Все оттенки тьмы - Питер Робинсон

— Никаких доказательств шантажа мы не нашли, — заметил Бэнкс.

— Мы вообще не нашли никаких доказательств, кроме тех, что поддерживают версию о банальном убийстве из ревности.

— Неправда. Мы же знаем, что Сильберт работал на разведку. Мы нашли флешку и визитку с несуществующим телефонным номером. Ко мне приходил мистер Броун и завуалированно пытался угрожать. Кстати, он чертовски много знал обо мне и моей личной жизни. И после всего этого дело вдруг начали считать раскрытым и более не достойным внимания. А я так не считаю. И вообще, не нравится мне все это. Очень не нравится.

— Да, какой-то резон в твоих словах есть. Но жутковато, знаешь ли. — Энни передернула плечами. — Лучше бы ты держал эти мысли при себе.

— Значит, ты мне веришь?

— А что, за тобой правда следят? — спросила в ответ Энни.

— По-моему, да. С того дня, когда ко мне заявился Броун.

— Видать, здорово ты его взбесил, — ухмыльнулась Энни. — Они, наверное, теперь считают тебя непредсказуемым субъектом.

— Что есть, то есть. Он даже про Софию знал.

— Кто, Броун?

— Угу. Знал, где она живет. Упомянул мою «обворожительную юную подругу из Челси».

Энни на минуту примолкла. Почему-то упоминание «обворожительной» Софии расстроило ее и сбило с толку. Она вдруг стала себе противна, сразу вспомнила про все свои недостатки, морщинки и лишний вес. И ведь Бэнкс даже не заметил, что у нее новая стрижка.

— Так что ты собираешься делать? — спросила наконец, она.

— Мне нужно кое-что еще разузнать, — ответил Бэнкс. — А потом я поеду в Лондон, сам осмотрю квартиру Сильберта. Да и вообще, покручусь там, повынюхиваю. Все равно у меня еще несколько дней отпуска осталось.

— Будешь гоняться за призраками и сражаться с ветряными мельницами?

— Возможно.

— Ну и ну, — протянула Энни. — Только учти: если они впрямь укокошили одного из своих агентов, что им стоит убрать вредного копа?

— Спасибо за напоминание. Я-то пытаюсь об этом не думать. Но что мне остается? Мадам Жервез закрыла дело. Здесь у меня никакой поддержки не будет.

— Ты уж там аккуратнее.

— Постараюсь.

— Остановишься у Софии?

— Наверное. Если она не слишком занята.

— Вряд ли она не найдет для тебя времени. Только…

— Что?

— Стоит ли ее в это втягивать?

— Я ее никуда не втягиваю. Да они и так уже про нее знают.

— Слушай, ты своей паранойей заразил и меня.

— Это не так уж и плохо, — улыбнулся Бэнкс. — Будешь настороже. Да ты не волнуйся, я буду начеку. И за Софией присмотрю.

Энни вонзила ногти в подставку для пива.

— А от меня ты чего хочешь?

— Чтобы ты, пока меня не будет, была тут моими глазами и ушами. Вдруг тебя что-то насторожит. Обращай внимание на все, что хоть немного выбивается за рамки нормы. Могу я на тебя рассчитывать, если мне понадобится пробить что-нибудь по базе, поговорить еще раз с Вайменом или кем-нибудь еще из театра, прогнать отпечатки? В общем, всякое такое.

— Двум смертям не бывать, а одной не миновать, — ответила Энни. — Что-нибудь еще?

— Да. Будешь поливать мои цветы?

Энни шлепнула его по руке.

— Как только приеду в Лондон, куплю себе новый мобильник, — продолжил Бэнкс. — Такой, одноразовый. Не хочу, чтобы кто-нибудь прослушивал мои разговоры. Я тебе позвоню, и ты запишешь новый номер.

— Ты прямо как преступник, — нахмурилась Энни. — Ты всерьез думаешь, что тут замешана разведка, да?

— Это ты просто мистера Броуна не видела. И вот еще что… — добавил Бэнкс.

— Что такое?

— Что это ты сотворила с волосами? Выглядишь — супер, отпад.

Бэнкс не думал, что к нему снова явится какой-нибудь еще незваный гость, коллега мистера Броуна, но на всякий случай запер дверь и включил сигнализацию. И вообще держал ушки на макушке. Разогрев телятину по-веллингтонски из универмага «Маркс и Спенсер», Бэнкс открыл бутылочку «8 песен Шираза» 1998 года. После ужина он, наплевав на недособранный шкаф, устроился в кресле с книгой Стивена Доррила о разведке. Тихо играл концерт Джона Гарта для виолончели.

Три с лишним года назад в доме Бэнкса произошел пожар, и почти весь прошедший год он занимался ремонтом. Пристроил еще одну гостиную, добавил ванную комнату и застекленную веранду. До ремонта он в основном жил на кухне или в передней гостиной или изредка коротал вечерок, усевшись на ограду у ручья. Теперь он постоянно торчал на веранде или в новой гостиной. Это было приятно. На кухню заходил, только чтобы приготовить поесть — вернее, разогреть что-нибудь, — а в передней гостиной устроил кабинет, перетащив туда компьютер и два потертых кресла.

История разведки оказалась не очень захватывающим чтивом. С романами Яна Флеминга и не сравнить, с грустью подумал Бэнкс, вспомнив, как зачитывался ими подростком. Он осилил несколько глав, но ничего нового пока не узнал. До описания работы нынешней разведки ему предстояло одолеть еще много-много страниц.

Около половины десятого задребезжал телефон. Звонила София. Бэнкс с облегчением отложил книгу в сторону.

— Хорошо добралась до дома? — спросил он.

— Да, нормально. Скучно только. В следующий раз поеду поездом. Тогда хоть поработать смогу в дороге или книжку почитать.

Бэнксу показалось, что она с трудом сдержала зевоту.

— Устала?

— Что-то долгий денек получился, — ответила София. — Все эти фестивали искусств уже начали сливаться в один.

— А какие у тебя планы на неделю?

— Да все те же. Куча интервью. Пятнадцатиминутный сюжет о новой книжке про Джеймса Бонда, которую Себастьян Фолкс написал. Даже Дэниел Крейг поучаствует.

— Неужели прямо к вам в студию явится? — удивился Бэнкс.

— Ага, как же. Размечтался.

— Хм. Ну ладно. Я завтра или послезавтра надеюсь выехать к тебе. Может, пошлешь актера Крейга куда подальше и найдешь для меня свободную минутку? Я, конечно, могу пожить и в отеле, если…

— Какой же ты глупый, — вздохнула София. — Разумеется, живи у меня. И приезжай поскорее. Я уже соскучилась. Даже если совсем замотаюсь, хоть ночью будем вместе.

Услышав, что София искренне обрадовалась, Бэнкс сразу растаял:

— Ура. Я тебе позвоню, как только доберусь до Лондона.

— А ты сюда по работе или просто так? — поинтересовалась София.

— И то и другое.

— Что у тебя тут за дела?

— Да все те же.

— То самое убийство и суицид?

— Ага.

— Это ты из-за этой истории подверг папу допросу? Про его знакомства со шпионами?

— Ну да. Просто один из погибших когда-то служил в разведке, вот какая штука.

— Здорово, — заметила София. — Кому нужен Дэниел Крейг, когда рядом есть ты? Ладно, пока!

И как всегда, в конце их разговора Бэнксу захотелось сказать «я люблю тебя». И как всегда, он промолчал. Слово «любовь» пока не проскакивало в их беседах, Бэнксу казалось, что на данном этапе развития отношений это только все усложнит. Уж лучше двигаться потихоньку, не торопиться. А там будет видно. В конце концов, у них вся жизнь впереди — успеют еще напризнаваться друг другу в любви.

Бэнкс долго не решался положить трубку, приготовившись услышать щелчок, по которому герои в шпионских фильмах понимают, что их прослушивали. Обозвав себя кретином, швырнул трубку. При нынешних-то технологиях наверняка телефоны на прослушке не щелкают. И вообще, надо было раньше осторожничать, а он разоткровенничался, совершенно забыв, что их разговор могли подслушивать.

Бэнкс сел перед телевизором, включил новости и, налив еще один бокал вина, выслушал череду банальных сообщений: алчные политики опять уличены в воровстве, в Америке грядут выборы. Пропала двенадцатилетняя девочка, не вернулась домой из музыкальной школы. В Африке голодали и убивали, на Ближнем Востоке воевали, в бывших советских республиках не могли справиться с бесконечными экономическими и бытовыми проблемами. Ведущий вдруг заговорил про дело Хардкасла — Сильберта. Ни слова о том, что Сильберт работал в разведке. Было сказано, что погибший — сын Эдвины Сильберт, служил чиновником, жил в «эксклюзивном и престижном» пригороде Иствейла со своим любовником, «сыном шахтера из Западного Йоркшира». Совсем безголовые эти журналюги! Можно подумать, будто в Иствейле есть пригороды. И Барнсли, между прочим, находится в Южном, а не Западном Йоркшире.

В новостях подчеркивалось, что у полиции никаких сомнений относительно мотива и обстоятельств преступления: убийство совершено в состоянии аффекта с последующим суицидом. Далее приводились примеры аналогичных трагедий, случившихся за последние двадцать лет. В конце сюжета показали суперинтенданта Жервез, очень строгую и важную. Она заверила репортера, что полиция полностью удовлетворена результатами расследования, криминалисты подтвердили версию детективов и дело можно считать закрытым. Больше нет никакой нужды мучить семьи погибших, добавила Жервез.