих трех козах!!!" Весь зал взрывается шумным смехом. Адвокат лишился дара речи. Судьи смеются, спящий старик проснулся, облака забыты. Возможно, потерпевший своей речью спас дело. Человек в углу сидит и записывает происходящее… Благодаря ему слова, сказанные простым крестьянином, пройдут сквозь века и вызовут улыбку у нас с вами…

Внезапно в зале раздается шум, за ним следует рукоплескание и свист. В соседнем зале за тяжелой портьерой и деревянными перегородками какой-то адвокат "забил важный гол". Все замолкают. Даже центумвиры и претор. Пауза — и адвокат в соседнем зале продолжает защитную речь. Его глубокий баритон завораживает, как голос актера в театре, он без труда преодолевает тонкий барьер, разделяющий два зала, заглушая участников процесса о трех козах.

Люди переглядываются. Кто это? Никто не знает. Наконец, всплывает имя. Так это же настоящий "трибун форума", запоминающийся своими речами! Нет сомнений: по соседству начался гораздо более увлекательный процесс. И словно как при пожарной тревоге, по толпе прокатывается волна, и люди из задних рядов стремительно покидают зал, пытаясь втиснуться в соседний. Зрители "переключили канал"…

Последуем и мы за ними. Соседний зал битком набит людьми. Адвокат — мужчина приятной наружности, с курчавыми волосами и прямым взглядом. Он прервался, чтобы глотнуть горячей воды, а затем бросил суровый взгляд на центумвиров, словно вынося им приговор, и на клепсидру (водяные часы), стоящую на столе. Каждому адвокату отводится ограниченный отрезок времени. А именно — адвокат может просить клепсидру до шести раз. Она отмеривает двадцать минут, следовательно, всего в распоряжении адвоката два часа. Разумеется, ситуация меняется от слушания к слушанию, зачастую судьи снисходительны и дают больше времени, в зависимости от значительности дела и вызываемого им интереса. Надо сказать, что нередко заседания, начавшись ранним утром, заканчиваются лишь на закате.

Адвокат указывает пальцем на пару, незаконно лишенную внушительного наследства. Первые же его слова поражают всех, как метко пущенные стрелы. Он делает паузу и с рассеянной улыбкой на губах делает несколько шагов, словно подыскивая нужные слова. Найдя их, он резко разворачивается и изливается новым громогласным потоком. Его красноречие поистине невероятно. Но, взглянув на его ассистента, мы раскрываем маленький адвокатский трюк: секретарь слушает шефа с восковыми табличками в руках и помечает значком каждую фразу, словно проверяя список покупок.

Вот оно что, адвокат отнюдь не импровизирует: он следует канве, составленной заранее и удерживаемой в памяти благодаря особой мнемотехнике. Тщательная предварительная подготовка — методика многих крупных адвокатов Римского форума.

Некоторые античные авторы рассказывают даже о генеральных репетициях, которые кажутся настоящими слушаниями: адвокаты в возбуждении выходят из кабинета, глаза сверкают, с секретарей ручьями льет пот. На этих тренировках, называемых meditationes, большое внимание уделяется построению фраз, выбору слов, тону и постановке голоса. Спарринг-партнеры — обычно образованные рабы. Согласно Цицерону, возможно величайшему оратору Римского форума и знатоку мнемотехники, искусство оратора складывается из трех элементов: умения взволновать, усладить и убедить. И создавать эффектные сцены. Свидетелями одной из них становимся мы с вами.

Отведенные на выступление два часа давно истекли. Тогда адвокат бросается к защищаемым им супругам, минует их, высматривает кого-то в толпе… Судьи и публика озадачены. Ассистенты тоже изображают удивление (но это, конечно, предусмотрено "сценарием"). Наконец защитник появляется, ведя за руку испуганных малышей, мальчика и девочку. Он ведет их за собой, показывает судьям, ласково обнимает.

Это дети истцов, которых нарочно держали отдельно. Начинается долгая речь об их будущем, о том, что с ними будет, когда они останутся без родителей… и как бы пригодилось наследство для благополучного будущего этих двух, заметьте, не просто детей, а римских граждан! (Последняя деталь не осталась не замеченной претором и центумвирами, столь преданными римским гражданским ценностям.)

Стратегия не нова, наш адвокат блестяще скопировал маневр, использованный более века назад его знаменитым предшественником Сульпицием Гальбой, современником Цицерона. Но этого публика знать и помнить не может. И сейчас адвокат обратился именно к ней, стремясь видом невинных детей разжалобить главного героя римских трибуналов — простой люд. Он вглядывается в лица, произносит последние слова и обнимает малышей… Выступление закончено. Зрители отвечают овацией. Аплодисменты доносятся и из соседних "залов". Это больше похоже на финал театрального спектакля (и по сути это он и есть). Судьи немало удивлены успехом этого человека. Они, конечно, были готовы к тому, что весь первый ряд будет состоять из laudiceni, то есть адвокатской клаки, аплодисменты которой оплачены (дело нередкое в залах судебных заседаний), но столь шумного успеха они не ожидали. При вынесении приговора им придется учесть реакцию публики. Подобное "психологическое давление", несомненно, повлияет на вердикт. И адвокат это знает: под напускными слезами по губам пробивается удовлетворенная улыбка…

Римский сенат

Мы снова на римском форуме. Заглянем и в базилику напротив — базилику Эмилия, чьи портики растянулись более чем на сто метров. Здесь тоже занимаются гражданскими и судебными делами. В старину под портиками располагались лавки, теперь здесь свободно, наше внимание привлекает устроенный в тени двух аркад небольшой "вернисаж". Обращает на себя внимание разница между фресками в особняках аристократов и этими произведениями, почти в стиле "наивной живописи". Темы разные: вот пастух, вот мифологическая сцена, вот портрет Юлия Цезаря (без малейшего намека на сходство), весьма "условный" вид Рима… А вот портрет юноши, красивый и весьма реалистичный, — явно заказная работа. Факт малоизвестный, но в римских домах иногда встречаются висящие на стенах портреты

хозяев и домочадцев. Ни один из них до нас не дошел, но в других областях империи, например в Египте, эти портреты накладывались на мумии как маски. Сегодня они представляют собой уникальную галерею "моментальных снимков" жителей империи. Кто знает, как здесь оказалась эта картина: возможно, юноша умер, не оставив наследников и не имея родных, которые оставили бы себе портрет, как во многих семьях поступают с бюстами прославленных предков. Вот почему он попал к торговцу…

Выйдем из-под портиков базилики Эмилия и направимся к северной части форума, туда, где некогда были заложены основы римского государства и где на протяжении столетий заседали сенаторы, — в курию. Вот и массивное кирпичное здание с небольшим портиком по фасаду. Это и есть сенат.

Создатель его — Юлий Цезарь: он снес старую курию и комиций и воздвиг новое, монументальное здание, исправно служившее все последующие столетия римской истории.

Двери сената открыты, вскоре начнется заседание. Заглянем внутрь. Великолепны полы, украшенные интарсиями из ценных пород мрамора, привезенных из разных уголков огромного государства — здесь в буквальном смысле слова "ступаешь ногами" по владениям империи. Здание сената широкое в торце, по бокам поднимаются широкие ступени, на которых в несколько ярусов стоят сенаторские кресла. Они из дерева, украшены тонкой резьбой. В целом получается нечто среднее между "певческой капеллой" (schola cantorum) и залом королевских аудиенций… Огромные мраморные плиты на стенах сияют в солнечных лучах. Сколько торжественных речей здесь держалось, все не перечесть! Здесь, всего на нескольких десятках квадратных метров, было принято столько знаменательных решений, вошедших затем в наши учебники истории… Какие еще места на планете оказали такое влияние на судьбы человечества?

Многие сенаторы уже на местах и беседуют с коллегами. Кто-то шепчется, кто-то смеется.

Кое-где собрались кучки людей, что-то негромко обсуждающих. Скоро начнутся прения. В эти дни на повестке дня были разные темы, вчера, например, обсуждали монументальную триумфальную арку в Беневенте (от которой отходит Траянова дорога), сооружение которой близится к концу. Но сегодня на повестке дня более серьезный вопрос. Траян очень далеко от Рима: в январе он торжественно вошел в Антиохию, а сейчас сражается в Месопотамии. В Рим дошли прекрасные известия: он завершил завоевательную кампанию, взяв такие важные города, как Батна, Нисиба, Ктесифон. Легионы наградили его почетным титулом Parthicus (то есть "Победитель парфян"). Теперь сенат должен решить, как формализовать этот титул… На самом деле с тех пор, как канула в Лету республика, роль сената изменилась: вместе с Юлием Цезарем отошло в прошлое славное время крупных столкновений и диспутов, теперь здесь рассматриваются вопросы гораздо более скромные, что уподобляет сенат обычному административному органу…